Избранное

Мухин тем временем продолжал взывать к покупателям. То ли поэтому, то ли по другой какой причине, но в отделе стало заметно многолюдней.

— А ну-ка, Дед Мороз, посмотри и скажи общественности: какой халтурщик кроил этот балахон? — спросил плечистый парень, перед тем надевший пиджак. — Граждане! — жалобно сказал он. — Мамаши и папаши! Братья и сестры! Глядите! Перед вами невинная жертва швейной фабрики!..

Мухин снял с парня пиджак.

— Этот вам не подходит. Возьмите из серых. Артикул сто восьмой…

В стороне примерял костюм молодой человек в очках. Рядом стояла жена и смотрела в зеркало. Лицо ее походило на маску античной трагедии.

— Леня, сними… Я тебя умоляю!

— Это ж просто удивительно, — громко сказал молодой человек, адресуясь к Деду Морозу. — Осенью мерил пальто — брак. Брюки — брак. Сейчас, видите, костюм надел — опять черт-те что!.. Эх, пришел бы сюда директор швейной фабрики, этот… творец бракосочетаний!

Мухин растерянно оглянулся по сторонам. На миг он увидел в зеркале свое отражение. О его душевном смятении никто даже не догадывался — румяная маска Деда Мороза безмятежно улыбалась.

— Зря вы эту продукцию ругаете, — густым басом сказал пожилой человек с усами. — Вам она ни к чему, а мне, к примеру, в самый раз.

«Вот он, хороший, простой человек, наш рядовой потребитель!» — с облегчением подумал Мухин, нежно глядя на своего защитника.

— Правильно! — сказал Мухин. — На вкус и на цвет товарищей нет.

— Вот именно, — согласился усатый и пояснил: — В такую одежку только чучело обряжать на приусадебном участке!..

Сероглазый малыш, влюбленно глядя на Деда Мороза, шагнул вперед:

— Дед Мороз! Расскажи нам сказку!..

Рассеянно взглянув на малыша, Мухин откашлялся и сказал:

— Мы, товарищи, у себя на фабрике повседневно и упорно боремся за расширение ассортимента и резкое улучшение качества изделий.

— Пойдем, Витя. — Отец взял малыша за руку. — Пойдем. Эту сказку Дед Мороз уже рассказывал на пленуме райкома.

Рядом засмеялись.

«Всеобщее веселье, — тоскливо вспомнил Мухин слова Панюшкина. — Кому весело, а кому…»

Во время обеденного перерыва Мухин спустился в буфет. Сняв маску, он положил ее на столик и в изнеможении оглянулся по сторонам. У буфетной стойки, оживленно беседуя, стояли Снегурочки, Серые волки и Коты в сапогах.

К столику Мухина подошел рыжий паренек с веселыми глазами.

«Знакомая личность, — подумал Мухин, — где-то я его видел. Где? Ага, вспомнил. Это он костил меня в июле на комсомольском активе. Только вот фамилию я его забыл».

— Товарищ Мухин! — сказал паренек. — Разрешите мне от имени коллектива горячо поблагодарить вас за то, что вы так охотно откликнулись на просьбу молодежи и пришли в магазин. Я думаю, что это в наших общих интересах.

— Конечно, — пролепетал Мухин.

— Я только вернулся из Москвы из командировки.

— Да?.. А как… как ваша фамилия?

— Матвеев. Будем знакомы.

— Мы уже знакомы, — упавшим голосом сказал Мухин, тяжело дыша и утирая вспотевшее лицо ватной бородой Деда Мороза.

1965

ДУША ОБЩЕСТВА

Белоколонный загородный дом стоял в самой глубине парка. В давние времена здесь хозяйничал граф Сумароков, а нынче раскинул свои владения дом отдыха «Зеленый шум». Эта обитель покоя стала излюбленным местом отдыха ученых. Получая сюда путевки, ученые иногда шутливо говорили, что их несколько тревожит название дома, но их торопливо успокаивали: зеленый шум — это всего-навсего деликатный шелест вековых лип, птичий гомон, и ничего другого. И в доме и в парке безраздельно властвовала тишина.

Директор «Зеленого шума» говорил так:

— Товарищи, какой у нас в основном контингент? Ученые. Короче говоря, люди умственного труда. Обойдемся уж как-нибудь без танцев и развлечений. Создадим спокойную обстановку. Пусть люди отдыхают в привычной атмосфере. Шахматы, книги, покой — это как раз то, что им нужно.

Однажды случилось так, что ученые возроптали: им было скучно. Тогда директор уехал в город и вернулся с человеком, именуемым затейником. Ошеломленный составом отдыхающих, затейник попытался было начать с популярной лекции на тему «Гипертония и меры ее предупреждения», но лекция никакого успеха не имела, и многоопытный затейник резко изменил курс. Он сколотил группу желающих участвовать в увлекательном соревновании «бег в мешках». В этом игрище приняли участие член-корреспондент Академии наук Ярцев, профессор Вахромеев и кандидат искусствоведения Фроленко. Пропрыгав половину дистанции, профессор Вахромеев стыдливо вылез из мешка и, не глядя на присутствующих, скрылся в библиотеке.

Затейнику было трудно. Его инициатива не находила поддержки. Через неделю он подал заявление об уходе и тут же устроился в дом отдыха текстильного комбината, где с успехом трудится и по сей день.

С уходом затейника жизнь в «Зеленом шуме» вернулась в свою колею. Иронические замечания в адрес профессора Вахромеева, публично скакавшего в мешке, были уже исчерпаны, и в доме отдыха опять стало скучно.

И вот как-то раз среди бела дня в аллее парка появился молодой человек. Высокий, рыжеволосый, в синем тренировочном костюме и спортивных туфлях-кедах, молодой человек быстро обошел парк. Проводив любопытным взором группы гуляющих, он обратился к старику, с книгой в руках сидящему на скамье:

— Извините за беспокойство. Можно вас потревожить?

— Слушаю вас, — ответил старик. Это был академик Пухов.

— Вы здесь отдыхаете?

— Да. Я здесь отдыхаю.

— Небось скучаете?

— Простите… С кем имею честь?

— Рыбаков Леонид, — представился молодой человек, — или просто Леша.

— Что же вам угодно, Леша? — строго спросил академик.

Леша улыбнулся.

— Мне кажется, здесь бы не помешал человек, который, так сказать, организовал бы культурный досуг.

— Вы имеете в виду бег в мешках? — усмехнулся Пухов.

— Это неплохая штука. Ловкость развивает, прыгучесть.

— Вы полагаете, что мне необходимо развивать прыгучесть?

— Ну, лично для вас мы подберем что-нибудь другое.

— Знаете что, Леша, вы пройдите к директору и побеседуйте с ним.

— Был. Уехал в город директор. — Леша озабоченно потер переносицу. — Можете вы дать команду, чтобы ваши отдыхающие собрались в одно место, ну, хотя бы в ту беседку? А?

— Нет, молодой человек, вы уж, пожалуйста, сами командуйте.

— Ну что ж, ладно, — согласился Леша. — Попробую.

Не прошло и десяти минут, как в открытой беседке над прудом собрались люди. Усевшись в кресла и на соломенные диванчики, отдыхающие с любопытством смотрели на рыжеволосого незнакомца в спортивном костюме.

— Дорогие товарищи!.. Попрошу минуточку внимания! — с интонацией балаганного зазывалы начал Леша. — Будем культурно отдыхать.

Аудитория настороженно молчала.

— Перво-наперво давайте познакомимся. Меня звать Леша. Перед тем как начать игры и развлечения, хочу узнать ваш культурный уровень, кто где работает, кто какие книги читал. Начнем с вас, папаша, — он обратился к одному из отдыхающих, — где вы работаете?

Вопрос был задан профессору Мальцеву — известному специалисту в области ядерной физики. Мальцев сочувственно посмотрел на Лешу, вздохнул и ответил:

— Я работаю в артели. По переплетной части.

— Ясно, товарищ переплетчик? А вы? — Он указал на сурового вида мужчину.

— А я… Я учитель арифметики в начальной школе. Фамилия моя — Лосев.

— Понятно, — бодро сказал Леша, — шестью восемь — сорок восемь. Пятью пять — двадцать пять.

Лосев сказал правду. Он действительно преподавал арифметику. В молодости. А сейчас он заведовал кафедрой высшей математики в университете и являлся автором монументального труда по теории чисел.

Леша продолжал задавать вопросы, и люди охотно отвечали ему. Затея Мальцева показалась им забавной, и вслед за Лосевым отдыхающие по очереди представлялись Леше. Академик Пухов назвался театральным гардеробщиком. Биолог профессор Михайлов отрекомендовался бухгалтером общества «Рыболов-спортсмен». Видный астроном Добродеев предстал перед Лешей как продавец магазина гастроном.