Страница 31 из 35
-Полагаете не выдержим? Но как же так? В 1812 мы смогли отбить нашествие двунадеси языков, а тут придеться отступать?
-Они ученые теперь и вглубь полуострова за нами не пойдут. Уничтожат флот и Севастополь, собьют и все остальные укрепления по побережью и разорят города. Им что, военные припасы и пополнения подвозят морем, это намного быстрее чем на волах как у нас.
Лев ничего не возразил, неприятно конечно, фельдфебель прав - подвоз припасов по нашим дорогам на гужевой тяге уже давно превратился в головную боль военного ведомства. И никаких улучшений тут не предвиделось, железные дороги в России пока представлены в совершенно недостаточном количестве. Но обдумав последнюю фразу он все же решил возразить, слишком обидная перспектива вырисовывалась в итоге.
-Поговаривают, что накопим сил и тогда дело решиться в генеральном сражении? У нас в Бахчисарае по крайней мере с прошлого года ходят такие слухи.
-"Мильен штыков"? Забудьте ваше благородие, этот миллион тонким слоем размазан по всей России, значительную часть войск приходиться держать против Австрии и для защиты Петербурга. Их стронуть оттуда нельзя, иначе у наших "доброжелателей" могут появиться разные нехорошие прожекты, особенно насчет Питера.
-Разве к вам пополнения не присылают?
-А как же, недавно пришло ополчение, дедушки с бородами до пояса и топорами. Велика Россия, а людей похоже уже не осталось. А что до планов сражений, так вы же сами пишете: "Гладко было на бумаге...".
-Не ожидал, что до Севастополя так быстро доберется сие стихотворение, -Толстой даже обрадовался, что появилась возможность сменить тему разговора, -Я ведь только на прошлой неделе показал сослуживцам...
-Нам текст по телеграфу передали, ночью все равно линия свободна, -Сашка махнул рукой в сторону аппарата Морзе на столе, -Лишняя тренировка для телеграфистов, пусть повышают мастерство. Английские корреспонденты статьи для газет пересылают телеграфом, вот пусть и наши привыкают.
-Удивительно все же, так боюсь скоро и музыку будут передавать по медной проволоке?
-Может по проводам, может без оных, а может не только музыку, но и изображение. -Сашка порылся в ящике стола и извлек тоненькую самодельную тетрадочку, всего три тонких листика, кое-как склеенных по краю, -Вот посмотрите пожалуйста ваше благородие, один мой покойный приятель сочинил, слог у него правда своеобразный.
Уж сотый день врезаются гранаты
В Малахов окровавленный курган,
И рыжие британские солдаты
Идут на штурм под хриплый барабан.
...................................
Холодная казенная бумага,
Нелепая любимая земля...
Короткие и рубленые, но в то же время необычайно емкие строчки стихотворения невольно заворожили Льва Николаевича, он сумел сразу оценить талант неведомого поэта. Но в самом деле, мало того что автор проигнорировал часть букв русского алфавита, так еще и сам слог, рифмы и размерность необычные.
-Недурственно, а твой друг родом не француз ли часом? Я смотрю бриттов ругает, а о других супростатах помалкивает?
-Не знаю, может быть, мы недолго были знакомы. Почти как с вашим Петриком. -приходиться в который раз прибегать Александру к полу-правде полу-лжи. Ведь нельзя же сказать, что Константин Симонов еще даже и не родился, -Попробуйте ваше благородие доработать и отдайте в печать что ли? Может быть у вас возьмут, все же это лучше виршей наших казенно-квасных патриотов, над ними даже смеяться тошно.
-На Камчатке в самом деле удалось победить? Или опять только на бумаге?
-Десант по крайней мере действительно сбросили обратно в море, правда немного их было, по нашим меркам цифры совсем смешные. Скорее всего они повторят попытку и тогда придется уступить.
-Эх братец, "война в Крыму - все в дыму", постараюсь я но успеха обещать не могу. Ни царя, ни бога, ни православный народ твой француз не упомянул, могут и зарезать цензоры за недостатком патриотизма! Только не смейся, это в самом деле так!
Спустя месяц Лев Николаевич, после участия в ряде боевых операций покинул действующую армию, чтобы более никогда к военной службе не возвращаться. В его жизни начался новый этап, в результате которого мир получил великого писателя, вместо весьма посредственного офицера. Как говориться - каждому свое. "Поручик" Симонова в обработке Толстого был опубликован только после смерти писателя уже в начале ХХ века, рукопись случайно нашли родственники при разборе бумаг. Что помешало публикации стихотворения во время Крымской войны неизвестно, скорее всего, как и предполагал Лев в свое время, возникли проблемы с цензурой, традиционно видевшей в каждом "неправильном" печатном слове "подрыв устоев".
Война и жизнь шли своим привычным ходом, в Севастополе кое-как отбили очередной штурм и пережили очередную массированную бомбардировку. До осажденного города наконец добрался "неофициальный представитель" его императорского величества князь М, столь напугавший в свое время Льва Николаевича в Бахчисарае. Пришелец вел себя скромно и безобидно, ни на что не претендовал, поэтому внимания на него в штабе практически не обращали. Временами высокий гость прогуливался по бастионам вместе с адмиралам Нахимовым, постепенно в течении недели к нему привыкли и стали даже доверять. Как говориться: "Толку было с него как с козла молока, но вреда однако тоже никакого." Но в один далеко не прекрасный летний день все внезапно изменилось, пришелец сыграл роковую роль как в судьбе осажденного города, так и в жизни "путешественника во времени" Александра.
28 июня или 10 июля по старому стилю адмирал Павел Степанович Нахимов отправился на очередной осмотр укреплений. Надо сказать, что в фортификации адмирал разбирался плохо и его посещения позиций скорее служили для поднятия духа людей, легендарный адмирал, победитель при Синопе с нами, а значит и Севастополь устоит. На это раз его в поездке сопровождали только адъютант, да все то же князь М, сумевший войти в немалое доверие к адмиралу. Питерскому гостю явно нездоровилось, он тяжело простыл накануне, и поэтому зябко кутался в шинель солдатского покроя несмотря на теплую погоду. Впрочем на Малаховом кургане сегодня дул студеный ветер, и такая экипировка была вполне оправдана.
-Знаете князь, а ведь меня в этот день год назад должны были убить! -неожиданно произнес адмирал, что-то разглядывая вдали на французских позициях.
Гость вздрогнул, впервые маска показной учтивости на секунду сползла с его лица, но он быстро справился со своими чувствами, слава богу никто его реакции на шутку Павла Степановича не заметил.
-Это вам господин адмирал цыганка нагадала или предсказатель в городе завелся? -осторожно полюбопытствовал Князь, стараясь не выдать обуревавшего его интереса.
-Ни то ни другое сударь. Письмо я получил, еще до войны. Судя по почерку писал ребенок, возможно девочка. Удивительно, но она оказалась отчасти права, у наших европейских друзей действительно имеются специально выделенные стрелки для уничтожения офицеров противника. Жертвой одного такого "Робин Гуда" и должен был стать ваш покорный слуга.
-Не может быть! И так и не узнали кто авторша письма? Можно было через жандармов попробовать найти.
-Бог с вами князь, зачем? Предупредила и на на том спасибо, все равно я ей не поверил тогда. Убить меня по ее словам должны были прямо тут у этой амбразуры, но любезный наш Тотлебен распорядился углубить траншею на несколько вершков и уменьшил обсервационные щели, теперь мы в недосягаемости от пуль противника.
Пока они мирно под свист пуль франтиеров беседовали, адъютант в стороне раскуривал трубку, он недавно пристрастился к табаку и не желал досаждать "зельем" адмиралу. Нахимов с князем разглядывали позиции противника поочередно в знаменитую адмиральскую подзорную трубу, своей оптики гость сегодня по неизвестной причине не взял. Пронзительно взвизгнув очередная пуля ударил в бруствер рядом со смотровой щелью, совсем близко...