Его изумительный поцелуй

Все это изменилось, когда, возвратившись из Итона, Эш обнаружил, что брат, которого он обожал, исчез, превратившись в такого же холодного сноба, как их отец. Обида и замешательство Эша мало-помалу превратились в негодование, а потом сменились безразличием. Поскольку Макс отказывался от откровенного разговора с ним, Эш сделал вывод, что Макс больше не желает иметь ничего общего с младшим братом, у которого узел галстука вечно криво завязан и который склонен высказывать в самый неподходящий момент какое-нибудь критическое замечание.

Даже сейчас Макса недолго забавляло саркастическое замечание Эша. Как будто для того, чтобы чем-то занять руки, он принялся поправлять и без того аккуратно сложенную стопку бумаг на столе.

— Дело касается моей невесты. Три месяца назад она в сопровождении компаньонки отправилась на корабле в Бирму на церемонию нашего бракосочетания. Корабль захватили пираты, а ее и компаньонку взяли в плен, — сказал брат и, подняв голову, встретился наконец с Эшем взглядом, выражавшим всю глубину отчаяния. — Она в плену у корсаров.

Эш, не сдержавшись, сочувственно охнул. Они оба знали, что женщине, оказавшейся в таких обстоятельствах, лучше умереть, чем попасть в руки этих варваров.

— Они уже потребовали выкуп? — спросил он. Есть надежда, что бандиты не захотят портить товарный вид пленницы, если надеются получить кругленькую сумму за ее возвращение законному владельцу.

Макс покачал головой:

— Мне не выдвинули никаких требований, зато я навел кое-какие справки. Согласно одному надежному источнику, она была… — Макс отвел взгляд и с трудом глотнул воздух, очевидно, собираясь с духом, — продана. Одному могущественному султану в провинции Эль-Джадида.

Эш только теперь понял, почему его брат разбил лагерь в этой Богом позабытой пустыне. Эль-Джадида находилась на побережье, менее чем в трех днях езды верхом от того места, где они сейчас сидели.

— В твоем распоряжении целая армия. Я-то тебе зачем?

— Ты нужен, потому что знаешь эту землю, ее историю, ее язык, но не связан узами конвенции или политическими соображениями. Мои же обязанности в качестве директора компании ставят меня в чрезвычайно неловкое положение. Я не могу позволить себе поставить под угрозу все то, чего мы с таким трудом добивались в этом регионе, взяв приступом дворец султана. Более того, я не могу даже отправить записку этому султану, не вызвав чувство обиды не только по отношению к компании, но и к самой Англии.

— Ну вот! Теперь я вижу того Макса, которого помню. В большей степени озабоченного своим будущим, чем судьбой своей невесты!

— Мое будущее является ее будущим. Ты думаешь, я доволен тем, что сижу здесь сложа руки, в то время как она подвергается черт знает каким мучениям в лапах этих варваров? Нет, просто я знаю, что если у меня есть хоть малейшая надежда создать ей жизнь, которую она заслуживает, особенно после этого происшествия, для этого потребуется задействовать все влияние, которое я приобрел за десятилетия тяжелой работы и лишений. Я не могу позволить себе бросить все это в момент отчаяния, тем более что, глядя на тебя, вижу плодотворное решение проблемы.

Эш, глубоко затянувшись сигарой, пытался привыкнуть к новому для себя ощущению, когда тебя считают решением, а не проблемой. Он уже давно исчез из круга общения своего брата и не имел намерения позволить затащить себя туда снова. Несмотря на доводы Макса, он понимал: были и другие люди, которые в большей степени подходили для подобного мероприятия.

Это были достопочтенные джентльмены, которые сочли бы привилегией возможность рискнуть своими жизнями, чтобы заслужить желанное одобрение Драйвенвуда.

— За сколько? — сдержанно спросил Эштон.

Если даже его брат был до крайности удивлен тем, что Эш потребовал плату, после того как он предотвратил убийство Эша, то не выдал своего удивления.

— Назови свои цену.

Эш изумленно приподнял бровь. Бережливость Макса, кроме тех случаев, когда речь шла о его собственном комфорте, была легендарной. Его умелое управление тающим на глазах семейным состоянием спасло их всех от работного дома. Его быстрое продвижение вверх по служебной лестнице в Ост-Индской компании дало толчок процветанию имени Берк со всеми титулами. Тогда как другие семейства их уровня были вынуждены совершать немыслимые поступки, чтобы выжить, продавая семейные поместья или заключая браки с наглыми американскими наследницами, в которых не было ни капли благородной крови.

Эш решил сделать вид, будто обдумывает слова Макса, а потом назвал настолько баснословно высокую цену, что у брата не осталось бы иного выбора, кроме как отказаться от его услуг.

— Согласен, — сказал Макс и, придвинув к себе чековую книжку, снова обмакнул перо в чернильницу. — Но это только половина всей суммы. Я увеличу сумму, которую ты запросил, вдвое, как только работа завершится и я буду удовлетворен результатами.

Эш раскрыл рот от удивления. Зажженная сигара повисла на его нижней губе, угрожая в любое мгновение упасть ему на колени. Представить себе, что его брат ставит жизнь какой-то женщины выше вечной заботы о прибыльности мероприятия, было просто немыслимо.

Макс подписал чек со своим обычным росчерком и передвинул его по гладкой поверхности стола Эшу. Эш взял чек и, взглянув на него, поразился количеству нулей в цифре.

— Наверное, тебе дешевле бы обошлось просто забыть об этой женщине и найти другую невесту?

Неожиданно для Эша Макс стукнул кулаком по крышке стола. Максимилиану не было свойственно выдавать свои чувства. Большую часть их взрослой жизни Эш даже подозревал, что у брата таковых вообще не имеется. Но теперь холодная серая дымка в глазах Макса рассеялась, обнажив тлеющие угольки.

— Нет ни одной женщины, которая могла бы сравниться с ней! Ее ум, ее доброта, ее храбрость, ее жизнелюбие намного превосходят столь ценимые в обществе добродетели. Ее внешность радует глаз, и для меня она больше, чем просто невеста: она завладела моим сердцем.

Гром его голоса постепенно утих, и это страстное заявление неуклюже зависло в воздухе.

— Понятно… — медленно произнес Эш. — Но кто же она такая, этот образец женских добродетелей, который предстоит вырвать из когтей гнусного султана?

Макс замер, уставившись на крышку стола.

— Мисс Кларинда Кардью.

Не сказав ни слова, Эш бросил чек на стол, поднялся и направился к откидной дверце палатки.

Он слышал, как за его спиной Макс вскочил на ноги, хрипло проговорив:

— Прошу тебя, Эш. Я нуждаюсь в твоей помощи.

Эш остановился, услышав в этой просьбе отзвук голоса своего брата, который некогда был его самым надежным союзником.

Он даже не мечтал, что может наступить такой день. Он не смел надеяться, что его гордый, самодостаточный брат когда-нибудь удостоит его таким признанием.

А Макс продолжал:

— Я знаю, что ты всегда не слишком жаловал эту молодую леди, но я уверен, что даже ты не можешь быть таким бессердечным, чтобы бросить ее на произвол жестокой судьбы.

Эш на мгновение закрыл глаза, потом повернулся, оказавшись лицом к лицу с братом.

— Не слишком жаловал? Ты говоришь о той самой мисс Кларинде Кардью, земли отца которой граничили с нашими? О той самой мисс Кларинде Кардью, которая посвятила всю свою юность тому, чтобы сделать мою жизнь совершенно невыносимой? Видишь ли, мне очень не хотелось бы запачкать репутацию какой-нибудь ни в чем не повинной бедной молодой женщины злобой, которую заслуживает только это… это… создание!

Макс снова опустился в свое кресло, удрученно вздохнув:

— Она все такая же.

— Ну что ж, это большое облегчение! — воскликнул Эш, хрипло хохотнув. — Потому что на какое-то мгновение мне показалось, что это не может быть та самая Кларинда Кардью, которая преследовала меня с тех самых пор, как научилась перелезать через забор, разделявший наши поместья. Та самая Кларинда Кардью, которая пачкала ваксой для сапог внутреннюю часть моих перчаток и носков, подкладывала в мою постель ветку ядовитого сумаха и тайком пробиралась в нашу конюшню, чтобы ослабить крепление седла за несколько минут до того, как я должен был продемонстрировать свое умение держаться в седле отцу и компании его самых влиятельных приятелей.