Страница 2 из 36
Мажордом шествовал впереди в полном молчании, с легким скрипом открывая одну за другой бесконечные двери. Он вел гостя по лестницам и анфиладам, похожим на лабиринты, скользил по паркету бальных залов, бесшумно ступал по пушистым коврам, пересекал галереи, заполненные старинными портретами, и, наконец, завершил сие странствие в небольшом кабинете, обшитом резными дубовыми панелями.
Навстречу им поднялся седой сухопарый старик. Костюм его был консервативен настолько, что мог бы даже показаться старомодным, седые бакенбарды топорщились, тонкие губы давно побледнели и выцвели. Но взгляд его сохранял холодную, как альпийский снег, ясность и пронзал собеседника насквозь, словно клинок.
— Месье Ромболь?
Человек в черном утвердительно кивнул, отточенным жестом открыл кейс и опустил на массивный стол папку с документами. Старик едва коснулся страниц кончиками пальцев и недовольно проворчал:
— Вы родились в Швейцарии? Надеюсь, ваш французский достаточно хорош… — Затем он сверился со старинными бронзовыми часами на каминной полке и сообщил, уважительно понизив голос: — Месье Ромболь, его величество примет вас в библиотеке! — и взглядом указал на двустворчатую дверь.
Ромболь приблизился к дверям и осторожно постучал…
Ночная охота удалась!
Короткая ночь уже была на излете, но Гарик даже не думал спать — азарт все еще озорно щекотал ему ноздри, заставляя нетерпеливо выхватывать снимки из принтера и раскладывать вокруг себя прямо на полу.
Вот эту серию фотографий он сделал в ночном клубе.
Попасть в такое гламурное местечко — мечта простых смертных. Ему пришлось припарковать машину в узком проулке, просидеть в ней битый час и, как только подвернулся подходящий момент, проскользнуть в служебную дверь. Внутри он долго маневрировал, скрываясь от нагловатых охранников и чопорных официантов. Затем устроился в темной нише, между двух фальшивых колон, подальше от лучей неонового света и дурманящего запаха чркой славы, и стал наблюдать светскую жизнь сквозь видоискатель своей постоянной спутницы — фотокамеры.
Знакомые по телевизионным программам и страницам глянцевых изданий лица мелькали тут и там. Мужчины ослабляли узлы галстуков и сдержанно улыбались. Девушки смеялись, благоухая духами, рассыпали бриллиантовые искры и кокетливо потягивали коктейли. Обнаженные плечи, глубокие вырезы, коротенькие юбки, микроскопические шортики, колени и высокие тонкие каблучки проплывали в видоискателе…
Но Гарик не мог отвлекаться на мелочи. Его интересовала настоящая светская львица — та самая, о которой говорят, пишут и хотят знать абсолютно все!
В том, что знаменитость ужинает здесь, Гарик был уверен, он даже совершенно точно знал, кто сегодня будет спутником гламурной дивы, и без труда обнаружил знакомую фигуру. Девушка говорила быстро и обо всем сразу, смеялась, нетерпеливо постукивала длинным холеным ноготком по бокалу с шампанским, отбрасывала назад золотистые локоны, поправляла усыпанную стразами бретельку открытого платья, то и дело кивала или взмахивала рукой, заметив знакомых.
Ее спутник, обладатель бритого черепа, старался держаться в тени, лишь иронично прищуривался, время от времени закуривал новую сигарету и изредка останавливал красавицу короткими вопросами.
Камера бесстрастно фиксировала каждое их движение!
Кавалер дивы сложил салфетку особым образом, рассеянно поставил сверху кофейную чашку. Это был условный знак Гарику — ужин подходит к концу. Точнее, переходит в более интимную фазу, и фотографу следует срочно сменить место дислокации.
Выбравшись из клуба, Гарик помчался в район проживания дамы с максимально возможной для его поношенного авто скоростью. Прибыв по известному адресу, он натянул черную куртку, забрался на крышку по пожарной лестнице, закрепил пару крюков из арсенала многоопытного альпиниста, пристегнул страховочный пояс и стал осторожно сползать с края крыши, выбирая подходящий для съемки ракурс.
Окно квартиры светской львицы было огромным. Сообщник дальновидно распахнул шторы и подвел свою даму к самому подоконнику, наверное, как всегда болтал о погоде! А Гарик, свесившись вниз головой, словно летучая мышь, запечатлел обворожительную белозубую улыбку, распахнутые полы домашнего кимоно и манящий, роскошный бюст.
Снимок вышел просто замечательный — хоть сейчас на первую полосу.
А еще через несколько минут страховочный трос лопнул, и он полетел вниз, но преданная камера успела зафиксировать самое интересное!
Роскошная светская львица в объятиях коварного охотника прямо на кровати…
Гарик подчистил фотографию на компьютере, тщательно скрыв тенями узнаваемые черты лица своего делового партнера. Журналиста, в паре с которым Гарик занимался сафари в гламурных джунглях, звали Макс.
Макс, нисколько не смущаясь, с одинаковой легкостью строчил задушевные статейки для глянцевых изданий и сенсационные репортажи для желтой прессы, кружил головы состоятельным дамам и занимал у приятелей «до лучших времен». Но лучшие времена никак не хотели наступать, хотя Макс бестрепетно брался за все, что может принести деньги.
Гарик горько вздохнул…
Композиция на снимке приобрела глубину и таинственность, автор сам залюбовался результатом и снова вывел снимок на печать, размышляя над вопросом, за что девушки любят таких, как Макс? Ведь не за бритую же голову?
Может, за атлетическую фигуру? Гарик согнул руку и пощупал напряженный бицепс — неплохо для его возраста. Но барышень почему-то не привлекает…
Что же еще есть у Макса? Пружинистая, свободная походка? Чуть заметная циничная складочка между бровей или ироничная улыбка? Гарик подошел к зеркалу и одну за другой состроил отражению несколько уморительных гримас. Нет… Умение многозначительно молчать и слушать? Гарик тоже умеет молчать, просто он еще никогда не пробовал применять этот полезный навык на свидании с девушкой!
Значит, все же прическа?
Гарик снова повернулся к зеркалу, провел рукой по волосам, приглаживая жесткие темные кудри, и в который раз задумался о смене имиджа.
В далекой стране утро уже наполнило мир светом, теплом, птичьим щебетом, но в библиотеке замка было тихо, сумрачно и прохладно. Забранное дубовым переплетом окно надежно отгораживало книжные шкафы, впитавшие пыль вековой мудрости, от шума и сквозняков. Тяжелые портьеры ниспадали вниз, словно защитные сооружения у стен средневекового города.
Резное кресло с высокой спинкой было придвинуто к камину, а на старинной подставке покоилась открытая книга. Король читал, а солнечные лучи, робко пробивавшиеся сквозь цветные витражные стекла, с почтением касались руки монарха.
Ромболь поклонился его величеству и, повинуясь чуть заметному движению пальцев на подлокотнике, приблизился к креслу.
— Шарль Ромболь, — представился он по-французски и продолжал, тщательно подбирая слова и артикулируя каждый звук. — Монсеньор, меня прислали из Рима для сопровождения ее высочества во время турне. Вот мои рекомендательные письма…
— Откуда вы родом? Ваш акцент кажется мне знакомым… — Французский его величества мог очаровать самых тонких знатоков своим аристократизмом и в то же время был вполне живым и естественным, как и сам монарх.
— Из Швейцарии, ваше величество, — скромно ответил Ромболь.
Теперь даже в старушке-Европе члены королевских династий превратились в исчезающий вид, и детективу хотелось рассмотреть собеседника как можно лучше.
Приблизившись к креслу, он увидел, что современный монарх был одет в стильный светлый костюм, на его шее был повязан со вкусом подобранный шейный платок, а на пальце поблескивал старинный перстень с королевским гербом. Король оказался представительным мужчиной, с крупными чертами лица, подвижным, невероятно обаятельным и увлекающимся, который лишь казался сдержанным!