Страница 21 из 96
44. КНИГА
Безмолвствует черный обхват переплета, Страницы тесней обнялись в корешке, И книга недвижна. Но книге охота Прильнуть к человеческой теплой руке. Небрежно рассказ недочитанный кинут, Хозяин ушел и повесил замок. Сегодня он отдал последний полтинник За краткую встречу с героем Зоро, Он сядет на лучший из третьего места, Ему одному предназначенный стул, Смотреть, как Зоро похищает невесту, В запретном саду раздирая листву. Двенадцать сержантов и десять капралов Его окружают, но маска бежит, И вот уж на лошади мчится по скалам, И в публику сыплется пыль от копыт. И вот на скале, где над пропастью выгиб, Бесстрашный Зоро повстречался с врагом… Ну, разве покажет убогая книга Такой полновесный удар кулаком? Безмолвствует черный обхват переплета, Страницы тесней обнялись в корешке, И книга недвижна. Но книге охота Прильнуть к человеческой теплой руке. 192545. ПРИЗРАК
Я был совершенно здоровым в тот день, И где бы тут призраку взяться? В двенадцать часов появляется тень Без признаков галлюцинаций. (Она не похожа на мертвецов, Являвшихся прежде поэтам, Ей френч голубой заменяет покров, И кепка на череп надета. Чернеющих впадин безжизненный взгляд Под блеском пенсне оживает. И таза не видно — пуговиц ряд Наглухо всё закрывает.) — Привет мой земному! — Здорово, мертвец! Мне странно твое посещенье. О, я ведь не Гамлет — мой старый отец Живет на моем иждивенье. Зачем ты явился? О тень, удались! Ведь я (что для призрака хуже?) По убеждениям — матерьялист И комсомолец к тому же. Знакомство вести с мертвецами давно Для нас подозрительный признак. Поэтам теперешним запрещено Иметь хоть малюсенький призрак. И если войдет посторонний ко мне И встретит нас — определенно Я медленно буду гореть на огне Уклонов, Уклонов, Уклонов… Мне голосом тихим мертвец отвечал С заметным загробным акцентом: — Мой друг! Я в твоем общежитье стучал В двери ко многим студентам. — Уйдите! — они мне кричали в ответ Дрожащими голосами. — Уйдите! Вон там проживает поэт, Ведущий дела с мертвецами. О друг мой земной, не гнушайся меня, Забудем о классовой розни. По вашей столице я шлялся два дня, Две ночи провел на морозе. Я вышел из гроба как следует быть: С косою и в покрывале (Такие экскурсии, может быть Ты вспомнишь, и прежде бывали). Но, только меня увидали в лесу В моем облачении древнем, Безжалостно отобрали косу И отослали в деревню. Я в город явился, и многих зевак Одежда моя удивляла. — Снимай покрывало, старый чудак! Кто носит теперь покрывала? Они выражали сочувствие мне И, чтоб облегчить мои муки, Мне выдали френч, подарили пенсне, Надели потертые брюки. Тяжел и неловок мой жизненный путь, Тем более, что не живой я. О друг мой живущий! Позволь отдохнуть Хотя б до рассвета с тобою. Он встал на колени, он плакал, он звал, Он принялся дико метаться… Я был беспощаден. Я призрак прогнал, Спасая свою репутацию. Теперь вспоминаю ночною порой О встрече такой необычной… Должно быть, на каменной мостовой Бедняга скончался вторично. <1926>46. ЛЕГЕНДА ОБ АНГЛИЙСКИХ ШАХТЕРАХ
Если земля недовольна судьбою — Уголь трясется в ее груди. Слышишь, товарищ? — внизу, под тобою, Пересыпаясь, уголь гудит. Эту легенду о первом забое, Брат мой британский, ты выучишь скоро. Ночь, говорят, была голубою (Странная ночь для шахтера!). Горе вселилось под ветхие крыши, Плети свистели… И от испуга Древние звезды поднялись повыше, Древние люди запрятались в уголь. Тусклый фонарик в руке закачался В эту подземную ночь без рассвета… Брат мой! Ручаюсь: до этого часа Люди не знали черного цвета. С каждым ударом на добрую сажень Уголь отскакивал. Ну-ка, быстрее!.. Старческим шагом, покрытое сажей, Время сползало в глубь галереи. Хмуро молчал неприветливый уголь, Шли вагонетки, и рельсы сверкали… Где же ты, нежность? И люди подругу Сами себе из угля высекали. Лошадь слепая ребенка качала, Грустною нянькой уселось молчанье… Молодость! Где же твое начало? Где же, о старость, твое окончанье? Участь отца повторяется дважды, Черное племя рождалось, и снова — Стук вагонеток… Но, брат мой, однажды Люди внизу докопались до слова. И за молчанья разорванным кругом Шахта, как пламенем, криком объята: «Хватит! Довольно! Не правда ли, уголь?» Уголь ответил: «Вы правы, ребята!» Люди поднялись по узким проходам, Утро их встретило красным рассветом… Брат мой! Ручаюсь: до этого года Люди не знали красного цвета. <1926>