Эпидемия

— Дело хозяйское, — процедил таксист, склонив голову к плечу.

За просторным столом начальника аэропорта, в его глубоком кожаном кресле генерал Карлов все время чувствовал, как ему чего-то не хватает. Он поднял глаза на хозяина кабинета — высокого худого мужчину в темно-синем кителе.

— Вы позволите? — он показал на принтер.

— Да, конечно.

Карлов натянуто улыбнулся, встал и взял из толстой пачки, заправленной в принтер, несколько листов бумаги. Поискал стакан с карандашами на привычном месте и не нашел его. Тогда он еле заметно вздохнул и достал из внутреннего кармана пиджака шариковую ручку.

— Я вам больше не нужен? — с надеждой спросил начальник.

— Нет, не уходите, пожалуйста. Я должен вам кое-что объяснить. Пожара ведь не случилось? Если не считать синяков и шишек, никто не пострадал, так что… Там без вас разберутся. Главная проблема заключается в другом.

Карлов замолчал, давая собеседнику понять, что сейчас он сообщит нечто очень важное. Генерал любезно протянул руку, приглашая начальника присесть напротив.

Тот судорожно дернул кадыком и устроился на самом краешке жесткого стула для посетителей.

— Так вот, — продолжил седоволосый, рисуя загадочную, никому не понятную, но все же довольно красивую картинку. — То, что я скажу, не должно выйти за стены кабинета. С этого момента вы будете выполнять только мои указания. Понятно? Никакой самодеятельности!

Генерал внезапно поднял глаза от бумаги и уткнулся взглядом в переносицу аэродромного сановника. Тот, почувствовав себя неловко, заерзал на стуле.

Карлов смотрел на него несколько секунд, затем вернулся к рисунку.

— На ближайшие несколько дней аэропорт придется изолировать. Все рейсы — отменить. Мы подозреваем возможность заражения пассажиров необычайно опасным вирусом, — генерал выразительно взглянул на референта, словно искал подтверждения своим словам.

— Так точно, — поспешно согласился тот.

— А… — начальник аэропорта в недоумении развел руками, — как же люди? Питание? Медикаменты? Где мне их разместить?

Генерал пожал плечами.

— Где получится. Запомните главное. Я считаю каждого, кто находится на территории аэропорта… — он выдержал зловещую паузу, — в том числе и вас… потенциально инфицированным, стало быть — представляющим реальную угрозу для Москвы. Любые попытки покинуть аэропорт будут пресекаться с максимальной степенью жесткости. Надеюсь, мне не надо расшифровывать, что это означает?

Высокий худой мужчина в темно-синем кителе испуганно помотал головой.

— Я… понимаю.

— Хорошо. Поверьте, мне самому очень жаль, что приходится идти на крайние меры, но, к сожалению, другого выхода нет.

— Да… Я понимаю, — повторил начальник.

— Вот и прекрасно, — генерал взял рисунок в руки, несколько секунд любовался им, а потом начал рвать на узкие полоски.

В наступившей тишине были хорошо слышны звук разрываемой бумаги и участившееся дыхание начальника аэропорта.

Внезапный телефонный звонок прервал молчание. Хозяин кабинета протянул руку к трубке, но в последний момент замер, вопросительно посмотрев на Карлова. Тот кивнул.

— Да? Я слушаю. Где нашли? В мужском туалете?

Генерал насторожился.

— Что там?

Начальник несколько раз помотал головой, что должно было выразить высшую степень обескураженности.

— Случай мародерства. В подвальном мужском туалете нашли парня, связанного скотчем… Рот заклеен. Говорит, что его ограбил и… и раздел какой-то мужчина. Угрожал пистолетом…

Карлов моментально встал из-за стола.

— Где это? Покажите! Быстро!

Через пять минут, выслушав сбивчивый рассказ незадачливого сноубордиста, генерал в сопровождении запыхавшегося референта заспешил к выходу. Выше генерала на голову, начальник аэропорта за ними едва поспевал.

— Пижон! — ругался по дороге Карлов. — Начитался дешевых детективов. «Если хочешь спрятаться на темной улице, встань прямо под фонарем», — передразнил он кого-то. — Идиотская маскировка! Он, наверное, думает, что разряженного, как обезьяна, с доской под мышкой, его никто не будет останавливать. Потому что слишком заметен. Пижон!

Он замедлил шаг и коснулся плеча референта.

— Как только сядем в машину, дай на него ориентировку, — добавил уже более миролюбиво. По-деловому.

Трое мужчин, не обращая внимания на суету вокруг, вышли на улицу. Референт открыл перед Карловым дверь машины.

— Постойте… Товарищ генерал… — робко подал голос начальник аэропорта.

— Да? — седоволосый поставил ногу на порог двери и обернулся.

— А вы?

— Что «мы»?

— Вы хотите уехать? В Москву? Значит, вы не инфицированы? — казалось, начальник сам испугался собственной смелости.

Карлов, сощурившись, посмотрел на низкое серое небо. На породистом лице генерала была написана скука. Затем уткнул острый, как осиновый кол, взгляд в побелевшее лицо начальника.

— А мы не болеем. Никогда. Не имеем права.

Генерал сел в машину. Восьмицилиндровый «чайковский» двигатель утробно взревел. Референт закрыл заднюю дверцу, запрыгнул на переднее сиденье, и черная «Волга», как призрак, растаяла в дождливой утренней дымке.

Еще через двадцать две минуты рейсовый автобус, пройдя формальную проверку на посту ГИБДД у пересечения МКАД и Каширского шоссе, въехал в город.

Милицейский сержант искал молодого парня в разноцветном свитере и вязаной шапке, напоминавшей клоунский колпак. Никого, похожего на описание, в автобусе не оказалось, и он на всякий случай прихватил с собой пожилого кавказца, у которого под кожаной курткой оказалась старая кофта «спартаковской» расцветки.

Молодой черноволосый мужчина в несколько помятом пиджаке сдержанно покашливал, то и дело поднося к губам носовой платок. Сноуборд и разноцветные тряпки валялись в придорожном лесочке, наскоро забросанные намокшими прошлогодними листьями и ветками.

За всю дорогу от «Домодедова» до Лубянки генерал Карлов не проронил ни слова. Референт без устали отвечал на звонки; временами он оборачивался и вопросительно смотрел на шефа, но тот лишь махал рукой, словно его это не касалось. Он уже понял, что первоочередные меры не принесут никакого заметного результата.