Его изумительный поцелуй

Когда их взгляды встретились, знакомые, с золотистыми искорками глаза Эша прищурились в тени полей его шляпы без малейшего намека на сожаление или страстное влечение. Наоборот, судя по его виду, это он был готов переступить через ее тело, пока она умирала в какой-то грязной сточной канаве. Или пресечь ее высказывания прямо в переполненном бальном зале на глазах у жадной до сплетен толпы.

Ей пришлось как следует зажмуриться, чтобы прогнать образ красивого мальчика, которого она помнила с ранней юности. Незнакомец, который стоял сейчас перед ней, был мужчиной до мозга костей. Ветер, песок и время стерли с него малейшие признаки уязвимости. Он стал более поджарым и жестким — и значительно более опасным, чем юноша, который исчез из ее жизни много лет тому назад. Песок прилип к его сильно загоревшей коже и словно припудрил золотой пылью щегольскую бородку, оттенявшую челюсть и верхнюю губу.

Кларинда попыталась убедить Поппи, что художник «Светской хроники» сильно польстил ему, хотя втайне побаивалась, что художник его недооценил. Тонкий шрам, по диагонали пересекавший его идеальной формы подбородок — не слишком заостренный и не слишком квадратный, — был для нее чем-то новеньким, а для него явно успел стать привычным. Его нос уже не казался безупречно прямым, а чуть отклонялся вправо — однако всего лишь настолько, что это было заметно только человеку, который часами с любовью подробнейшим образом изучал его черты как на ощупь, так и по памяти. Морщинки по обеим сторонам его рта стали глубже. И Кларинда пожалела, что его бесшабашная ямочка на щеке исчезла навсегда, потерянная где-нибудь на поле боя между Англией и Марокко.

Как ни странно, все эти добавившиеся недостатки лишь увеличили его грубую привлекательность. У него было лицо мужчины, который шел по жизни нелегкими путями. И это, больше чем что-либо другое, побуждало ее прижаться губами к шраму на подбородке, чтобы сохранить в памяти и его.

Кларинда глубоко вдохнула, успокаивая бешеное сердцебиение. Незачем допускать такие непристойные мысли, когда она обещана другому мужчине. Тем более что этот мужчина приходится ему братом.

Кларинда сделала почти невозможное, добавив должную нотку презрения в голос и стараясь при этом, чтобы он не дрожал:

— Если уж речь зашла о злоумышленниках, ваше величество, то не соблаговолите ли сказать мне, что здесь делает он?

— Ты знаешь этого человека?

Кларинда не видела в тот момент выражения лица Фарука, но услышала в его голосе нотку ревности.

— Как и любая женщина в Англии, которая читает скандальную хронику.

Твердые как гранит мускулы Фарука расслабились под ее рукой, и он хохотнул.

— Ах, Берк-младший, похоже, твоя репутация бежит впереди тебя!

— Мне уже говорили об этом, — миролюбиво сказал Эш. — Однако хочу заверить вас, что мои подвиги слишком преувеличены людьми, у которых в жизни было слишком мало приключений, зато имелось в распоряжении слишком много времени и чернил. Только самые пустоголовые создания могут поверить тому, что они пишут.

Хотя он говорил вежливо, Кларинда почувствовала, как прищурились у нее глаза. Прежде чем она успела что-нибудь ответить, Фарук, все еще забавляясь ситуацией, встал на ее защиту.

— Могу заверить тебя, что хорошенькая головка этого создания полна умных мыслей. — Фарук развернул Кларинду лицом к себе и грозно взглянул на нее. От такого взгляда у большинства людей душа ушла бы в пятки. — Если бы это было не так, она сейчас благополучно сидела бы в моем гареме, вместо того чтобы порхать по всему дворцу, словно маленькая капризная бабочка.

— Когда женщины начали шептаться о том, что случилось, я должна была убедиться, что с тобой все в порядке, поэтому и уговорила Соломона позволить мне немного погулять. — Остро ощущая на себе тяжелый взгляд Эша, Кларинда с расстроенным видом искоса посмотрела на Фарука из-под длинных шелковистых ресниц. — Ты не сердишься на меня, ведь правда? Я бы не простила себе, если бы рассердила тебя.

Рассерженный Фарук растаял, расплывшись в полной обожания улыбке.

— Видишь, что я имею в виду? — спросил он у Эша над ее головой. — Такая даже евнуха заставит своими чарами плясать под ее дудку. А мужчине с горячей кровью нечего и пытаться противиться ей.

— Да уж, это было бы нелегко, — пробормотал Эш, хотя по скептическому выражению его физиономии можно было догадаться, что он без труда справился бы с этой проблемой.

Фарук, положив свою крупную теплую руку на спину Кларинды, чуть подтолкнул ее к Эшу.

— Имею честь представить тебе Кларинду Кардью. Она моя… — Султан неуклюже замешкался, как будто неожиданно утратил способность безупречно говорить по-английски.

Кларинда не могла бы сказать, то ли у нее разыгралось воображение, то ли Эш затаил дыхание.

— …гостья, — с видимым сожалением закончил наконец фразу Фарук.

— Рад познакомиться, мисс Кардью, — отозвался Эш, стаскивая с головы видавшую виды широкополую шляпу, в которой любой менее импозантный мужчина выглядел бы как простой землекоп. То же самое солнце, которое поджарило до теплого медового оттенка его кожу, позолотило несколько прядей его русых волос.

Кларинда надеялась, что он ограничится вежливым поклоном, однако Эш, поклонившись, поймал ее руку и поднес к своим губам. Прикосновение его полуоткрытых горячих и влажных губ к ее коже вызвало целую вереницу воспоминаний. Большую часть которых было бы лучше не ворошить.

Когда их взгляды встретились над их соприкоснувшимися руками, в его глубоко посаженных янтарных глазах промелькнула знакомая озорная искорка.

— Или вы предпочтете, чтобы я называл вас Английским полевым цветочком?

Кларинда попыталась высвободить свою руку из его хватки, однако Эш держал ее крепко.

— Достаточно называть меня мисс Кардью, сэр. Я тоже рада нашему знакомству.

— Я помню, что когда-то вас звали по-другому, — пробормотал себе под нос Эш, так что сказанное было слышно только ей.

На этот раз, когда она отобрала у него свои руки и снова отошла к Фаруку, он не протестовал.

— Поскольку ваша голова все еще прочно держится на шее, я делаю вывод, что вы не из банды головорезов, которые пытались напасть на султана, мистер… Берк-младший, так, кажется?

Насмешливый блеск в глазах Эша превратился в нечто более опасное. Кларинда с самым невинным видом моргнула, глядя на него.

— Я обязан жизнью этому человеку, — заявил Фарук своим сочным баритоном. — Если бы Берк не обладал отважным сердцем тигра, моя голова гнила бы сейчас под солнцем пустыни.

Тут кто-то кашлянул, напомнив о себе. Кларинда только сейчас поняла, что Эш пришел не один. Она была так потрясена чудесным появлением Эша, что по ошибке приняла стоявшего рядом с ним мужчину в развевающихся белых одеждах и с традиционным обручем на голове за одного из слуг Фарука. Влажные черные глаза незнакомца с нескрываемым интересом следили за всеми подробностями происходящего.

— Я должен представить также человека Берка, который стоит рядом с ним, — сказал, исправляя свою ошибку Фарук, вызвав самодовольную улыбку на губах компаньона Эша. — Он догадался предложить одному из злоумышленников свое горло, чтобы отвлечь его, пока его хозяин расправлялся с остальными.

Улыбка исчезла с губ этого человека, но тут же появилась на губах Эша.

— Позвольте мне представить мистера Люка Д’Арканджело, — сказал Эш. — Это мой друг и боевой товарищ, с которым мы бок о бок участвовали… я со счету сбился, во скольких битвах.

У Люка были полные чувственные губы и полусонные глаза прирожденного любовника.

— Рад познакомиться с вами, cara mia[1], — сказал он Кларинде. — Мне кажется, что прозвище Английский полевой цветочек не соответствует вашей красоте. Я сравнил бы вашу красоту с очарованием экзотического цветка, возможно, с лилией, расцветающей по ночам, от аромата которой даже самые суровые мужчины теряют самообладание и бросаются в омут безудержной страсти.

1

Дорогая моя (ит.). — Здесь и далее примеч. пер.