Страница 75 из 91
В последнее время Денисов редко наезжал в Новочеркасск, нечем было ему порадовать войскового атамана. Красные нажимали по всей границе, они бросали в бой всё новые силы, снимая их с других фронтов.
Как-то Денисов сказал Полякову:
— Предчувствую, что скоро фронт развалится совсем. Казачки так и норовят по станицам разбежаться, под женины юбки спрятаться.
— Святослав Варламович, не пора ли Краснову объединиться с Деникиным? У того есть силы, и их помощью мы устоим.
— Боюсь, Деникин выдвинет условия, на которые Краснов не пойдёт.
— А не получится ли, что красные будут бить нас поодиночке?
Денисов промолчал, принялся ходить между столами с картами. Наконец ответил:
— Я рассчитывал на патриотизм казаков, но оказалось зря. Большевистская агитация пересилила. Чувствую, со временем поплатятся наши казачки, да будет поздно. Продразвёрстка — это ещё цветочки, а вот когда ягодки созреют...
Денисов остановился у окна и, глядя в темень ночи, промолвил:
— Завтра с утра поеду в Новочеркасск. Буду говорить с атаманом.
Генерал Денисов легко взбежал по ступеням атаманского особняка. Подскочившему Шандыбе сбросил на руки шинель, приказал:
— Доложи!
Краснов встал из-за стола, двинулся навстречу Денисову:
— Вы, Святослав Варламович, очень кстати. Намечается созыв Круга. Мутит воду оппозиция. — Он указал на кресло, сам уселся напротив. — Как обстановка в армии?.. Если бы союзники прислали хотя бы два-три батальона своих солдат, казаки сразу почувствовали бы себя уверенней... Но у наших союзников куриные мозги. Они считают, раз Германия потерпела поражение, то можно почивать на лаврах. О, нет, они плохо знают немцев, их воинственный арийский дух...
Краснов, пригладив ладонью волосы, повторил вопрос:
— Так что делается на фронте?
Денисов встал, подошёл к висящей на стене карте Дона:
— Пётр Николаевич, нам нужна победа. Она должна вселить в казаков уверенность. И поскольку наши новые союзники, в отличие от немцев, дерьмо, то я предлагаю...
Поднявшись, Краснов подошёл к карте.
—...в течение десяти дней перебросить лучшие наши части от Царицына и Астрахани на Северный фронт и, сосредоточив их, начать здесь наступление. Чего мы этим добьёмся? Освободив северные станицы, побывавшие в ярме большевиков, мы поднимем там казаков на восстание. Одновременно мы внесём в наши части дух патриотизма, которого сегодня нет... И отсюда мы начнём наш путь на Москву...
Глядя на карту, Краснов долго молчал, потом спросил:
— Святослав Варламович, а не попытаются ли красные прорваться на нашем Восточном фронте, пользуясь его ослаблением?
— Это я учёл. Здесь мы подготовим глубоко эшелонированную линию обороны.
— До начала Круга подготовить такую операцию вы не сумеете. А вот по прошествии Круга подумаем. Надо хорошенько всё взвесить и обсудить с генералом Поляковым. И если судьба будет к нам благосклонна, то с Богом. Я поздравляю вас и вашу семью, Святослав Варламович, с наступающим Рождеством Христовым...
На станции Торговой, что ближе к царицынской ветке, на другой день после Рождества было суетно. Прибыли генерал Деникин, атаман Войска Донского Краснов, главнокомандующий Донской армией генерал Денисов, генерал Щербаков, отвечающий за связь - Деникина с союзниками, генерал Смагин и ещё ряд высокопоставленных лиц.
Заранее подогнали два комфортабельных вагона, один — для совещаний, другой — под ресторан.
Генерал Деникин вёл себя уверенно. Он был убеждён, что Донская армия на грани развала.
Краснов приехал, так и не дождавшись высадки союзного десанта в Новороссийске. Генерал Пуль продолжал настаивать: объединитесь, признайте Деникина главнокомандующим, и мы вам поможем.
Накануне генерал Денисов проинформировал Краснова об обстановке на Донском фронте, и войсковой атаман вынужден был пойти на «оперативное объединение».
Выступая на совещании, генерал Деникин предложил кроме единства военного ещё единство государственное на основе «полного признания автономии новых государственных образований». Причём предполагалось, что Донская армия в оперативном отношении подчинится Деникину, но ни одна её часть не будет уведена с Дона, если Дону будет угрожать опасность. За поставленное союзниками оружие Дон будет платить углем.
Краснов поднял обе руки в знак протеста.
— Нет и нет, — заявил он, — единое командование невозможно: это приведёт к тому, что казаки разойдутся по станицам.
Его поддержал генерал Денисов:
— Казаки не потерпят подчинения русским генералам...
Донцы предложили: чтобы успокоить союзников, надо объединиться чисто формально.
Деникин отверг это предложение и потребовал реального подчинения. В знак протеста он дважды пытался покинуть совещание.
На сторону Деникина встал и Щербаков. Он сказал:
— Единое командование невозможно, но его требуют союзники. Мы все должны понять главное: затягивая соглашение, мы не получаем помощи извне...
За обедом велись общие разговоры. Когда покидали вагон-ресторан, Краснов заметил:
— Лучше бы иметь командующим какое-то третье лицо, чтобы и Антон Иванович, и я, и командующий Донской армией ему подчинялись.
— Кого вы имеете в виду? — спросил генерал Щербаков.
— Я предложил бы адмирала Колчака.
— Но он далеко на востоке.
— К чему спорить, — вмешался генерал Самгин. — Соглашение есть. Нужно его оформить.
Едва сели за стол совещания, как Деникин вновь вознамерился уехать. Краснов остановил его:
— Антон Иванович, ввиду сложившейся обстановки я считаю необходимым признать над собой ваше верховное командование, но при сохранении автономии Донской армии и подчинении её вам через меня. Давайте писать приказ.
Деникину подали бумагу и чернила. Он собственноручно написал и подписал документ.
Краснов, прочитав, от себя добавил:
«Объявляя этот приказ Главнокомандующего Вооружёнными силами на Юге России Донскими армиями, подтверждаю, что по соглашению моему с генералом Деникиным Конституция Всевеликого Войска Донского, Большим Войсковым Кругом утверждённая, нарушена не будет. Достояние Дона, вопросы о земле и недрах, условия быта и службы Донской армии этим командованием затронуты не будут, но делается это с весьма разумною целью достижения единства действий против большевиков».
Генерал Денисов, прочитав дописанные Красновым строки, огорчился:
— Пётр Николаевич, вы подписываете себе и Донскому Войску смертный приговор.
Краснов вздохнул:
— Святослав Варламович, вы прекрасно понимаете: я подчинился воле союзников. Я выполнил их условие, чтобы они оказали Дону и добровольцам военную помощь.
Добровольцы тоже были недовольны результатом совещания и особенно припиской, сделанной Красновым. Генерал Драгомиров упрекнул Деникина:
— Эта приписка уничтожила весь смысл единого командования.
Деникин устало махнул рукой:
— Делайте что хотите...
Через два дня в Новочеркасск прибыл генерал Пуль. Он был доволен.
— Союзники, — улыбался Пуль, — несомненно окажут помощь донскому казачеству. Хотя целый ряд чисто технических трудностей не позволяет сделать это быстро.
На вопрос Краснова, какие конкретно трудности мешают союзникам, Пуль ушёл от ответа. За Пуля ответил генерал Свечин, посланец Дона в Париже. Он написал войсковому атаману: «Нет ни одного солдата и даже офицера, который не только желал бы продлить войну, но даже слышать об этом не может... Английский генерал Томсон (генерал-квартирмейстер при английском правительстве на мирной конференции) на завтраке сказал, что Англия не даст живой силы. Американский член конференции Сесиль (бывший член правительства) говорил при мне: снабжение дадим, живой силы — нет».