Звездный мост

Ему страстно захотелось жить — до истерики, до жгучего желания завопить, объявить во всеуслышание, что они не смеют касаться его такого молодого, крепкого тела! Не смеют бить дубинками по такой разумной, удачливой голове, которая выдумала все эти хитрости. Ему нельзя ломать ни руки, ни ноги, нельзя бить по животу. Молодой здоровый эгоизм проснулся в нем, заговорил в полный голос и тут же увял. Стоит только попасть к ним в руки, и дубинками ему тогда не отделаться… Это была жуткая мысль, нельзя было давать ей волю. Хорн вздохнул, подумал о том, что он сотворил нечто такое, что считалось невыполнимым в принципе, так что и наказание ему выпадет соответствующее. Но для этого его надо сначала поймать, а в этом он им не помощник. Ловите, дяди. Поймаете — я ваш, а пока…

О жертве он даже не вспоминал. Когда же подобная мысль приходила в голову, Хорн только плечами пожимал — Кохлнар получил то, что давным-давно заслужил. Руки у него по локоть в крови. Это соображение как раз и придавало силы, подымало боевой настрой. Он один против всей громады Эрона. Действительно, дело это не простое. Политическое… И Хорн многозначительно, выпятив нижнюю губу, часто тряс головой. Смех смехом, но он должен уйти от преследования. Не столько впечатляет убийство, сколько безнаказанность. На этом стоит любое государство. Безнаказанность есть форма поощрения. Это не им сказано, но сказано точно. Вот так, на одной чаше весов вся мощь Эрона, на другой — его страстное желание выжить и стремление дать урок этому обожравшемуся чужим добром кровососу.

Гладко было на бумаге, грустно рассмеялся Хорн, обнаружив, что все ловушки пусты. Выходит, он остался без еды? Ладушки, что же у него есть? Полная канистра свежей, вкуснейшей в мире воды. Это было немало. Все же перспектива двигаться пехом, на ночь глядя, огорчила его, однако горевать времени не было. Пора было в путь-дорогу.

Он направился вниз, по берегу выбегающего из запруды ручейка. Скоро, добравшись до второго скального откоса, Хорн обнаружил, что вода уходит в промоину, через которую было куда сподручнее спуститься к подножию обрыва. Тут еще какое-то странное завывание начало досаждать ему. Хорн протиснулся в расселину и, помогая себе локтями, кое-где вставая на четвереньки, добрался до нижнего выхода. Вой, сотрясавший пустыню, заметно усилился. Наемник выглянул из расселины и замер — все небо над пустыней было заполнено боевыми кораблями. Они творили что-то несусветное. Только приглядевшись, трезво оценив происходящее, Хорн вдруг ясно осознал, что из этой переделки ему не выбраться.

Сгустившаяся полутьма была иссечена пучками света, бьющими из-под днищ кораблей. Лучи нарезали поверхность пустыни на огромные квадраты, чередующиеся с такими же ровными пятнами тьмы. Причем, вся картина поминутно менялась — туда, где только что был свет, приходил мрак.

Как только световой квадрат упал на то место, где он прятался за камнем, Хорн невольно вжался в гранит. Огромный корабль проплыл над ним, вокруг стало светло как днем. Что бы случилось, застань они его в голой пустыне? Все, считай тогда, что песенка его спета. Ладно, на этот раз он избежал опасности, но что дальше?

Кораблей, парящих над землей были десятки, если не сотни. Работая совместно, они превратили предночную пустыню в подобие шахматной доски. Причем принцип смены светлых и темных квадратов Хорн никак не мог уловить. Не сразу он сообразил, что они пользуются каким-то набором случайных чисел — запустили программу и бдят. Единственное упорядоченное движение в этом разгульном световом хаосе состояло в перемещении кораблей с одной позиции на другую. В этом деле недогляда нельзя было допускать.

Со стороны все это мельтешение представляло собой жуткое зрелище. Эрон сумел вывести в небо над пустыней мощь, с помощью которой можно было уничтожить небольшую звездную систему. Однако на что она использовалась? Это было характерно для Эрона, собственно как и для любой империи, — вера во всемогущество силы. Торжество мускулов!.. Хотя в этом случае подобная демонстрация — Хорн не колеблясь признал это — была малоэффективна. Конечно, поймать его они и при такой системе поисков могут. И все-таки!.. Поднимать весь космический флот сектора на ловлю какого-то завалящегося террориста — Хорну понравилось придуманное сравнение — по меньшей мере неразумно. Ясно, что не он один это понимает, в экипажах кораблей среди командного состава тоже немало разумных людей. Но попробуй они пикнуть… Есть инструкция или приказ — будь любезен действовать согласно изложенным в них пунктам. При подобной системе умение подчиняться, слепо действовать согласно букве приказа куда важнее, чем личная инициатива, не к месту проявленная доблесть. За инициативу куда чаще наказывают, чем поощряют, и этот урок хорошо усвоен командирским составом. Им предписано освещать пустыню — они и освещают, а дальше хоть трава не расти.

С подобным подходом Хорну приходилось сталкиваться очень часто, он и сам был не свободен от него. Однако это там, в строевых частях, потом в гвардии. Теперь другое дело, теперь он сам должен подумать о себе. Он внимательно вгляделся в работу висящего над ним корабля, который освещал участок пустыни, его наемнику следовало одолеть как можно скорее. Операторы работали нечетко — это стало ясно, как только освещенный участок зажегся слева от Хорна, а то место, где он прятался, попало в квадрат тьмы. Стыковки не было! Между освещенными и затемненными участками лежали мертвые полосы. В смене кадров Хорн быстро установил примерный маршрут, по которому ему надлежало следовать. Он мог ошибиться, но сидеть здесь до утра было смерти подобно. С первыми лучами солнца его участь будет решена. Эронцы начнут досконально прочесывать местность.

Беглец перевел дух, дождался новой смены квадратов и со всех ног бросился под уклон. Бежал от предварительного ориентира к ориентиру. При этом считал про себя. Добравшись до девяти, отыскал камень побольше и постарался слиться с ним. Расчет оказался верным — граница светового поля пролегла в нескольких метрах от него, оператору на корабле и в голову не пришло, что эта пара метров является чертой, отделяющей жизнь от смерти. Легкое отраженное сияние чуть коснулось спины Хорна, он замер. Сидел не дыша, отсчитывал…

Десять! Он со всех ног бросился дальше, к огромному останцу, под которым можно было спрятаться более надежно. Так и вышло. Нырнув под выступ скалы, он дождался смены. Теперь оператор осветил торчащую из песка скалу… Одним словом, прихватил лишний метр. «Теперь свети, свети», — как ребенок, обрадовался Хорн и тут же замер. Как только свет вокруг погас, он выглянул из укрытия — так и есть, издали до него долетел отрывистый басистый лай сторожевых псов. Алан пригляделся. Световая шахматная доска кончалась примерно через километр. Далее, по-видимому, шла полоса, охраняемая патрулями златокожих. Ему следовало подумать об этом. Что за облава без этих исчадий ада! Как бы он организовал наблюдение, имея под рукой таких свирепых помощников? Он бы погнал патрули по периметру вокруг всей столовой горы. В любом случае, обегая местность, собаки тут же учуяли бы свежий след и бросились в погоню. Тогда от них не уйти. Воспоминание о взлетевшем в небо незнакомце, исчезнувшем затем в их раскрытых пастях, накрыло его жутким холодком…

Что ж, план был хорошим и единственно возможным в условиях подступающей ночи. Как же обмануть собак? Вот еще какой вопрос взволновал его в ту минуту. Предположим, что линию патрулей с собаками он минует. Что ждет его дальше? Сплошной заслон гвардейцев с оружием на изготовку? Вполне возможно. А за гвардейцами?..

Вокруг заметно похолодало, однако Хорн время от времени вытирал пот со лба. Ситуация казалась безнадежной. Рано или поздно они заметят его. Если человек бросил вызов империи, он будет найден и распят. Почему-то именно это слово, такой вид казни пришли ему на ум. Его даже передернуло от страха и отвращения., . Не в пустыне, так где-нибудь в другом месте. Наступит день, откроется истина, и он будет схвачен. С первыми же лучами Душан организует прочесывание местности. Они здесь каждый камень перевернут.