Ты проснешься

Поэтому Пикулину действительно принесли тарелку с макаронами и сосиской и оставили отдыхать за решеткой на тюках из линолеума. Ехидный Генка произнес на прощанье: «Привыкайте, дяденька, пригодится», и загончик снова заперли на замок.

Потом Танзиля выдала им документы на автобус – техпаспорт и доверенность на имя Вити Панарина, и поздно ночью, уже в первом часу, измученных и отощавших трех девчонок и семь пацанов выгрузили перед входом в их родной интернат.

Нашумелись, навизжались, потащили поить, кормить, умывать и переодевать. Танзиля распорядилась временно устроить бывших узников в спортзале. «Потом разберемся, что-нибудь обязательно для вас придумаем», – пообещала она, но ребята и без того были счастливы.

Катя тоже участвовала в акции по освобождению. Она, конечно, очень устала, но не захотела отпускать Демидова, и отправилась в экспедицию вместе с ним и с братьями Панариными, Витей и Никитой, прибывшим для подстраховки и прихватившим, опять же на всякий случай, саквояж с аккуратно уложенными в нем несколькими винтовками и парой пистолетов.

Обошлось. Напуганный щекастый охранник, не раскрывая рта, распахнул перед автобусом ворота, трусцой пробежал к темному одноэтажному корпусу промышленного вида, отворил суетливо дверь входную, потом еще одну внутри, и скоренько куда-то убрался.

Ребята не сразу смогли понять, что это спасательная экспедиция. А Кате захотелось вернуться в подвал и вцепиться в мерзкую морду когтями.

Пикулин завез их в ничтожную географическую точку на карте Московской области, бывшую прежде колхозным поселком, в котором в советские времена процветала молочная ферма, и был отстроен и регулярно выдавал продукцию небольшой цех по переработке молока в сгущенку. Поселок был дальний и небольшой, домов на десять, и жители его постепенно перебрались поближе к цивилизации, то есть в главное село, где проходила железная дорога, и были два магазина и почта с телефоном.

Поселок опустел, дома рушились, но цех пока был крепок. Вот на него и нацелил свой коммерческий интерес предприимчивый Пикулин. Он приобрел цех у тамошнего сельсовета буквально за бесценок и переоснастил наскоро в цех по переработке морепродуктов, при этом особо и не вкладываясь. В результате его коммерческой смекалки цех начал производить из мороженого минтая консервы, но уже не минтая, конечно, а тунца в собственном соку.

Когда перед ним встал вопрос рабочей силы, проект забуксовал. Рабочей силы не было, а если и находились охотники из окрестных деревень, то быстро сбегали обратно. Труд был тяжелый и почти весь ручной, жить приходилось в заброшенных полуразвалившихся избах без электричества, без запасов дров и угля, а платить нормально Пикулин жадничал. Детдомовские ребята поэтому пришлись ему весьма кстати.

Рабовладелец из Рудольфа получился злой и мелочный, и если бы мог совсем не кормить, то и не кормил бы.

Поэтому детишки чуть было не порвали Демидова, когда, ввалившись в автобус, рассмотрели, кто же там сидит на водительском месте. Катя спасла жениха от расправы. Когда разобрались и успокоились, принялись сумбурно выкладывать про свое житье-бытье под феодалом.

Работали по шестнадцать часов, ели скудно и однообразно. Жили сначала в бараке по соседству с цехом, а потом их в цех всех загнали, ну это уже позже. Техпроцессом руководил какой-то кент не из местных, ему, видно, хорошо Пикулин отстегивал, тот ни разу на контакт не пошел. Хотя, он, может, охранников боялся. Охранники были сволочные и с ружьями, а ребята все время были у них на виду.

С первых же дней пришлось с одним полицаем схлестнуться. Ребята заметили, как он нехорошо посматривает на девчонок. Парни тогда к нему подошли и сказали, что если с девочками что-нибудь случится, чего они сами не захотят, то ему отрежут яйца. А работали все ребята на разделке рыбы и, естественно, с ножами – огромные тесаки, заточенные, как надо. После этого из производственного помещения их стали выпускать по одному, и чтобы на выходе ножи складывали на специальный верстак, а уж потом проходили. А мальчишки снова к нему подошли и сказали, что, в случае чего, яйца они ему и зубами отгрызут. И добавили, что мы ведь из детского дома, дядя, ты лучше с нами повежливее. Ну, тот и отстал, выругался только крепко, но кого этим испугаешь?

Один раз повезло. Какой-то лысый боров приехал от хозяина с поручением и оставил на выходе из цеха свой ноутбук, а Лилька подскочила и, что успела, то и отправила на волю. Хотя мы не надеялись. Откуда там, в деревне, беспроводной Интернет? Повезло. Если бы не Лилька...

А к зиме совсем плохо стало. Холодно, дует отовсюду, и не отапливали, гады, только накидали тряпья какого-то и все. Денег ни у кого нет, одежды теплой нет, документы тоже отобрали. И где находимся, неизвестно, похоже только, что где-то в области.

Уже начали строить планы, не взять ли кого-нибудь из уродов в заложники, но один раз план не удался, и нас совсем прищучили. Заложника мы, конечно, взяли, полицая того самого. Хоть и отощали на минтае, но дружно навалились и скрутили. Только надо же было Нинке Корольковой нос из окна высунуть, когда под этим окном другой охранник в засаде сидел. Он ее за коску и ухватил. Говорили уродке, чтобы остригла патлы, а она все жалела, вот и дожалелась.

Пришлось заложника выпускать, а нас всех избили и посадили на хлеб раз в день, и так всю неделю. Начали было изображать голодные обмороки, но поняли, что рискуем. Хозяин-то мог запросто дать команду избавляться от полудохликов, тут его территория... А до первых населенных деревень километров десять, и все полем. Но планы в головах все же вынашивали, не сдавались, короче.

Но все равно хорошо, что вы за нами приехали. Спасибо вам, тетя Катя. И вам, дяденьки, тоже спасибо.

Тут пошли сопли, потому что начали расслабляться после длительного стресса, и Катя им совала кока-колу и сосиски в тесте, которыми на дорожку снабдила их опытная Усмановна.

Потом Катя пробралась поближе к Копыловой Лиле. Она уже со всеми перезнакомилась за полтора часа дороги. Правда, не всех запомнила. Но Лилей-то Катя интересовалась давно.

– Лиля, а скажи, пожалуйста, что ты имела ввиду, когда написала Вике, что вы «где-то в мо»? – задала Катя давно мучивший ее вопрос.

Жующая Лиля пожала плечами и ответила невнятно:

– В московской области, естественно. А что, были другие варианты?

– Нет, конечно не было, – развеселилась Катерина. – Мы именно так и подумали.

Вот так все и закончилось.

А поскольку очень поздно добрались до интерната, то и Марианне Катя вчера звонить не стала, не сутками же она, Марианна, на своей работе сидит. Интересно, проводили ребят в подвал поглазеть на этого ублюдка? Катя бы проводила, но она за последнее время вообще стала какой-то кровожадной.

Она сунула нос в холодильник, но тут вежливо затренькал телефон. «Демидов», – радостно подумала Катя. Но это был не Демидов, а всего лишь Киреева.

Надежда Михайловна была чем-то серьезно удручена. Если бы Катерина знала ее немного меньше, то подумала бы, что и напугана. Но за время их знакомства Катя наблюдала ее испуг всего один раз, и относился он к небольшому сколу на верхнем переднем зубе.

Киреева мельком поинтересовалась, как там болящая себя чувствует и не пора ли ей, симулянтке, на работу, и сразу же приступила к обстоятельному повествованию, касающемуся ее самой.

Так сложилось, что  в одном деликатном вопросе Катя была ее доверенным лицом, которое хоть и осудит, но не предаст. А может, даже и не осудит.

А дело в том, что патентный отдел, начальником которого Киреева числилась, загружен был до чрезвычайности мало, так как свои оригинальные разработки у предприятия случались не очень часто. Поэтому рачительный финдиректор придумал работать этому отделу по аутсортингу, или, выражаясь человеческим языком, принимать заказы со стороны. Отдел обрабатывал заявки заказчика, грамотно составлял запросы и отправлял эти запросы по нескольким разным городским архивам, в зависимости от темы, для получения экспертного заключения. Как и положено, составлялись договора о предоставлении услуги, выставлялись счета, которые заказчиком и оплачивались переводом денег на счет предприятия. Заказчиков частично поставлял отдел маркетинга, частично отдел рекламы, и все было прозрачно, честно и благородно.