Жизнь в дороге

Утром в городке было оживленно. Спешили на работу китайские крестьяне, вечно что-то несущие или толкающие в телегах перед собой. Даже легкие мотоциклы выполняли полезную работу — на их багажниках помещались, например, две живых свиньи, бычок, несколько овец, полсотни куриц или двухкамерный холодильник. Никто не бездельничал, все торопились по делам. Тем сложнее был автостоп: неудачно махнув рукой можно было сбить спешащего крестьянина или велосипедиста.

Другое название китайского юаня — «жэньминьби», то есть «народные деньги».

Наконец меня подобрал тяжелый грузовик. Возможности перевозки грузов в Китае ограничиваются лишь выносливостью техники и фантазией самих китайцев. Мне попадались шаланды, везущие в кузове шесть крупных грузовичков, или двадцать маленьких, или шестнадцать микроавтобусов поставленных вертикально в два ряда — по восемь с каждой стороны. Дорожная полиция боролась с перегрузом, но без весов, а при помощи… бамбукового шеста, измеряя высоту груза. Главную угрозу тяжеловозы представляют не для дорог, их в Китае строят качественно, а для мостов и дорожных развязок. Перед особо хрупкими мостами стоят указатели ограничения веса — не больше 55 тонн.

Вот и мой грузовик вез груз, на несколько метров возвышающийся над кузовом. В кабине уже сидело три китайца. В Китае где три, там и тридцать три — меня взяли без проблем. По дороге мне что-то говорили, но я не понимал. Для большей доходчивости пытались рисовать на бумаге иероглифы. Было забавно, но совершенно бесполезно — китайской грамоты я не понимал, чем сильно удивил своих спутников. В Китае говорят на разных диалектах, но письменность одна. Когда китайцы из разных провинций не понимают друг друга, то общаются при помощи иероглифов. Вот и меня приняли за китайца…

По огромному Пекину я блуждал долго и бесцельно, удивленно впитывая в себя его атмосферу — величественные небоскребы и, притулившиеся внизу, крошечные лавочки, неоновые вывески супермаркетов, красные фонари ресторанов, шум мотоциклов и крики уличных продавцов. Однако пора было подумать и о ночлеге. Идти в гостиницу было дорого, но и на улице спать не хотелось.

Я остановился в корпункте ИТАР-ТАСС, представившись начинающим журналистом (что было чистейшей правдой). Меня приняли хорошо. Всю ночь, что я провел в редакции, жужжал телетайп и длинной бумажной лентой непрерывно выдавал мировые новости, создавая на полу информационный хаос.

На следующий день, в последний раз восхитившись столицей Китая, я отправился в Бадалин, чтобы посмотреть на Великую Китайскую стену. Ее элементы встречаются по всей стране, ведь Стена строилась в разное время и с разными целями. Можно сказать, что это много разных стен и оборонительных укреплений, соединенных в одно целое. Но в Бадалинге находится самая известная и посещаемая часть Стены. Место, куда в обязательном порядке привозят всех руководителей государств, прибывших с визитом в Пекин. Из Пекина в Бадалин ведет отличная скоростная дорога.

Слово «иероглиф» древнегреческого происхождения и означает «высеченные на камне священные письмена».

В Китае существует несколько типов дорог федерального значения. Самые ровные, прямые и огороженные забором называются Express Way, сокращенно EXPRW. Они платные для автотранспорта, а для пешеходов закрыты совсем. Тем не менее, я вышел на EXPRW и пошел по нему пешком. Очень быстро передо мной остановилась полицейская машина. Стражи порядка объяснили, что по этой дороге ходить нельзя, но, сменив гнев на милость, решили подвезти меня до Бадалина.

Вопреки распространенному мифу, невооруженным глазом Великая Китайская стена не видна не только с Луны, но даже с земной орбиты.

Вот, наконец, и Великая Стена, причудливо вьющаяся по горам. По городу бродили иностранные туристы, на них с профессиональным интересом смотрели хозяева сувенирных лавочек. Входной билет стоил недешево. Я попытался договориться с билетером, чтобы пропустили на Стену бесплатно. Должен же он понимать разницу между праздным туристом и героическим путешественником?! Но билетер остался непоколебим. Великая Китайская Стена — важный государственный объект. И билетеров сюда набирают не иначе как из бывших контрразведчиков.

На белорусских купюрах от 50 копеек до 100 рублей изображены дикие животные.

Время позволяло, и я, закинув рюкзак на хранение в местный полицейский участок, отправился гулять по округе, надеясь попасть на Стену каким-нибудь нестандартным способом. Мои поиски увенчались успехом. На одном из холмов я увидел группу туристов выходивших, как мне показалось, из Стены и гулявших по склону. Я двинулся в ту сторону и через десять минут уже гулял, смешавшись с туристами и постепенно подбираясь к дверному проему в каменной кладке. Только бы не было контролера! Еще несколько шагов… Вот неудача! Проем был загорожен уродливой ржавой решеткой, и на ней висел крепкий на вид новенький замок. Туристы гуляли здесь просто так, и подняться на Стену было невозможно. Вдруг из-за решетки показалось лицо. Паренек, одетый в форменную одежду контролера, подавал мне знаки. Я подошел поближе. «Хочешь попасть внутрь?» — спросил паренек. Я согласно кивнул. «Плати 5 долларов!» — услышал в ответ. Наш разговор шел на смеси китайского, английского и жестов. Я объяснил, что могу дать пареньку белорусский рубль с зайчиком, он гораздо веселее унылых физиономий американских президентов. Паренек согласился, взял деньгу и… я-то полагал, что он достанет ключ и откроет замок. Но нет, контролер притащил откуда-то здоровенный булыжник и начал замок сбивать. А когда понял, что с замком ему не совладать, пригласил товарища, и они начали с энтузиазмом крушить решетку вместе. Происходящее лишило меня дара речи, я даже не мог смеяться, настолько все это было абсурдно. К счастью для сохранности Стены, ребята были замечены проходящим мимо полицейским. Я поспешно ретировался, слыша за спиной их сердитую перебранку.

Дальше населенные пункты мелькали как в кино: Чангпинг — Пекин — Жужоу — Баодин — Шицзячжуань — Сингтай — Шахе — Ханьдань — Чжэньчжоу. Названия этих городов я даже не мог правильно выговорить, ведь в китайском языке по четыре варианта тона на каждый слог! Чтобы облегчить общение с водителями, я пошел на хитрость: нашел пятизвездочный отель с англоговорящим администратором, и тот, по моей просьбе, на длинной полосе бумаги написал иероглифами весь мой маршрут. Теперь мне оставалось лишь загибать названия пройденных городов и демонстрировать водителям оставшиеся.

В городах Китая встречается много удивительного. Например, перед входом в ресторан выстраиваются в шеренгу все его работники. Что-то вроде пионерской линейки, где официанты и повара скандируют речевки, призывающие к повышению уровня обслуживания. А еще по утрам и вечерам группы пенсионеров на аллеях и в парках под музыку выполняют упражнения оздоровительных систем — цигун, тайцзицюань и прочих. Дедушки размахивают мечами, а бабушки — веерами. Один раз встретилась старушка лет семидесяти, легко севшая на шпагат.

Китайцы любят проводить свободное время на улице. Играют в пинг-понг, занимаются на тренажерах, запускают воздушных змеев. Особо азартные предпочитают шашки, карты, домино и прочие занимательные игры, разобраться в которых может только китаец. В числе подобных игр — метание колец. Хозяин расставляет на асфальте кувшинчики, чайники, статуэтки и керамические пагоды. Игроки, заплатив определенную сумму денег, получают несколько колец, и метают их, пытаясь набросить на одну из целей. Тот кто набросит, может забрать выигрыш с собой. Проходя мимо такого аттракциона, я заметил, как один из игроков ссорился с хозяином.