Страница 21 из 31
За кафедрой невысокий стройный человек – белокурые волосы, высокий лоб, правильные, выразительные, одухотворенные черты лица и живые умные глаза необычного эфирно-голубого оттенка. Сразу привлекает внимание умение хорошо держаться, отлично сшитый костюм. А главное – чрезвычайно живая, остроумная речь, которую хочется слушать. Мысли лектора рождаются прямо на глазах слушателей, и лекция больше напоминает приятную беседу. Кто же ведет этот разговор, легко и свободно направляя размышления студентов? Неужели сам профессор Кант?
Кант
Не удержавшись, в перерыве задаю вопросы студентам, а уж они готовы долго рассказывать о достоинствах и странностях своего знаменитого преподавателя:
– Вам обязательно надо сходить на лекции по метафизике, по логике, по физике, математике! Ну и, конечно же, по физической географии. По этому предмету он сам составил программу, ведь учебников нет. А как точно он описывает чужие края!
– Постойте, да ведь он ни разу не покидал пределов Пруссии и почти все время жил в Кенигсберге?!
– О, да! Он совершает кругосветные путешествия, переплывает моря, преодолевает пустыни, не покидая пределов своего кабинета. Он никогда не видел горных хребтов, а рассказывает о них так увлекательно, будто сам взбирался на недоступные вершины.
– Он что, вычитал все это в книгах?
– Конечно, отыскивая множество разрозненных сведений и создавая из них целостный образ. У Канта уникальная способность «присутствия». Он может настолько живо представить себе описанное, как будто сам это видел. Да так точно, что может даже лондонцу описать лондонский мост так, что может показаться, будто Кант всю жизнь прожил в Лондоне и только тем и занимался, что разглядывал и запоминал этот мост.
– Ну, если всю свою жизнь отдавать только работе…
– Да что вы! «Блажен, кто смолоду был молод…» Будучи магистром, он охотно проводил время за чашечкой кофе или бокалом вина, играл в бильярд, а вечером в карты. Иной раз возвращался домой за полночь, а однажды, по собственному признанию, в таком подпитии, что не мог самостоятельно найти проход в свой переулок. Правда, позже из-за слабого здоровья ему пришлось перейти к строгому режиму дня. Хотя он очень любит общество.
– Господин Кант – душа общества?!
– А что вас удивляет? В любой компании господин Кант держится на равных, легко, непринужденно. А попасть к нему на обед – это большая честь. Число гостей обычно не превышает числа граций, но и не меньше числа муз. А какие там блюда! Господин Кант – великий ценитель кулинарии, и кенигсбергские хозяйки никогда не упускают возможности похвастаться перед ним своей стряпней, считая его похвалу лучшей наградой.
Согласитесь, что после всего услышанного невозможно было не встретиться с самим господином Кантом. Живой, с легкостью подхватывающий любую тему, чрезвычайно обходительный, он был столь любезен, что принял меня и согласился ответить на несколько вопросов.
– Господин Кант, каким было Ваше детство?
– Жили мы на окраине Кенигсберга, рядом с другими семьями ремесленников, мой отец был шорником. В семье было пятеро детей. Наверное, первыми моими учителями стали родители. Никогда не забуду своей матери. Она взлелеяла во мне первые зародыши добра, она открыла мое сердце впечатлениям природы, она пробудила и расширила мои представления, и ее поучения оказывали постоянное спасительное воздействие на мою жизнь. Отец же преподал мне один из моих первых нравственных уроков. Он как-то сильно пострадал в тяжбе двух цехов, но ни разу не позволил себе сказать резкое слово о тех, кто причинил ему убытки. Он был пиетистом (это ветвь лютеранства). А люди, относившиеся к пиетизму серьезно, показали себя с самой лучшей стороны. Они обладали благородными человеческими качествами – спокойствием, веселым нравом, внутренним миром, который не нарушала никакая страсть. Они не боялись ни нужды, ни гонений; никакая распря не могла их привести в состояние враждебности и гнева.
– А кто еще повлиял на Ваше мировоззрение? Чьи взгляды Вам особенно близки?
– В моей жизни было несколько важных для меня встреч, встреч, которые действительно перевернули сознание. Еще в гимназии я познакомился с произведениями Сенеки и других латинских авторов, представителей школы стоиков. Это привило любовь к латинскому языку, и я увлекся филологией. Во время учебы в университете мне посчастливилось встретиться с Мартином Кнутценом, молодым математиком и философом, от которого я впервые услышал имя Ньютона. Именно Кнутцен привил мне любовь к метафизике и познанию законов Вселенной, он вдохновил меня и на первую метафизическую работу «Об истинной природе живых сил». Следующим большим переворотом было прочтение книг Руссо, знакомство с его этикой. До этого я всеми силами стремился удовлетворить свою жажду к познанию и презирал чернь, ничего не знающую. Руссо исправил меня. Исчезло чувство ослепляющего превосходства над другими. Теперь я учусь уважать людей.
– Как Вы определяете, что такое добро и зло?
– Зло – это просто предоставление себя стихийному ходу дела, потоку. Распущенность. И для человека очень важно преодоление этой склонности. Зло – это просто отсутствие добра, отсутствие света. А доброта – это тот самый свет. Не бывает доброты ради выгоды или получения чего-то взамен. Проявления доброты, доброй воли должны быть зримы, ведь нельзя быть добрым и не делать добра. Добро всегда замечают по следам.
– Господин Кант, скажите, Вы счастливы?
– Счастье – вещь нелегкая: его очень трудно найти внутри себя и невозможно отыскать где-либо в другом месте. Мое счастье в поиске, в утверждении в себе доброй воли.
– Если Вам не трудно, опишите, пожалуйста, кредо философа.
– От философа требуется отвечать на тревоги, беды современников – вести вместе с ними размышления над событиями природными, житейскими или из ряда вон выходящими с целью объяснить их с помощью метода рассуждения. Главное – откликаться на все, что происходит в мире, понимать причины явлений, вместе с современниками искать и находить ключи к тому, что с нами происходит.
– Почему Вы никогда не рассказываете о своей философии и почему Ваши книги очень трудно читать? Вы же такой замечательный и веселый собеседник!
– Теперь я уже и сам понимаю, что «Критика чистого разума» тяжела для понимания, но я сам впервые прикасался к этой области, и задача стояла не из легких. Иногда мне казалось, что я никак не могу ухватить мысль за хвост. Вы сами понимаете, что говорить о незнакомых вещах всегда трудно, очень трудно подобрать слова, если эти вещи еще никем не были названы. Зато у читателей остается свободное пространство для размышлений.
– А что бы Вы могли посоветовать людям?
– Самое важное для любого человека – знать, как надлежащим образом занять свое место в мире и правильно понять, каким надо быть, чтобы быть человеком. Поиск ответов на эти вопросы поведет вас по правильному пути.
А еще при любом выборе исходите не из того, что выгодно или невыгодно в данный момент. Поступайте всегда так, чтобы ваш закон, ваше правило имело силу примера и всеобщего закона. И если ваш поступок, умноженный на всех людей и обращенный на вас самих, все еще нравится вам, тогда вы делаете то, что нужно.
Вы, дорогой читатель, наверняка уже догадались, что это всего-навсего сон. Сон студента, ученика, пытающегося дотянуться до понимания этого загадочного философа – Канта. Но, как и в каждом сне, в нем есть доля правды.
А правда в том, что жизнь Канта – это единение слова и дела. Весь город день за днем наблюдал, как из хрупкого болезненного ребенка, которому все предрекали короткую бесполезную жизнь, вырастал сильный духом человек, который прожил долгие годы, полные творческой работы и не отягощенные болезнями. И всего этого он добился силой своей воли.
Иммануила Канта в полной мере можно назвать практическим философом. Все принципы и постулаты, которые ему удавалось постигнуть, он применял в своей жизни. Если его книги было трудно читать и еще труднее понимать, то практическое приложение к книгам можно было наблюдать ежедневно. Образ жизни Канта, его пример был своего рода путеводной звездой для жителей Кенигсберга: он доказывал, что можно меняться, можно быть нравственным, можно искать ответы на вопросы внутри себя самого.