Всего лишь каприз

Сегодня она надела джинсы в обтяжку. Их дополнял мягкий розовый свитер. «Наверное, она его уже порвала», — горько усмехнулся он про себя, подумав про колючий кустарник на берегу.

У него все еще кружилась голова. Гейб упорно пытался прогнать от себя критические мысли о гламурных инженерах по системам кондиционирования, разгуливающих по ночам в зарослях кустарников с кочергой в руках.

Никки появилась внезапно. Практически прибежала — во всяком случае, она тяжело дышала. Ее глаза были все такими же огромными, а изящная прическа стала… мягко говоря, чуть менее изящной. За ухом у нее торчала застрявшая веточка.

— Все нормально? — спросила она, переводя дыхание, словно была готова обнаружить его уже остывшее тело.

— Я в порядке, — пробурчал Гейб в ответ.

Он отказался от протянутой ею руки и попытался встать. И земля поплыла у него из-под ног. Не сильно, но достаточно для того, чтобы он почувствовал необходимость схватить ее за руку.

Никки оказалась сильнее, чем он думал, — подхватила и вторую его руку, помогая ему обрести устойчивость.

— Прошу прощения. — На секунду ему показалось, что его сейчас стошнит.

— Позвольте мне проводить вас до дома.

— Сначала надо помочь собаке, — сказал он.

— Нет. Сначала надо помочь вам.

— Собака стоит в воде и воет. Я не спрашиваю вашего совета. Я сам расставляю приоритеты. — Он сделал попытку освободить свои руки, но она держала крепко.

Он перестал вырываться и позволил ей поддерживать себя.

По двум причинам. Во-первых, у него все еще кружилась голова. Во-вторых, ему это очень нравилось.

От Никкиты исходил терпкий цитрусовый аромат, и этот запах привел его в чувство.

Она ничего не говорила, просто держала его руки в своих. Все это продолжалось две минуты. Или три. Она была неразговорчива. И у нее были нежные руки. Изящные женские руки. И такие мягкие…

Конечно же они должны были показаться ему мягкими. Все женщины, с которыми Гейб встречался последние десять лет, были местными рыбачками, женщинами, которые зарабатывали себе на жизнь тяжелым физическим трудом. И только у одной женщины в его жизни были такие же нежные руки…

Он вспомнил о Лизабетт. Своей жене.

— Я пришел в себя, — наконец сказал Гейб, и тут же тишину нарушил очередной протяжный вой. — Собака.

— Пожалуйста, позвольте мне сперва отвести вас домой.

— Вы умеете управляться с собаками?

— Ну… не совсем.

— Значит, мы пойдем к собаке вместе, — решил он. — Поскольку я еще недостаточно устойчиво стою на ногах, скажу вам, что надо сделать. И вы сделаете это.

Гейб сидел в укрытии и наблюдал, как Никкита приближается к собаке с кусочками мяса в руках. Она делала это медленно и осторожно, давая собаке возможность вначале понюхать мясо. Собака была огромной. С нее стекала вода, мокрая шерсть, облепив туловище, выдавала ее жуткую худобу. Собака была скорее похожа на черного жеребенка.

— Говорите с ней ласково, — предупредил Гейб, — чтобы она поняла — ей ничего не угрожает.

Итак…

— Эй, Коняшка, все в порядке! — сказала она псу. — Выходи из воды и поешь немного мяса.

Гейб велел ей передвигаться мелкими шажками, останавливаясь при малейшем беспокойстве. Надо было убедить пса — она не представляет для него опасности.

— Ну давай, малыш… Эй, Коняшка, все в порядке! Все хорошо. Подойди ко мне и скажи, как тебя зовут на самом деле.

Никкита сняла туфли, но безнадежно вымочила джинсы. Пес продолжал пятиться назад, все еще находясь шагах в десяти от нее. Его длинная грязная шерсть висела клоками.

Если бы в укрытии не сидел Гейб и не наблюдал за тем, как Никкита выполняет его поручение, она бы положила мясо на песок и поспешила удалиться.

Но он ждал результата.

— Ко мне, Коняшка, ко мне. Иди сюда… Неожиданно Никки заметила волну, гораздо выше, чем остальные. Вот она поднялась ввысь, схлестнулась с другой волной и ударила ее прямо в грудь.

Никки закричала — просто не смогла сдержаться.

Собака быстро побежала назад в море.

— Все в порядке! — закричала она, забыв понизить голос.

Пес кинул на нее затравленный взгляд и попятился еще быстрее. Следующая волна сбила его с лап. Он снова поднялся и резво поскакал от Никки, снова напоминая ей лошадь. Вдоль берега, по волнам, все дальше, пока наконец не исчез из вида.

— Все в порядке.

Это было не так, но она не ожидала от Гейба подобных слов. Она подвела его — напугала пса, и тот сбежал. Он выглядел таким несчастным… Бедная Коняшка…

Гейб сидел на траве в том месте, где заканчивался песок и начиналась тропинка, ведущая сквозь густой кустарник.

— Вы сделали все, что было в ваших силах.

— Может, он побежал домой?

— Вам показалось, у него есть дом?

Гейб ловко вытащил из нагрудного кармана куртки мобильный телефон и быстро забегал пальцами по кнопкам. Потом посмотрел на нее, вздохнул и нажал на кнопку громкой связи, чтобы она тоже была в курсе, с кем он разговаривает.

Раздался мужской голос, очень авторитарный:

— Полиция Банксия-Бэй слушает.

— Рафф? — Голос Гейба все еще звучал неуверенно, и было очевидно, что полицейский это уловил.

— Гейб? Что случилось?

— Ничего особенного. Точнее, почти ничего особенного. Бездомная собака.

— Еще одна, — вздохнул полицейский.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Гейб.

— Перевозка приюта для бездомных животных Генриетты была не очень удачной, — объяснил полицейский. — Многие бездомные собаки разбежались. Опиши свою.

— Огромная, черная, очень худая, — сказал Гейб.

Разговаривая по телефону, он одновременно наблюдал за Никки.

Та пыталась вытряхнуть песок, застрявший между пальцами ног, перед тем как надеть туфли. Это получалось не очень хорошо. Песок прилип и к ее мокрой насквозь одежде. Без капли смущения она прислушивалась к разговору.

— Огромная, как датский дог? — допытывался Рафф.

— Пожалуй, да. Но очень тощая, — сказал Гейб. — Скорее всего, это помесь волкодава с парой других пород. Но пес сбежал от меня, его уже здесь нет. Мы попытались приманить его куском мяса, но он предпочел умчаться по пляжу в сторону города.

— Мы? — удивился Рафф.

— Да, — сухо заметил Гейб. — Мне очень помогла девушка, которой я сдаю часть дома.

— Завтра утром я постараюсь найти псину, — сказал Рафф. — У тебя все нормально? Ты как-то странно разговариваешь.

— Все под контролем, я справлюсь. Если вдруг пес вернется, советуешь отвезти пса в приют?

— Или так, или можешь сразу отправить его в ветеринарную клинику, — ответил Рафф. — Если это тот пес, о котором я думаю, то несколько дней назад его выбросили с лодки. Он уже довольно взрослый. Удивительно огромный и очень тощий. На его шкуре видны следы от побоев. Очевидно, о нем давно никто не заботился, много били и издевались над ним. Никто не возьмет к себе в дом подобное животное, поэтому Генриетта приняла решение усыпить пса. Но если он не вернется к тебе на пляж, не переживай, приятель. Спасибо, что сообщил мне о происшествии. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Гейб отправил телефон обратно в карман.

Никки продолжала сражаться с песком.

Ужасно голодный пес, которого били и унижали! Выброшенный с лодки… А у нее не получилось даже дать ему поесть…

— Положите кусок мяса в том месте, где оставила след самая высокая волна, — велел Гейб и добавил: — Вы ни в чем не виноваты.

— Спасибо за поддержку.

— Конечно, вы чуть не пробили мне голову, — продолжил он, и на лице его появилось некоторое подобие улыбки. — Но для пса мы сделали все, что было в наших силах. Он сбежал, но, если ему удалось учуять запах мяса, он обязательно вернется. Пойдемте, мне нужно принять таблетку аспирина.

Она окинула взглядом береговую линию в надежде увидеть, как пес возвращается назад.

— Рафф, он местный шериф, найдет его, — сказал Гейб.

— Но сегодня пса искать не будут?

— Сегодня уже очень поздно для поисков. К тому же пляж при сильных волнах фактически недоступен. Пес найдется завтра.