Смертельная верность

Юра дважды кивнул утвердительно. Лысый вытер пот со лба и сказал совсем неожиданное:

— Фигурантом не хочешь попробовать? А то у меня парнишка сегодня не вышел, а я староват уже в одно лицо работать. Иногда отдых нужен. Ты ведь с собаками дело имел, правильно?

Юра потом несколько раз спрашивал Сергеича — так все звали лысого инструктора, известного на весь город, не Иван Сергеевич, а просто по отчеству — как тот понял и что спортсмен, и что с собаками дело имел, и что очень хотел попробовать быть фигурантом? Ведь хотел он этого больше всего, пока наблюдал, стоя под деревом, за работой Сергеича. «Чего там понимать? — усмехался тот. — У тебя на лице все написано. Собачника сразу видно».

Через пару месяцев Юра уволился из тренеров и стал заниматься тем, чем хотел всегда — дрессировкой. Сначала бегал в тяжеленном дрескостюме, понукаемый Сергеичем, потом и сам стал занятия проводить для новичков.

Сергеич его хвалил. Секретами делился. Про собак рассказывал часами, благо, нашел такого же увлеченного слушателя, как сам.

Через два года Сергеич умер в очереди в поликлинике. От сердца. Тогда, в начале девяностых, у многих сердце сдавало. Все его группы руководство передало Юре. Думали, временно, пока не найдут замену, а оказалось — навсегда.

Женился он поздно, уже после тридцати. Невеста была на десять лет моложе, к собакам относилась поначалу равнодушно, а после нескольких месяцев семейной жизни возненавидела. Развелись они, когда дочке было четыре месяца.

Последние шесть лет Юра жил один, с бывшей женой и дочкой почти не общался, к родителям заезжал не часто. С людьми сходился неохотно. Считался одним из лучших в городе дрессировщиков, на соревнованиях выступал и в качестве участника, и фигурантом.

Шестого октября во время очередных соревнований по «Русскому рингу» был убит выстрелом в голову.

Я смотрела на Димыча с недоумением и обидой. Рассказал, называется. Добавил подробностей. Преступление, казавшееся дерзким и неординарным, в основном благодаря нестандартности занятий убитого, в Захаровском пересказе стало серым и скучным. Как отчет об основных экономических показателях. Мой начальник Валера, когда планерки проводит, и то поживей рассказывает. Я ждала каких-нибудь интересных фактов из жизни человека неизвестной мне профессии. Да что мне! Уверена, большинство простых людей ровным счетом ничего не знают про кинологов-дрессировщиков. Поэтому хочется думать, что все у этих героических людей не так, как у нас, простых смертных. По-другому как-то.

А Димыч пробубнил совершенно заурядную биографию. Такого и убивать не за что.

— Так за что его убили-то?

Димка развел руками и ухмыльнулся.

— Как только мы поймем, за что его убили, убийство можно считать раскрытым. Я тебе сто раз говорил, что главное — мотив. Ищи, кому выгодно.

— И кому выгодно убийство этого Юры?

Он опять развел руками. Потом посмотрел на мою унылую физиономию и сжалился.

— Не переживай! Не бывает, чтобы убили просто так. Просто так только по пьянке друг дружке головы табуретками проламывают. А это, как ты понимаешь, совсем не наш случай. Значит, было, за что убить гражданина Кузнецова. Просто мы пока этой причины не видим. Пока все обычно, ничего особенного. Хотя нет, вру! Есть и в этом деле очень необычная подробность…

Димыч замолчал, наслаждаясь произведенным эффектом. Потом откинулся на стуле и торжественно произнес:

— Застрелили гражданина Кузнецова не как лоха какого-нибудь, не из банального «Макарова». Застрелили его из малокалиберного оружия. Калибр пять целых шесть десятых. А это что значит? Это значит, что был это либо редкий пистолет импортного производства, либо, учитывая высокую точность стрельбы, пистолет спортивный. Вот так! Налей мне еще кофе.

Глава 4

Заметка эта попалась мне на глаза сразу. Как будто кто-то специально подсовывал: «Вот же оно, вот! Читай, вспоминай, делай выводы!». Только вчера Светлана рассказала мне о подготовленных Юрой собаках-убийцах, сегодня утром Димыч задумчиво сказал, что надо бы посмотреть сводки происшествий за последние пару недель — и вот, пожалуйста! Первая же информация, на которую я наткнулась, открыв в интернете новостной портал, не оставляла никаких сомнений в том, что все предыдущие разговоры были неспроста.

«Собака-убийца загрызла старушку и ребенка» сообщали всем желающим добросовестные интернет-журналисты. Рядом для наглядности красовалась фотография окровавленной собачьей пасти.

Заранее ежась от страха, я щелкнула по ссылке.

Продолжаются нападения собак бойцовых пород на людей. На этот раз жертвами собаки-монстра стали четырехлетний мальчик и пожилая женщина. Бабушка с внуком гуляли в сквере Революции, когда на них напал огромный кобель бойцовой породы. Собака набросилась на ребенка и успела несколько раз укусить его за лицо и руки, пока за него не вступилась бабушка. Женщина закрывала ребенка своим телом, поэтому пострадала больше. В настоящее время оба пострадавших находятся в больнице с многочисленными ранами. Очевидцы этой трагедии утверждают, что собака, на которой не было намордника, напала на людей совершенно без причины.

Я посмотрела на дату — новость появилась в сети первого октября. Значит, события, в ней описанные произошли в конце сентября. Примерно за неделю до убийства Юрия Кузнецова.

Димыч к телефону подошел не сразу. Сначала я долго слушала гудки. Даже подумала, что он забыл сотовый где-нибудь в кабинете, а сам уехал. Хотя, на него это совсем не похоже. Не успела я это подумать и начать беспокоиться, как длинные гудки в трубке сменились недовольным Захаровским баритоном:

— Ну чего тебе еще?

— Я нашла тебе убийцу, — начала я сразу с главного. — Пока, правда, только собаку-убийцу, но думаю, и человек-убийца там где-то недалеко. Потому что, мотив там есть. И как раз в конце сентября.

— Куда?! Другим боком заносите, — заорал вдруг Димыч. — Так не пройдет. Давай назад. Так что ты там говорила про человека-убийцу и мотив в конце сентября?

Я зачитала ему заметку. Пару раз он прерывал меня криками, обращенными к кому-то, кто заносил что-то там не тем боком. Потом обратил и на меня внимание.

— Ты бы поменьше новостей в интернете читала, вот что я тебе скажу. Они тебе и про рыбу с человеческими ногами напишут, не поморщатся. Ладно, не сопи, проверю я по сводке эту твою загрызенную старушку. Когда, говоришь, это было?

Он позвонил часа через два.

— Ты сейчас на работе? Можешь выскочить на часок?

— Зачем?

— Дело есть. Давай, я тебя внизу жду.

Я неслась вниз, не дожидаясь лифта, на ходу попадая в рукава куртки. В кои-то веки у Димыча ко мне дело. Воображение рисовало картины одна другой привлекательней. И выслеживание преступников, и погони с перестрелками, и сидение в засаде. Нет, пожалуй, в засаде сидеть мне не нравится, от засады надо будет решительно отказаться.

Димыч топтался на крыльце нашего офисного центра и курил, задумчиво разглядывая припаркованную рядом машину.

— Ну, зачем звал? — я встала перед ним, как Сивка-Бурка, готовая ко всему.

— Да так, соскучился. Пошли кофе попьем где-нибудь.

— Дурак ты! — сказала я в сердцах. — Я думала, ты про загрызенную старушку что-то узнал, а ты…

— Какая ты кровожадная! — Димыч оторвался от чужой легковушки и начал внимательно разглядывать меня. — Ведь ты же женщина. Ты должна быть мягкой, пугливой, при виде крови в обморок падать. И интересоваться чем-то красивым. Мной, например. А ты собаками-убийцами интересуешься.

Он махнул рукой и поднял глаза к осеннему небу. Небо казалось совсем прозрачным и невесомым. А Димыч — грустным и во мне разочарованным. По опыту я знала, что эта клоунада не будет долгой, поэтому терпеливо ждала, переминаясь рядом.

— Ну ладно, раз тебе так хочется про загрызенную старушку, пойдем прогуляемся немного. Тут недалеко. Я тебе по дороге все расскажу.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.