Страница 68 из 86
А сейчас я вижу перед собой бедный домишко как он есть, опустошенный чумою, словно множество других, что мы с Гриннаном на пути встречали и грабили. Крошечный — даже меньше ведьминой хибарки. Весь осевший, посреди тишины бурьяна и щебета леса. Единственное, чем он приметен, — я первый здесь, никто его покуда не тронул. Наношу его на свою звездную карту: здесь безопасно, здесь мое убежище, потому что в такую даль ни один разбойник не рискнет забраться.
Почерневший мальчонка сидит на ступеньках, головой к косяку прислонился, будто всего лишь смертельно устал. Внутри второй ребенок лежит в колыбели. Батюшка и вторая матушка — в своей кровати, бок о бок, как граф со своей графиней на могильном камне в Ардблартене, только не так тонко вырезаны да не так богато одеты. Прочее все точно такое, как было, когда мы с Киртель дом покинули. Скудное и жалкое, чего же еще ожидать! И ценного ничего нет, Гриннан бы разгневался. «Сожги кровати и трупы, парень! — сказал бы мне — Присвоим этот ветхий кров, раз это все, что у них есть».
— Но Гриннан не здесь, верно? — говорю я мальчишке на ступеньках, пронося мимо него мотыгу. Гриннан в земле со своей зазнобой, под тыквами. И с большущей тыквой внутри. А госпожа Тыквенная Голова в его объятиях, так что они могут вечно любиться у себя под землей.
Я беру палку и размечаю могилы: для батюшки, для второй матушки, для братца, для сестрички, а самая большая — для Киртель, для двух мешков ее косточек. До заката еще времени довольно, а луна нынче яркая, мне ли не знать. Если надо, хоть всю ночь проработаю. Я довольно крепкий, и омерзения во мне покуда до краев. Буду копать и копать, пока все не кончу.
Сдираю с себя рубаху.
Плюю на ладони и растираю их.
Мотыга вгрызается в землю.
Дэниел Демонэл
ГОЛОВА НА ПЛЯЖЕ
— Ты там жив еще?
Голос Элви был слабым, но сохранил свою фирменную, еще с юности, глуховатую тональность. Это раздражало меня почти так же сильно, как песчинки, скрипевшие на моих зубах. В темноте я слышал, как подступает вода.
— Давай, Джим, — продолжал он, — если не можешь говорить, открой глаза — ради меня!
Я послушался и был немедленно ослеплен светом дня. Когда глаза привыкли, я обнаружил, что смотрю на полосу пустынного пляжа. Головы Элви и Микки Берди — казалось, отделенные от тел — торчали в песке прямо передо мной.
— Что за черт? — прохрипел я, а оба моих товарища по судовой команде только устало моргали.
— Ты вовремя проснулся, — произнес Элви, — нас похоронили.
Внезапно поднялся океанский бриз, швырнув песок мне в лицо. И когда я попытался прикрыть ладонью глаза, то обнаружил, что не в состоянии двигаться. Наконец я осознал, что скован по рукам и ногам, упакован в тяжелый, как бетон, песок. Конечно же я впал в панику.
— Береги силы, — сказал Элви, немного понаблюдав за тем, как я пытаюсь барахтаться. — Они, скорей всего, твои руки тоже связали.
— Только посмей мне сказать, — застонал я, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота, — только посмей мне сказать, что это был Роди.
— Хорошая новость состоит в том, что они закопали нас слишком далеко от воды, — сказал Элви. — Прилив уже наступал и отступил… Гребаные идиоты!
Эти самые «они», которых имел в виду Элви, скорей всего, были командой нашего бывшего траулера. Большую часть последних трех лет мы перевозили наркотики, оружие и всякие неподписанные ящики для Колина Роди. Платили хорошо, но Роди забирал львиную долю, хотя сам мало что делал. Я был сыт этим по горло, и Элви тоже.
Месяца четыре назад мы с ним на пару купили моторку и успели самостоятельно совершить два рейда вдоль побережья. Немного денег на стороне, пока притворялись, что работаем на Роди. Не то чтобы большое дело, но кто-то, очевидно, ему намекнул.
Сперва я заподозрил Микки Берди. Он был главным инфорсером[36] Роди, жестоким мудаком, который пресекал попытки людей пойти своей дорогой. Еще он следил за порядком — на случай, если кем-то из экипажа овладеет жадность или кто-то переметнется к федералам. Но с этой теорией возникла одна-единственная проблема: Берди был закопан по шею меньше чем в пяти футах от меня.
— Микки, — начал я, тщательно подбирая слова. — Ты хоть немного представляешь, что здесь происходит?
— Самую малость, — сказал Микки, прервавшись, чтобы выплюнуть песок изо рта. — Либо вы двое делитесь с копами… либо превратились в жадных подонков. Мне без разницы. Вы для меня все равно что мертвы.
— Иди к черту, Микки, — рявкнул Элви. — Что же тогда делаешь здесь ты, а? Пожалуйста, объясни нам!
— Роди совершил огромную ошибку, — кипел Микки, закрывая глаза при очередном порыве ветра. — Все равно что отсек себе правую руку.
— Что ж, видать, ты не так уж незаменим, — сказал Элви.
Меня неудержимо тянуло расхохотаться: даже в этих обстоятельствах Элви и Микки упрямо петушились. Они выглядели как парочка непристойных садовых украшений.
— Оставь его, Элви, — вмешался я. — Давай сосредоточимся на том, как выбраться отсюда.
— Самим нам не выбраться, — ответил Элви, настроение у него упало. — Не знаю, как ты, но я больше не чувствую ни рук, ни ног.
Мои руки еще пронзала резкая боль, но ноги, казалось, уже были на расстоянии многих миль отсюда. Один мой приятель из-за вызванного героином ступора как-то раз целый день пролежал, подмяв под себя руку, и в результате потерял способность пользоваться конечностью Приняв мораль этой истории близко к сердцу, я мысленно поставил галочку, что должен попытаться регулярно разминать мускулы рук и ног.
— Ты знаешь, где мы? — спросил я, осматривая линию берега, насколько позволял угол обзора.
Даже прилагая все усилия, я мог смотреть лишь в одну сторону. Другая часть территории оставалась у меня где-то за затылком. Пляж резко выдавался в океан, примерно в миле от нас оканчиваясь каменистым мысом. В отдалении от моря белый песок уступал место скалам, зарослям кустарника и высокой траве.
— Хоть кто-то из вас был в сознании, когда нас здесь выгрузили?
— Увы. Они, похоже, свалили нас чем-то мощным, — предположил Элви. Он был зарыт лицом ко мне, что позволяло ему видеть вторую половину берега. Микки закопали немного дальше от воды, лицом к океану. — Такой песок на материке не встречается — слишком хорош. Наверное, это один из Торчащих островов, может…
— Где бы он ни был, он в стороне от фарватера, — произнес Микки Верди, его голос был едва различим за шумом волн. — Я слежу за горизонтом с тех пор, как очнулся, и не видел ни одной лодки.
Я попытался восстановить в голове последнее, что помнил. Мы с Элви, Микки, Торнтоном и Суэйном готовили траулер Роди — «Райский торт»[37] — к ночному рейду вдоль побережья. Груз — несколько ящиков с «колесами», ничего особенного. И когда Роди заявился прямо перед отплытием, я немедленно заподозрил неладное. Но, поскольку на борту находилась «служба безопасности» в лице Микки и Торнтона, шансов смотаться без проблем не было. Я попытался потихоньку удрать, но тут возникло препятствие в лице Элви, показавшегося из трюма с торчавшей из шеи огромной иглой от шприца. Раньше, чем я успел хоть как-то отреагировать, кулак Торнтона опустился мне на темя. И я отключился прежде, чем коснулся палубы.
Пока солнце взбиралось по небу, мы молчали. Жажда мучила меня беспредельно, и я не хотел зазря тратить дыхание, пока не увижу лодку. Тогда бы я заорал изо всех сил.
Спустя несколько часов Элви принялся время от времени кричать, надеясь привлечь внимание кого-нибудь в глубине суши. С каждым новым его криком ситуация казалась все более безнадежной. Рокот волн и завывания ветра мешали нашим голосам разноситься сколько-нибудь далеко. Чтобы обнаружить нас, надо было буквально пройтись по нашим головам.
36
Инфорсер — член гангстерской банды, функцией которого является принуждение к выполнению ее требований или приведение в исполнение ее приговоров.
37
В оригинале «The Angelcake». Angel cake (дословно «Ангельский пирог», англ.) — торт по известному рецепту, двухслойный, бело-розовый, с розовым кремом.