Страница 7 из 88
— А ты не помнишь, кто поставлял приборы автоматического контроля и те трубы?
— Приборы — «Римоут инжиниринг», а трубы Вентури — «Норт-Америкэн тьюб».
— Хм! И еще один вопрос. Не знаешь, кто занимался агитацией среди местных властей против вас? И если не знаешь, мог бы выяснить?
— Знаю, — быстро ответил Дрейк и скривился. — У нас с ним состоялась не одна словесная перепалка. Навязчивый тип, с ввалившимися глазами и худым лицом. Мервин Ричардс. Из Фармингтона. Своей болтовней он мог сбить утку на лету и здорово перепугал местный народ.
— Нас он пока не трогал.
— И не должен был. Последнее, что я о нем слышал, — он возглавил какую-то секту в Сан-Франциско, которая борется против эктоплазматической вибрации или другой подобной чепухи.
— Понятно. — Армстронг на минуту задумался. — Не знаешь, где сейчас находится Кларк Маршалл?
— По-моему, где-то во Флориде. И его хочешь порасспрашивать?
— Да. Как-нибудь и до него доберусь. — Армстронг встал с кресла и протянул руку: — Ну пока, Эд. Не забудь раздобыть имена.
По дороге домой Армстронг зашел в городскую библиотеку Джерси и провел несколько часов за просмотром рефератов и книг по ракетной технике. Он выписал из них девять фамилий, две из которых значились в телефонной книге Манхэттена. Он позвонил им и подверг такому допросу, что получил в ответ град язвительных замечаний и упреков. Но все же добился неохотно данного согласия на сотрудничество, чем и удовлетворился.
Вернувшись домой, он записал все, что узнал на данный момент. Перечитал. Не густо. Какая-то бессмысленная чепуха. Однако же новых сведений следует ожидать от Куинна, Нортона и Дрейка.
Правда, полученная от них информация может оказаться головоломкой, которую придется долго разгадывать. И вполне вероятно, что в результате всех его охотничьих петель обнаружится, что смутная картинка, которую он пытается разглядеть, составлена из фрагментов дюжины головоломок. Тем не менее с точки зрения времяпрепровождения лучше поразмышлять над этим делом, нежели расписывать городские стены безграмотными лозунгами.
А дальше что? На завтра, а может быть, и на послезавтра останется охота за последними семью фамилиями. Затем, наверное, можно будет совершить налет и на Клер Мэндл. Обдумывая оставшиеся в его распоряжении источники информации, он вдруг пришел к выводу, что никто и ничто не мешает ему довести это дело до логического конца. Уж если погружаться в хронический психоз, то до самого дна.
Вытащив из футляра пишущую машинку, он стал увесистыми тычками в клавиши составлять письма для отправки авиапочтой: четыре — в Британию и три — во Францию. Составленные просто и убедительно, они призывали к сотрудничеству. Но он на их счет особо не обольщался. Актуальность события обратно пропорциональна расстоянию. Сложнейшие проблемы выглядят пустяками с дистанции в три или четыре тысячи миль. Европейцы могут дать информацию, а могут и не дать. Но он сделал попытку упросить их.
Прихватив с собой письма на обычную вечернюю прогулку, он опустил их в почтовый ящик и двинулся к центру. Там зашел в закусочную, выпил чашку чуть ли не кипящего кофе, затем вернулся домой и лег спать.
Утром он проснулся от какого-то звука, который вырвал его из безмятежного сна, странно контрастирующего с тревогами дня предыдущего. Приняв душ и побрившись, он включил запись утреннего выпуска «Геральд». Бесстрастный четкий голос вещал:
— Последняя новость! Полчаса назад произошла катастрофа в Уральских горах, где расположена крупнейшая русская атомная электростанция. Сотрясение от взрыва зарегистрировано сейсмологами всего мира. Есть предположение, что число погибших достаточно велико. Дальнейшие подробности будут сообщаться по мере поступления.
Он решительно выключил запись, посвятив остаток дня поиску семерых из своего списка. Двое, как выяснилось, уже умерли. Один находился где-то в Европе. Еще до троих он дозвонился. При этом один воспринял все услышанное как шутку. Еще двое проявили нетерпение и пренебрежение, чуть ли не открыто обозвав его безумцем. Последнему, седьмому, он отправил письмо. Вот и все. Теперь оставалось лишь ждать поступления информации. Все источники иссякли. Кроме Клер Мэндл.
Утром следующего дня он подъезжал к Тэрритауну, чтобы взять последний след. Клер Мэндл оказалась маленькой, темноволосой, цветущей женщиной, совершенно непохожей на брата. Костюм из миртово-зеленой шерсти был сшит у дорогого портного, прическа выглядела безукоризненно, сама Клер держалась самоуверенно. Глядя на нее, Армстронг решил, что самое привлекательное в ее облике — это глаза: Темные, слегка косящие, они придавали ей сходство с эльфом.
Она спокойно уселась в старинное кресло с колесообразной спинкой и опустила руки на колени, ожидая, пока он заговорит.
— И вот ваш брат подошел к тому пункту, где собирался развить предположение, когда… это случилось. — Армстронг ненадолго замолчал. — И я не считал себя вправе беспокоить вас до сего дня.
Ее идеально изогнутые брови слегка приподнялись.
— Так вы полагаете, я в состоянии восполнить недостающую информацию?
— Меня уверяли, что вы единственная, кто способен на это.
— Боб и я работали вместе, но не все время, — задумчиво сказала она. — У нас имелись и отдельные интересы. Боюсь, мне придется сначала просмотреть его бумаги и кое-что обдумать, прежде чем высказать свое мнение.
— Я был бы вам исключительно благодарен, — заверил он.
— Вам можно позвонить?
— Разумеется. — Он не сводил с нее взгляда серых глаз, столь же спокойного, как и у нее. — Но я предпочел бы встретиться лично. Скажем, в городе. Мы могли бы все обсудить за ужином.
Она негромко рассмеялась:
— Вы зря времени не тратите.
Усевшись в машину, он запустил двигатель, отъехал достаточно далеко, чтобы его не услышали, и испустил тирольский йодль: Э, брат, хорошо быть чокнутым. Только смотри не переборщи! Затем, напевая уже потише, он уставился в ветровое стекло и поехал дальше.
Куинн, позвонив днем, назвал ему четыре фамилии.
— Записывай, Шерлок, и пусть они тебе помогут. — Он высунул язык. — Посмотри на меня! Вот таким ты будешь через неделю.
— А что такого должно произойти за эту неделю?
— Ничего. Именно поэтому ты так и будешь выглядеть.
Армстронг презрительно фыркнул. Аккуратно записав фамилии на отрывном блокноте, он сказал:
— Что там у вас еще произошло?
— Мы организовали турнир по шахматам.
— Что? Работа по-прежнему стоит?
— Не то слово. Сенатор Кармайкл во всеуслышание обнародовал ту сумму, в которую обошлась стране стрельба нашими ракетами, а также ту, которую еще предстоит истратить. И заклеймил наше дело позором. К нему присоединились сенаторы Райт, Эмблтоун и Линдл и хором выкрикнули слово «позор». Они теперь только об этом и толкуют.
Среди книг на его полке стоял и экземпляр «Политического зоопарка». Достав книгу, он прочитал биографии сенаторов Кармайкла, Райта, Эмблтоуна и Линдла. Затем, вспомнил об Уомерсли, и им поинтересовался. Прочитанное ничего ему не дало, вернее, он не нашел того, что искал. Все эти биографические россказни облекались в дипломатические фразы, создающие облик «преуспевающего бизнесмена» либо «сельского мальчугана, добившегося всего своим трудом». Пять человек, не похожих друг на друга в силу естественных причин и, естественно, похожих в силу обычных причин. И если принять во внимание эти соображения, получалось, что они практически неотличимы друг от друга. Он же искал нечто необычное, странное, но объединяющее всех пятерых. Судя по описаниям в «Зоопарке», всех их объединяло одно — привычка носить брюки.
Самым дурацким в его охоте за воображаемыми и, вероятно, несуществующими взрывателями ракет было то, что он занимался ею в одиночку, не обладая при этом необходимыми способностями. То есть брал на себя полномочия ФБР. Но тем не менее как задача для его экспериментаторского ума данная охота не казалась дурацкой сама по себе. Ему и раньше приходилось гоняться за фантомами, которые, когда ему удавалось их поймать, оказывались вполне осязаемыми.