Страница 22 из 24
– Пречистая Дева… Шериф-Хаттон! Мы там справляли Рождество, когда я была совсем ребенком. А Мидлхем! Это любимое поместье моей матушки. Когда же состоится акт инвестуры?[29] Когда я смогу посетить свои земли?
Она была очень возбуждена, но неожиданно посерьезнела и внимательно взглянула на Глостера.
– Но что же Кларенс? Как он воспринял этот поворот судьбы?
Они неторопливо двинулись вдоль берега ручья. Ричард поведал, что Кларенс заточен в Тауэр и ожидает казни – таково решение парламента, и теперь ничто не в силах спасти Джорджа. Анна шла, не произнося ни слова. Ричард засмеялся.
– Раны Христовы! Миледи Анна, что вас обеспокоило? Свершился праведный суд, и вы, как никто другой, должны радоваться его решению. Вспомните, какую роль сыграл мой беспутный брат в судьбе вашей семьи. Смерть Изабеллы, предательство вашего отца…
Ричард, как всегда, добился желаемого результата. Лицо Анны стало жестким, глаза сверкнули, и даже в том, как она свернула шелестящий пергамент, чувствовалась решительность. Да, она истинная Невиль, не прощающая обид, умеющая мстить и наслаждаться местью.
В этот момент со стороны откоса донесся звонкий голос Кэтрин, и они увидели девочку, вприпрыжку бегущую от монастыря.
– Ричард Глостер! Ричард Глостер! – кричала Кэтрин, перепрыгивая с камня на камень и спотыкаясь. Она непременно упала бы, если бы герцог не поддержал ее. В тот же миг она радостно обхватила его шею, и Ричард, отбросив трость, поднял ее на руки.
– Милорд, как только я увидела ваших копейщиков в долине, то сразу же бросилась искать вас!
Кэтрин всегда держалась с герцогом весьма вольно, несмотря на явное возмущение матери, и теперь торжествующе поглядывала на нее, болтая в воздухе башмачками.
– Это возмутительно! – Анна казалась не на шутку разгневанной. – Кэтрин! Ведите себя с его сиятельством с должным почтением.
Но Кэтрин и Ричард лишь смеялись. Анне пришлось чуть ли не силой оторвать дочь от герцога, и Ричард вступился за нее:
– Будьте милосердны, леди Анна! Вы же знаете, как девочка привязалась ко мне. А я бы и к собственной дочери не относился с большей нежностью.
Выглянув из-за плеча герцога, Кэтрин состроила матери рожицу и сейчас же, словно забыв о ее существовании, принялась расспрашивать Ричарда, когда же он возьмет ее с собой в Понтефракт.
– Думаю, теперь это произойдет очень скоро, дитя мое. С сегодняшнего дня многое изменится в вашей жизни, ибо ваша матушка отныне вновь утверждена в своих правах и теперь у вас будет множество замков, где вас примут с распростертыми объятиями.
– Как чудесно! Милорд Ричард, ваша светлость, многое изменится, сказали вы, разве не так? Неужели моя мама станет вашей женой?
Простодушная догадка дочери на мгновение заставила Анну окаменеть. Она была не в силах вымолвить ни слова. Ричард же расхохотался и, подхватив Кэтрин, подбросил ее так высоко, что девочка завизжала.
– Так я угадала? Угадала?!
Первой пришла в себя Анна и твердо велела Кэтрин возвращаться в монастырь. Голос ее звучал так строго, что девочка сникла и вынуждена была повиноваться. Ричард утешил ее:
– Беги к матушке Эвлалии, Кэт. Пусть она покажет подарки, которые я привез тебе. Там есть и платье из дамаска[30], и плащ с золотой бахромой, и остроносые бархатные башмачки. И это не считая коробки с игрушками, открыть которую ты можешь прямо сейчас.
Когда счастливая Кэтрин убежала, Анна принесла герцогу извинения за дочь.
– Мое дитя совсем одичало в этой глуши. В мечтах видит себя принцессой, но возится с детьми поселян…
– Кэтрин мечтает стать принцессой?.. Впрочем, вам, леди Анна, не стоит беспокоиться. Я люблю детей. При моем дворе в Йорке воспитывается немало отпрысков самых знатных семейств, и я только приветствую это. Их веселые голоса под старыми сводами гонят прочь уныние и напоминают о юности.
Анна улыбнулась.
– Лорд Стэнли поведал мне, что при вашем дворе гораздо больше молодежи, чем у самого короля.
– Лорд Стэнли? Вот как?
В монастыре ударил колокол. Анна сотворила крестное знамение и направилась было к обители, но Ричард ее удержал.
– Могу ли я попросить вас пропустить службу? Видите ли, я хотел, чтобы мы отправились в селение. Там у меня для вас припасен подарок.
– Подарок? О милорд, ваше великодушие не знает границ. Вы и без того щедры ко мне сверх всякой меры. – Анна с улыбкой показала на шкатулку, где лежала грамота.
Ричард повел своим перекошенным плечом.
– Это не подарок, леди Анна, а всего лишь сделка, которая принесла выгоду и вам, и мне. Теперь же я действительно хочу сделать вам подарок.
Они шли по течению ручья. От воды веяло прохладой, однако было душно, и небо, ясное с утра, словно выцвело. Парило, как летом перед грозой. С трудом верилось, что еще стоит февраль. Издали доносились звуки пастушьей свирели, шумела вода на лопастях мельничного колеса, а из селения, где остановились копейщики эскорта Ричарда, долетали громкие голоса и ржание лошадей.
Когда Ричард с Анной по мосткам перешли ручей и свернули за двухэтажное, сложенное из неотесанного камня здание мельницы, Анна невольно замедлила шаг. На лужайке толпились ратники и крестьяне, образовав широкий круг, внутри которого на длинном корде, удерживаемом одним из людей герцога, рысил снежно-белый конь.
Глаза Анны расширились. Она и не заметила, как машинально передала Ричарду шкатулку.
– Силы небесные! Не может быть…
Она стояла в толпе, не отрывая глаз от сказочно красивого, легкого, как сновидение, и белого как горный снег скакуна. Благородная осанка, горящие глаза, белоснежная грива, гибкая шея, напоминающая лебединую, пышный, немного на отлете хвост – все выдавало в нем редкостную арабскую породу. Анна, узнав коня, по-прежнему не веря глазам, спросила едва слышно:
– Это… это мой Мираж?
Ричард рассмеялся.
– Клянусь гербом предков, вы, миледи, дали своему коню поразительно удачную кличку!
Анна взглянула на Ричарда с признательностью.
– Дик Глостер, как мне вас благодарить? Где вы нашли его?
– В одной из конюшен Мидлхема. После вашего исчезновения леди Изабелла Невиль – да покоится ее душа с миром – взяла его себе. Но, увы, она была не Бог весть какой наездницей, и ваш иноходец большую часть времени простоял в конюшне. А жаль. Какой красавец! Если не ошибаюсь, его подарил вам Рене Анжуйский?[31]
Анна с восторгом следила, как легко, словно паря, Мираж переходил с рыси на шаг.
– Когда-то я едва не загнала его на пути из Венсенна в Клермон…
Она не договорила, глубоко вздохнув.
Ричард велел подвести коня. Анна протянула руку, желая его приласкать, но разгоряченный иноходец прянул ушами, сердито фыркнул и вскинул голову.
– Забыл… А ведь когда-то он призывно ржал, едва заслышав мой голос.
Ричард успокаивающе похлопал коня по холке.
– Ему уже десять лет, но он по-прежнему легок и быстр. Не хотите ли проехаться на нем, Анна? Полагаю, лучшая наездница Англии вполне справится со старым знакомцем.
Предложение было более чем заманчивым. Анна почувствовала знакомое волнение перед скачкой: напряжение в ладонях, предвкушающих тепло поводьев, ощущение власти над послушным и мощным животным. Глаза ее сверкнули, щеки порозовели.
– Я еду! – решительно заявила она.
– Превосходно! Я знал, что Мираж обрадует вас. Однако я вовсе не желаю, чтобы вы гарцевали на нем в наряде послушницы. И если принцесса не побрезгует подождать несколько минут в доме мельника, ей доставят туда все необходимое.
По тому, как Анна торопливо взбежала по наружной лестнице на второй этаж, было видно, как ей не терпится сесть на коня. Здесь ее ожидал еще один сюрприз. Слуги герцога внесли небольшой сундучок, и когда Анна его открыла, то обнаружила вделанное с внутренней стороны крышки зеркало из посеребренного листа меди. Ее тронуло внимание герцога, позаботившегося даже о такой мелочи.
29
Акт инвестуры – в Средние века введение в должность или во владение землей.
30
Дамаск – узорчатая шелковая ткань.
31
Рене Анжуйский (1409–1480) – герцог Анжу, номинальный король Сицилийский. Был родственником Анны, когда она была замужем за сыном Маргариты Анжуйской принцем Эдуардом.