Жизнь Чезаре Борджиа

Начались холодные дожди, и армии обоих интервентов — французов и испанцев — встали на зимние квартиры, чтобы возобновить дележ Италии с приходом весны. Чезаре оставался в Неаполе. Он готовил и вооружал отряды новобранцев, назначал командиров, знакомился с испанскими капитанами, с которыми ему предстояло выступить на Тоскану. Генерал де Кордоба по-прежнему оказывал герцогу все знаки уважения и внимания, и между двумя полководцами, видевшимися в эти месяцы почти ежедневно, ни разу не возникали какие-либо трения. Но над головой Чезаре уже собиралась невиданная гроза.

Гром грянул двадцать шестого мая — в тот вечер Чезаре ужинал у дона Гонсало. Герцог был весел и оживлен, но хозяин выглядел удрученным и задумчивым. Он не смеялся, как обычно, шуткам гостя и даже не пытался поддерживать разговор. Впрочем, если Чезаре и заметил подавленное настроение испанца, он не пожелал доискиваться причин — собственные мысли и планы всегда занимали его больше, чем чужие горести.

Мог ли он знать, что Гонсало де Кордобу заботила именно участь герцога Валентино! После ужина, простившись, Чезаре покинул покои главнокомандующего, но не успел вдеть ногу в стремя. Рослый испанский офицер преградил путь герцогу и именем короля потребовал его шпагу. Он был объявлен пленником их католических величеств — Фердинанда и Изабеллы.

Юлий II перехитрил Валентино. В Мадрид долетело письмо, в котором папа гневно укорял Испанию за поддержку, оказываемую мятежному Борджа, и выражал надежду, что король и королева не захотят лишиться благоволения святого отца. В том же письме содержались и прозрачные намеки на измену Гонсало де Кордобы. По уверениям папы, «великий капитан» вел в Италии двойную игру, небескорыстно пренебрегая интересами испанской короны. И возможно ли лучшее тому доказательство, чем его союз с давним ставленником Франции — неистовым герцогом Валентино? Это был блестящий ход, и расчет папы полностью оправдался. Дон Гонсало получил тайный приказ — арестовать герцога и под надежной охраной отправить в Испанию. Нарушив собственное публично данное и скрепленное подписью слово, генерал выполнил приказ короля. Он не посмел ослушаться, хотя знал, что навсегда покрывает свое имя позором.

Упреки, которыми осыпал испанского военачальника пленный Чезаре, были столь же горькими, сколь и бесполезными. Двадцатого августа 1504 года, окруженный многочисленной стражей, герцог Валентино поднялся на борт корабля.

Ему исполнилось двадцать девять лет — по сегодняшним меркам в этом возрасте люди лишь начинают обретать самостоятельность. Но за плечами Чезаре уже было столько свершений, что их хватило бы не на одну славную жизнь. И вот теперь, стиснув зубы, он стоял на высокой корме галеона, в последний раз глядя на тающий вдали гористый берег Италии. В двух шагах, храня молчание, ждали испанские офицеры…

Приближенные Чезаре, его соратники, оставшиеся в Риме, Неаполе или Романье, уже не могли помочь своему вождю. Впоследствии наибольшую известность из них приобрел Бальдассаре да Шипионе, совершивший беспрецедентный в мировой истории шаг: он вызвал на поединок целую страну. Взбешенный вероломным предательством, стоившим его господину свободы, Бальдассаре объявил, что вызывает на поединок любого испанца, который «посмеет утверждать, будто Фердинанд и Изабелла не обесчестили свои короны, захватив герцога Валентино вопреки охранному письму». Конечно, такой поступок может быть назван ребячеством, но все же интересно отметить, что никто — ни в Испании, ни в Италии — не захотел принять вызов итальянского рыцаря.

Старый Диониджи ди Нальди перешел на службу к венецианцам. Как мы помним, Республика была одним из главных противников Валентино. Однако, сменив хозяев, ди Нальди по-прежнему сражался под девизами Борджа и носил цвета его гвардейцев; того же он требовал и от всех своих подчиненных.

Дон Мигель да Корелла получил свободу — папа велел отпустить его, так и не добившись никаких показаний против Чезаре или Александра VI. Впоследствии он и Таддео делла Вольпе приняли предложение флорентийской Синьории, возглавив отряды наемников.

Глава 31. АТРОПОС note 40

Тщетно старались добиться освобождения Чезаре Борджа его верные друзья — испанские кардиналы. Столь же безуспешными оказались и усилия Лукреции, которая слала письмо за письмом новому главнокомандующему войсками церкви — герцогу Мантуанскому, — умоляя повлиять на святого отца и смягчить участь пленного брата. Юлий II был непреклонен. В Италии уже не осталось места для герцога Валентино.

Первые месяцы заточения он провел в крепости Чинчилья. Затем узника перевезли в замок Медина-дель-Кампо, неподалеку от Вальядолида. Поговаривали, будто венценосный пленник не поладил с комендантом Чинчильи и, разъяренный какой-то вольностью, допущенной испанцем, чуть не сбросил его с крепостной стены.

Наступил 1505 год, и по Испании пролетела весть: умерла королева Изабелла. Страна заволновалась. При дворе произошли значительные перемены. Вскрылись, в частности, некоторые подробности, касающиеся дона Гонсало де Кордобы, и подозрения короля перешли в уверенность. А вскоре друзья известили герцога Валентино, что Фердинанд готов предоставить ему свободу и даже поставить во главе нового экспедиционного корпуса, отправляющегося в Италию. Но король, хотя и считал его лучшей кандидатурой для мести предателю-генералу, все же не решился освободить Чезаре Борджа. Такой шаг вызвал бы негодование папы, а гнев святого отца был более весомым аргументом, чем любые военные или дипломатические победы. Да и сам герцог казался слишком талантливым, чтобы превратиться в покорное орудие его католического величества. Эту версию приводит арагонский хронист Сурита.

Жизнь в Медине-дель-Кампо не отличалась чрезмерной суровостью, хотя, конечно, была невыносимо скучной для столь деятельного и свободолюбивого человека, как Чезаре. У него осталось двое личных слуг и духовник; он мог вести переписку и даже принимать гостей. А получить аудиенцию у пленного герцога, чье имя недавно от Сицилии до Альп вызывало трепет восхищения или страха, считалось завидной честью, которой удостаивались лишь немногие.

Наиболее рьяным почитателем Валентино стал молодой граф Бенавенте — его родовые земли начинались в двух милях от крепости. Он часто навещал знаменитого узника, иногда разделял с ним скромную трапезу. Очарованный умом и обращением Чезаре, граф не переставал сетовать на судьбу, папу и короля, предательски заточивших в темницу «самого доблестного рыцаря со времен Сида». Герцогу случалось перехитрить в дипломатической игре людей и поумнее, чем пылкий испанец, а потому неудивительно, что в скором времени граф предложил своему блестящему другу именно то, чего тот сам давно и страстно желал, — побег. Как утверждает Сурита, Бенавенте ради освобождения Чезаре Борджа готов был рискнуть собственной головой и организовать штурм Медины, если все остальные пути спасения окажутся отрезанными.

Друзья разработали план, посвятив в него духовника Валентино и одного из комендантских слуг, по имени Гарсия. Помощь последнего была необходима, поскольку он мог, не вызывая подозрения, перемещаться по всей территории крепости и подниматься на стены.

Темной сентябрьской ночью 1506 года к одному из башенных зубцов привязали канат. Снаружи, по ту сторону рва, в оливковой роще ждали люди Бенавенте, держа в поводу оседланных лошадей. Первым начал, опасный спуск Гарсия; очутившись на земле, он должен был трижды дернуть веревку, давая знать, что все в порядке и вокруг тихо.

Но дело сгубила непредвиденная оплошность. Добравшись до конца, Гарсия повис в пустоте — канат оказался короче, чем требовалось. В двадцати футах под ним смутно белели камни на дне рва. Думать о возвращении не приходилось, к тому же подрагивание каната уже сообщило ему, что нетерпеливый герцог начал спускаться, не дожидаясь условленного сигнала. Прочитав короткую молитву, Гарсия разжал руки. Мигом позже, сдерживая стоны, он лежал на земле — обе ноги его были сломаны.

Note40

Атропос — одна из богинь судьбы в греческой мифологии (примеч. ред.)