Страница 77 из 88
— Начальник полиции Паско, — произнес густой грубый бас. — С кем я разговариваю?
— Меня зовут Роберт Лафарж, — бойко сообщил Брэнсом. — Лет двадцать назад моя сестра Арлен отправилась в Бэльстоун, да так и не вернулась. Мы тогда решили, что она сбежала с одним малым. Знаете, тайный роман и все такое. Она всегда была взбалмошной и упрямой.
— Ну а я-то чем могу помочь? — терпеливо спросил начальник Паско.
«Не знают! Не знают!» — жутковато и торжествующе раздалось в мозгу Брэнсома. И он продолжил:
— А недавно я разговаривал с одним малым из вашего города. Он упомянул, что некоторое время назад — не знаю точно когда — он обнаружил кости девушки, зарытой под деревом. Если верить ему, то эти кости — явное доказательство преступления, совершенного в прошлом. Я встревожился. И подумал, уж не стала ли Арлен этой жертвой? Вот мне и интересно, не обнаружили ли вы еще каких-нибудь доказательств этого преступления?
— А кто вам все это сообщил? Ваш приятель?
— Нет, сэр… Просто случайный знакомый.
— Вы уверены, что он говорил о Ханбери?
— Он сказал, что дело было в окрестностях Бэльстоуна. А ведь этот район входит в вашу юрисдикцию, не так ли?
— Совершенно верно. И если бы такой случай действительно имел место, уж мы бы о нем знали. А мы не знаем.
— Вы хотите сказать…
— Мы не выкапывали никаких костей, мистер Лафарж. У вас есть еще какие-либо причины подозревать, что ваша сестра попала в нехорошую историю?
— Боюсь, что нет. Просто мы уже давно ничего о ней не слышали, а тут такая история, вот мы и подумали…
— А ваш знакомый знал о вашей сестре?
— Ничего не знал.
— И вы ему ничего о ней не рассказывали?
— Ни слова.
— Ну, значит, у него просто разыгралось воображение.
— Может быть, и так, — согласился Брэнсом, отмечая, что его собеседник не предпринимает никаких попыток удержать его подольше на связи, чтобы установить местонахождение. — Но я не вижу в этом смысла. Зачем ему было рассказывать мне сказки?
— Просто он заполучил благодарного слушателя, — цинично отрезал начальник Паско. — Болтуну нужен слушатель, так же как наркоману — игла в вену. Именно поэтому к нам время от времени приходят люди, сознающиеся в преступлениях, которых они не совершали. Они даже просят задержать их. Пора бы уже за такие штуки ввести и соответствующее наказание. А то уж больно много времени нам приходится тратить на эту ерунду.
— То есть, вы полагаете, мне нет необходимости приезжать к вам и проверять все на месте? — спросил Брэнсом, прекрасно понимая, что если ловушка и существует, то именно сейчас-то она и должна сработать.
— Да тут вам совершенно не на что смотреть, мистер Лафарж.
— Благодарю вас! — с огромным облегчением сказал Брэнсом. — От души извиняюсь, что побеспокоил вас.
— Не за что. Вы предприняли вполне естественные действия в данной ситуации. Лучше всего нас выводят на след как раз люди подозрительные, но в вашем случае нет никаких оснований для беспокойства, насколько нам известно. Вот все, что мы можем вам сообщить.
Брэнсом еще раз поблагодарил его и повесил трубку. Выйдя из будки, он сел на ближайшую скамейку и задумался. Он был озадачен. Хоть он и не видел своего собеседника, но, судя по голосу, начальник Паско говорил решительно и искренне. Он не удерживал собеседника на связи с целью захвата его в будке местной полицией, а ведь такие действия были бы необходимы, если бы на нем висело нераскрытое убийство, а ему позвонил подозреваемый.
Он даже не захотел, чтобы Брэнсом, по сути, сунул голову в пасть льву. Дело, таким образом, полностью разъяснилось — никаких эксгумаций в Бэльстоуне не производилось, что бы там ни утверждала память Брэнсома и что бы ни рассказывал тот водитель грузовика.
Самое простое разрешение загадки заключалось в той теории, которая не раз уже рассматривалась и отвергалась, а именно: водитель рассказывал о столь похожем преступлении, что ощущающая какую-то свою вину совесть Брэнсома внезапно пробудилась. Но и эта теория имела несколько недостатков. Если она объясняла паническое состояние его, Брэнсома, то не имела ничего общего со страхами Хендерсона. Не объясняла она деятельности ни Риардона, ни того таинственного здоровяка, которого Дороти приняла за иностранца.
И даже объяснения самого Риардона не полностью описывали сложившуюся странную ситуацию. Согласно его словам, различные оборонные предприятия страны потеряли множество ценных работников. Тут-то он, Риардон, и принялся следить за двумя такими работниками, в частности за Брэнсомом. И при чем тут какой-то болтливый водитель, если учесть большое количество потерянных работников?
Как там говорил Риардон? Рота может стать полком, а полк превратиться в армию, если мы не вмешаемся. Не вмешаемся во что? Ответ: что бы это ни было, но оно заставляет человека разумного вдруг начинать искать потаенное местечко. А ведь все эти люди были учеными, высококлассными специалистами каждый в своей области, и, следовательно, из спокойных, логично мыслящих и по-своему бесстрастных людей они превращались по меньшей мере в паникеров. Что же могло этих людей вывести из себя?
Брэнсом видел лишь одну причину. Страх смерти.
Любой смерти. Но особенно в результате юридического обвинения и казни.
Подошел поезд. Брэнсом устроился на отдельном сиденье, подальше от всех, чтобы в тишине обдумать проблему. Он почти не замечал присутствия других пассажиров и не следил, обращает ли кто-нибудь из них на него внимание.
Как приятно было приводить в порядок свои мысли сейчас, после того как с него сняли все эмоциональное напряжение. У него было такое ощущение, словно чья-то невидимая рука проникла в его голову и извлекла тяжелые шары, давно и беспорядочно катавшиеся там. Остались один или два, но они уже не оказывали того изнуряющего, мучительного воздействия, которое не давало ему покоя в последнее время. Он еще не окончательно отделался от чувства вины, но оно уже не являлось источником пронзительно вопящей тревоги: начальник Паско сорвал с него ярлык преступника и выбросил этот мусор на помойку. И вот впервые за последние дни Брэнсом смог спокойно, сидеть и прислушиваться к своему мыслительному процессу.
Во-первых, Арлен, настоящая или мнимая, оставалась лежать там, где он положил ее, и, если удача ему не изменит, останется лежать там до Страшного суда. С его персональной точки зрения, данный пункт шел под первым номером и был для него самым важным. Полиция его не разыскивала, не подозревала, не улюлюкала вслед и не выискивала темных пятен в его прошлом. В списках претендентов на камеру смертников он не значился, но она всегда была готова принять того, кто, подобно Брэнсому, пребывал в мире кошмаров.
Во-вторых, ему досаждала другая группа людей, не имеющих отношения к полиции, — досаждала по непонятным причинам или из-за какого-то менее серьезного преступления, которого он, может быть, еще и не совершил, но мог совершить, как считали эти люди.
Во всяком случае, сам он был уверен, что ничего противозаконного не совершал. Единственным темным пятном в его мыслях оставалась Арлен. Другой вины за собой он не знал.
Итак, была вероятность, что он способен в будущем совершить некое преступление. В его положении он мог выступить лишь в двух ипостасях, которые оскорбили бы власти предержащие: переметнуться к врагу или дезертировать из стана своих. Именно это беспокоило Риардона, открыто сказавшего ему об этом. Оценка отнюдь не лестная. Получалось так, что и свои и чужие рассматривали его как слабое звено в цепи. То есть обе стороны считали его недотепой.
От этой мысли он скривился. Итак, его акции упали столь низко, что он окажется никому не нужным, если речь зайдет об обороне страны. Враг никогда не обратится к таким стойким и несокрушимым людям, как Маркхэм, Кэйн Поттер и другие. О нет, конечно же он выберет мягкотелого слабака Ричарда Брэнсома, которому достаточно лишь легкого толчка, чтобы переметнуться из одного лагеря в другой.