Королевская охота

— Королевского, говоришь? — Глаза незнакомца засверкали еще ярче. — Небось, ты фаворитка Генриха, да? По такой леди король будет тосковать.

Самоуверенная интонация предполагала близкое знакомство с пристрастиями короля, но на Кейт это произвело такое же впечатление, как на Роузи, которая лишь фыркнула, пытаясь отстраниться от источаемого мужчиной зловония. А может, отвращение у чистокровной лошади вызвали его подельники, постепенно выступавшие из-за стволов. Их было не меньше десятка. Все были вооружены до зубов: кто луками, кто ножами, кто почерневшими от времени мечами.

Кого же они поджидали в этой примитивной засаде? Неужто самого Генриха, который мог случайно сюда забрести? Какое нелепое предприятие: король и шага не ступал без своих верных стражей. Нет, их добычей, должно быть, мог стать любой неблагоразумный путник-одиночка.

Крепко сжав поводья в кулаке, Кейт горделиво вскинула подбородок.

— Скорее я фаворитка королевы, — укоризненно поправила она. — Так что же, вы соблаговолите указать мне дорогу?

— Я могу сделать для вас очень многое, миледи, и, ручаюсь, лучше всякого короля. Слезайте с коня и сами в этом убедитесь.

Оборванцы, столпившиеся вокруг, противно захихикали, и по спине Кейт побежали мурашки. Мерзавец искренне верил, что сумел ее испугать. Верил, что она полностью в его распоряжении. Расслабившись, он даже отпустил уздечку и теперь буравил взглядом грудь Кейт, скрытую накидкой. От этого взгляда леди Кэтрин казалось, что по коже у нее ползут черви.

«Сейчас или никогда», — подумала она.

Исторгнув из груди воинственный вопль, Кейт резко развернула Роузи и что было сил вонзила шпоры ей в бока.

Предводитель шайки разбойников пошатнулся и упал, но успел схватить Кейт за руку. Прижавшись бедрами к дамскому седлу, она пыталась управлять испуганной кобылой, но второй бандит вцепился в уздечку с другой стороны; предводитель поднялся с земли и потянул девушку к себе, налегая всем весом своего тела.

А силы ему было не занимать. Кейт вскрикнула от беспомощной злобы — седло соскользнуло, и ее колено выскочило из луки.

Падение было чрезвычайно болезненным; легкие, из которых разом вышел весь воздух, как будто полоснуло ножом. Глаза леди Кэтрин залило красным туманом.

Лошадь попятилась, обуреваемая страхом, и, гарцуя, отошла в сторону, как только порвалась уздечка. Потряхивая головой, она лягнула пустоту и умчала прочь по тропинке. Не обращая внимания на животное, главарь вцепился в руку леди Кэтрин мертвой хваткой. Он поднял ее движением до того резким, что девушка едва не рухнула прямо ему в объятья.

У нее в груди нестерпимо жгло: это воздух затекал обратно в легкие. В глазах помутилось от гнева и отчаяния. Уже не задумываясь и не строя никаких планов, Кейт выхватила кинжал из ножен и, откинув полу горностаевой накидки, нанесла молниеносный удар.

Пронзив потрепанный бархат и грязное льняное полотно, лезвие наткнулось на плоть и кость. Противник, взвыв, мигом отпрянул, хотя кинжал, задев ребро, тут же выскочил наружу. Ликуя, но вместе с тем превозмогая отвращение, Кейт побежала прочь, волоча рваный подол по промерзшей земле.

Разбойник прижал ладонь к груди, затем отнял ее и в недоумении уставился на кровавый отпечаток. Лицо его исказилось гримасой ярости; стиснув кулаки, он бросился в погоню. Его приспешники последовали за главарем.

И тут над лесом пронесся нечеловеческий крик — дикий, хриплый, настоящий боевой клич, от которого у Кейт волосы встали дыбом. Не сознавая, что делает, она метнулась на этот чудовищный звук.

Он скакал к ним стремительным галопом, почти паря над землей, и его плед в сине-зеленую с красными вкраплениями клетку развевался на ветру. Длинные черные волосы, выбившись из-под берета, колыхались волнами; черты решительного лица были суровыми. У самого плеча виднелась рукоять громадного меча; голые бедра прижимались к бокам коня, ботинки, крест-накрест зашнурованные кожаными ремешками, немилосердно били животное. Крик, исторгнутый им, был песней возмездия, справедливости и ярого упоения, которое дарует битва.

Это был Росс Данбар — Шотландец.

Кейт сразу же его узнала, и сердце у нее в груди забилось чаще.

При дворе этого человека знали абсолютно все, но никто не был с ним близко знаком. Женщины мечтательно вздыхали, когда он проезжал мимо; они любовались его литыми ногами под клетчатым килтом, гордой посадкой головы, лихо увенчанной беретом, широкими, дерзновенно вывернутыми плечами и, конечно, глазами — синими, как озера его родины. Мужчины расступались перед ним, ибо Шотландец славился необузданным нравом, свирепостью и презрением к Генриху и его свите. В Англии Данбар оказался лишь затем, чтобы исполнить волю отца, вспыльчивого старого лэрда, который построил поместье прямо на границе между Англией и Шотландией и нередко эту границу нарушал. Свой долг Росс Данбар исполнял беспрекословно, но с неизменным отвращением к правителю. Пьянствовать и играть в кости с «саксами», как он брезгливо их величал, было ниже его достоинства; друзей в здешних краях у него не водилось. Его меча, рубящего без промаха, боялись все до единого, и не без причин.

Еще в самом начале охоты Кейт поняла, что Росс Данбар — один из предводителей отряда, но как он очутился тут, она и представить себе не могла. Тем более сложно было вообразить, как он один справится с целой бандой разбойников, вооруженных до зубов и прекрасно сознающих, что в королевском плену их жизни будет грош цена, а стало быть, терять им нечего.

Росс не различал силуэтов разбойников, сгрудившихся за спиной вожака. Он видел лишь кровь на грязном камзоле и нож в кипенном кулачке леди Кэтрин. Схватка была неравной, особенно если учесть то, что своим ударом девушка уязвила не только тело, но и самолюбие мстительного негодяя. И все же Россу еще не доводилось встречать столь бесстрашной воительницы. Ее отвага была ослепительной, благодаря ей леди Кэтрин была непобедимой, ибо это было ее главным оружием, не считая крохотного клинка.

Ее оскорбили, ударили, повергли, превратили в затравленную лисицу: Росс видел это собственными глазами. И тем не менее овладеть ею им не удастся. Он скорее погибнет, чем допустит это.

И поможет ему его боевой конь, из-под резвых копыт которого уже разлетались комья лесной земли. Не успели разбойники опомниться, как Росс Данбар въехал в растерянную толпу и выскочил из седла, на ходу обнажая меч. Длинное лезвие сверкнуло серебряным огнем, устремляясь в лицо неприятеля; одного взмаха хватило, чтобы ржавая железка в руках разбойника разломилась пополам. Когда негодяй кинулся наутек, Росс благословил его пинком под зад, а затем, повернувшись на месте, продолжил наступление, рубя налево и направо и отвлекая внимание ложными выпадами. Двое, трое, четверо — все беспомощно разлетались в разные стороны. Сражение было грубым, жестоким, безо всякого воинского изящества; впрочем, изящества ситуация и не требовала. Враги его были людьми бесчестными и невоздержанными, иначе не посмели бы напасть на леди.

И вот их предводитель сделал последний выпад. Поняв, что его банда потерпела поражение, он начал отступать, прикрываясь девушкой, как живым щитом. Глаза подонка блестели от испуга; грязный нож прижимался к нежной белой коже на горле леди Кэтрин.

На одно мгновенье Росс позволил себе отвлечься на пленницу. Одна рука ее была заломлена за спину, кинжал валялся на земле. Однако в уверенном взгляде голубых бесстрашных глаз читалось лишь осознание опасности, но никак не смирение. Смелость девушки еще больше вдохновила Росса. Стиснув рукоять меча крепче, он решительно ринулся вперед.

Глаза разбойника поползли на лоб, губы вмиг побелели и высохли. Исторгнув грязное ругательство, он оттолкнул леди Кэтрин — и та, расставив руки, полетела прямо на меч, который Росс едва успел отвести в сторону. Он подхватил девушку в полете. Тело Шотландца, покрытое потом, напряглось, черты лица стали более суровыми, сердце бешено забилось в груди: он только что мог совершить убийство! Невольное, вынужденное… Одного удара оказалось достаточно, чтобы враг рухнул наземь, прикрывая ладонью косой — скорее всего, смертельный — порез на животе.