Страница 8 из 45
Он бормочет что-то под нос, ругательно-неразборчиво, разглядывая мокрое пятно на джинсах.
- Сильно обожгла тебя? Больно?
- Да не особо, - ворчит он. - Больше неожиданно. И как я домой пойду, весь мокрый?
От греха подальше ставит кружку с остатками чая на стол.
- Я футболку на батарею сейчас повешу, высохнет быстро. И... джинсы тоже... если хочешь.
- Не хочу, - буркнул, снова сел за стол, ухватил кружку и отхлебнул. - Эх, чай-то какой вкусный! А ты его проливаешь.
- Я сейчас еще печенья принесу, - виновато ответила Надя, подбирая брошенную на пол футболку.
А потом, вернувшись снова и поставив перед Виком тарелку, поняла - она же своего добилась. Он сидит в ее комнате за столом, привычно запустив пальцы в волосы. По пояс голый. И снова внутри что-то противно и без спросу переворачивается. Лилька не врала!
Ни грамма лишнего, идеально точеное тело. Руки... Как она раньше не замечала, что у него такие рельефные руки?! Широкие плечи, узкая талия. Господи, ну надо же было помнить, что он спортсмен! А она упорно не обращала внимания на очевидные вещи! Стоять рядом вдруг становится страшно - кожа у него такая гладкая, ни малейших изъянов, ни родинок. Так и манит протянуть руку и проверить, какая она на ощупь...
- Надь, а можно мне еще чаю?
Моргнула от неожиданности.
- Да, конечно.
Потом она на всякий случай отошла к окну. И от него подальше, и спереди можно... хм... рассмотреть.
А глаза отчего-то закрыть хочется. Зажмуриться от его бесстыжей обнаженности. Вик, похоже, совершенно не парится тем, что сидит тут полуголый - то волосы свои терзает, то по кнопкам деловито стучит. А ей становится уже нереально жарко и трудно дышать. Вид Виктора Баженова спереди мог похвалиться приличным рельефом грудных мышц и отсутствием растительности. Ну да, Лилька говорила... Боже, почему она не может забыть весь тот восторженной бред, который выслушивала от влюбленной подружки!? У него должны быть... ей отсюда не видно... немного золотистых волос вокруг сосков и тонкая полоска по животу туда, вниз... АААААААА!!! Это же не ее мысли!
Надя отвернулась, прижалась к холодному стеклу лбом. Хорошо. Просто отлично. То, что нужно!
- Я все.
Она повернулась лишь для того, чтобы упереться взглядом в его голую грудь. Ох ты, черт... Лилька правду сказала. Немного золотистого вокруг темно-розовых... и, действительно, словно разделяя живот надвое, такого же золотистого оттенка стрелка, указывающая вниз, уходящая под широкий кожаный ремень... Он вообще соображает, что делает?! Стоит перед ней тут полуголый, сволочь, эксгибиционист, мерзавец!!!
Надя может лишь глаза на него поднять и сглотнуть. Говорить не получается, сердце только что не выскакивает из грудной клетки. Ой, она сейчас какую-нибудь глупость сделает!
- Слушай, - он задумчиво снова запускает руку в волосы, - я спросить у тебя хотел...
Этот жест словно выводит ее из полугипнотического состояния.
- Да прекрати ты волосы свои теребить! - она раздраженно дергает его за руку вниз. - Можешь их в покое оставить!? И так на чучело похож!
- Ладно-ладно... - он даже на шаг отступает от нее. - Странная ты какая-то... раздраженная. Критические дни?
- Не твое собачье дело! - ах, как хорошо на него злиться! Гораздо приятнее, чем разглядывать его тело и сходить с ума непонятно от чего! - Спрашивай, чего хотел?!
- А... это... - привычно поднимает руку, но, обожженный ее яростным взглядом, тут же опускает. - Я про Лилю хотел спросить... то есть, попросить тебя... или...
- Что такое? Богданова неправильно минет делает?
Теперь уже он отвечает ей весьма нелюбезным взглядом.
- Вот с этим я как-нибудь сам разберусь! - потом запал у него пропадает, он вздыхает. - Ты понимаешь... она так ко мне относится... а я...
- Она в тебя влюбилась, - выносит безжалостный вердикт Надя, скрестив руки на груди. От греха подальше. Хотя она вроде бы уже пришла в себя.
- Да, - со вздохом соглашается он. - Наверное.
- А ты?
- А я - нет.
- Подлец ты, Вектор, - произносит она с каким-то странным, непонятным ей самой удовлетворением.
Он вдруг смотрит ей прямо в глаза. Стоит напротив окна, и в его глазах отражается голубое мартовское небо, делая их еще... светлее? ярче?
- А ты можешь влюбиться по собственному желанию, Надя? Просто чтобы ответить взаимностью тому, кто влюбился в тебя?
- Эээээ... - странный какой-то вопрос, а более всего странен его серьезный тон и вопрошающий взгляд. Прокашлявшись: - Нет. Наверное, нет. Не могу.
- Вот и я не могу влюбиться... на заказ. И разлюбить по приказу... тоже не могу. Может, и хотел бы... но... не могу.
Теперь он смотрит куда-то поверх от ее головы, за окно. И это хорошо, потому что ей отчего-то опять неспокойно, и слова его непонятные, и близость тревожащая...
- Вик, - она все-таки собирается с мыслями. - Пропусти меня... Я пойду, посмотрю, как там твоя футболка.
- Да, конечно, - послушно отступает назад. Но все равно она умудряется задеть плечом его голую грудь. Из комнаты она едва ли не убегает.
Глава 5
Прошла любовь
"Прошла любовь, увяли помидоры, калоши жмут и нам не по пути"
(с) Народный фольклор.
Он вляпался, это очевидно. Нет, Лиля, безусловно, замечательная. Привлекательная, сексапильная, раскрепощенная. Да и вне койки с ней было... неплохо, как минимум. Всем она была хороша. Кроме того, что НЕ была Надей Соловьевой. Но это еще полбеды. Хуже было то, что у Лили проснулись к нему чувства! А это было совсем плохо. Не любил он этого. Эмоции так все усложняли.
Почему нельзя ограничиться хорошим сексом и еще чем-нибудь сверху? Но нет! Надо обязательно попытаться втянуть его в отношения. Он ненавидел это слово! Не нужны ему отношения, никакие. Не хочет он приходить к ней в гости и знакомиться с мамой. И с подружками знакомиться не хочет! И в клубы с ней ходить - тоже! И вообще...
Надо что-то делать, что-то решать с Лилей. Ситуация фиговая для них обоих. Лиля ждет от него того, что он не может ей дать, он же тяготится ее чувствами к нему. И еще Надька на него фыркает! Будто это не она познакомила их! И не она дала свое высочайшее благословение! От нее одни неприятности в его жизни. Он устал болеть ею. Как же хочется выздороветь...
_______________
Черт бы побрал эту заразу Лильку! Ведь теперь Надя совершенно отчетливо представляла, о чем именно говорит подружка. И она точно знает, какие на ощупь его волосы. И бицепсы, и кубики - это она тоже воочию видела. Но мазохистски выслушивает все то, что Лилька ей рассказывает, уже совсем иначе это воспринимая. Ибо знала, видела, прикасалась! А теперь слушала и тихо сатанела. Они это делают специально! Потом голова холодела, и она не понимала, что на нее нашло. Ведь это всего лишь Вектор. Долговязый, вечно лохматый Вектор, в идиотских футболках, драных джинсах и кедах. Но стоило Лильке заикнуться о чем-нибудь этаком - и снова... Упругие шелковые пружинки под пальцами, золотистая стрела, улетающая под ремень... Она убеждала себя, что щеки у нее горят и сердце бешено скачет исключительно от гнева. И ни от чего другого.
Обо всех своих совершенно несвойственных ей противоречивых эмоциях Надя, однако, на время забыла. Пришлось утешать подругу. Этот придурок Вектор ее бросил! Гладя по голове рыдающую у нее на плече Лилю, она бормотала что-то утешительное. И соглашалась, что - да, он болван и скотина, и что - да, он все-таки такой классный. И - да ладно, Лилечка, не на нем одном свет клином сошелся. Забудь, он тебя не стоит, другого найдешь. А сама старательно заталкивала поглубже чувство совершенно неправильного удовлетворения от того, что Вик бросил Лильку. Да не все ли ей равно, в конце-то концов! Нет, конечно, не все равно, вон как подруга убивается.