Любовь по-английски (ЛП)

Она ничего не говорила, кроме того, что выказывала шок и сочувствие. Она была просто тихой поддержкой, что я ценила больше, чем могла бы сказать. Обычно в таких случаях, люди давали вам непрошеный совет или соглашались слишком много с тем, что вы говорили, желая помочь, но делая этим только хуже.

Клаудия была более чем готова предложить мне все, что было нужно. Она сказала, что у нее не было много денег, чтобы откладывать, но если получится так, что я не смогу взять у своего брата или кого-то из родителей, чтобы улететь домой, она одолжит мне столько, сколько сможет, а я бы вернула ей. Единственная загвоздка была в том, что надо было ждать две недели, когда у нее будет следующая зарплата.

Я могла занимать комнату в доме Клаудии так долго, сколько было нужно, решив спать на надувном матрасе там, а не на диване. С ней жил Рикардо, и я хотела дать им как можно больше личного пространства. Я создала лагерь временного проживания в узкой комнате, что сильно не понравилось толстому серому коту Клаудии по кличке Рокко, учитывая, что эта комната была одним из его мест, где он проводил время.

В ту ночь я продолжала проверять свой телефон на наличие сообщений от Матео, меня как больную тянуло к этому, какой-то мучительный порыв. Однако он не послал ни смс, ни писем, и не было никаких телефонных звонков. Было довольно глупо признаться, насколько это уничтожало меня еще больше. Нет ничего хуже, чем думать, что болезненное решение, которое ты принял, было правильным. Я думаю, у меня еще теплилась надежда, что он будет по-прежнему пытаться убедить меня, что я была неправа.

Я сидела на диване с Клаудией и бутылкой вина, и мы разговаривали всю ночь напролет. Рикардо решил пойти куда-нибудь со своими друзьями, оставляя нас, чтобы можно было дать волю чувствам и поплакать. Я израсходовала всю коробку салфеток, просто говоря, говоря и говоря и переваривая все это.

Единственное, о чем я продолжала думать, говоря об этом снова и снова, как будто бы хотела, чтобы это было правдой, что мы сами в этом виноваты, что мы были обречены с самого начала. У нас с ним была любовь, которая никогда не должна была быть, на которую и намека не должно было быть. Мне жаль, что я не признала этого с самого начала, что нельзя было идти дальше.

- Но вы пошли, - сказала Клаудия, выливая остатки вина в мой бокал. - Вы сопротивлялись до самого конца.

- Я должна была больше думать, - сказала я. - Я должна была это предвидеть.

- Но любовь делает тебя оптимистом, - сказала она. - Это и есть любовь. Это надежда на будущее. Любовь не хочет, чтобы ты теряла веру в себя, смотрела на мир мрачно, не имела никаких надежд. Любовь заставляет поверить в невозможное. Вот что значит это слово.

- Очень поэтично. – Шмыгнула я носом. - Но любовь вводит в заблуждение.

Она пожала плечами. - Никто не говорил, что это не так.

Разговор с Клаудией помог, даже если это не заставило меня забыть о том, что произошло или ощутить себя лучше. Но поскольку ночь прошла и начался новый день, я почувствовала, что если бы продолжала говорить об этом кому-то, тогда возможно, смогла бы понять, почему я действительно сделала то, что сделала.

Наступил понедельник, Клаудия с Рикардо ушли на работу, а я осталась совсем одна, с Рокко. У меня было только время, чтобы уничтожать себя, время, чтобы чувствовать ту боль, которая продолжала раздирать меня изнутри.

От Матео все еще не было ни одного сообщения. Неразумная сторона меня начала злиться на его дерзость, что ему было все равно. Я должна была продолжать напоминать себе, что это было моим поступком, моей виной, что я хотела этого, что сделала это для нас.

Я решила, наконец, преодолеть свой страх - признаться, что я потерпела неудачу - и Джошу, и маме. Это не будет легко, сначала пережить такое, а теперь приползти обратно домой, которому я показала средний палец.

Я позвонила Джошу на сотовый, понимая, что так будет лучше, если я поговорю с ним сначала. Я очень не хотела просить у него денег, не хотела, чтобы он волновался обо мне.

Было около семи часов утра в Ванкувере, и я определенно бы разбудила его, но я хотела поговорить с ним, прежде чем Клаудия с Рикардо вернутся домой.

- Алло? - запинаясь, ответил он.

- Джош? – прошептала я, как будто не хотела шокировать его.

Он застонал. - Да. Вера. Сколько времени? Ты в порядке?

- Я... – начала я. - Я не в порядке.

- Что случилось? - Он просыпался теперь, став более эмоциональным.

Я глубоко вздохнула. - Мне нужно вернуться домой.

Он вздохнул. - О, нет. Вера. Что случилось?

- Мы с Матео расстались, - сказала я, поперхнувшись на этих словах.

- Черт, - выругался он. - Мне очень жаль. Почему?

- Много причин, - ответила я. – Это было слишком тяжело.

Он промычал что-то непонятное.

- Что? – переспросила я.

- Ничего, - сказал он. - Просто, ты знала, что это будет трудно.

Я прищурилась на телефон. - Нет. Я не знала, что будет тяжело. Ты не представляешь, Джошуа, не представляешь, через что, черт возьми, я прошла с тех пор, как оказалась здесь.

- Прости. Я не знал, что ты была этим недовольна.

- Я не была недовольна, - сказала я, сдувая прядь волос с лица. - Я просто... не знаю. Я не знаю. Ты никогда не задумывался, что иногда одной любви мало? Что она не может все преодолеть?

- Я не знаю, - сказал он. - Я действительно никогда не был влюблен, не так, как ты. Я всегда надеялся, что этой любви будет достаточно. В противном случае это просто как в песне Nine Inch Nails.

- Да, любовь - отстой.

Но на самом деле, не иметь любви – вот это отстой. Не иметь Матео - отстой. Матео был любовью. Несмотря на всю хрень, пока мы проходили через все это сплошное эмоциональное дерьмо, он любил меня всем сердцем. Я чувствовала страсть в его прикосновениях, видела его душу в глазах. Тот человек, тот замечательный человек, который пытался не что иное, как быть хорошим отцом, даже будучи со мной, он любил меня.

И я поворачивалась спиной к этому, ко всему, что Матео предлагал мне. Он перестроил свою жизнь для меня, а я сбежала, когда все стало трудно.

Ты поступаешь правильно, сказала я себе. Ты разрушила брак; ты не заслуживаешь его любви или чего-то другого.

Это была карма.

Расплата.

Последствия.

- Я должна вернуться домой, - сказала я ему. - Я делаю то, что правильно для всех.

- И что же Матео говорит обо всем этом?

- Это неважно.

Джош рассмеялся. - Неважно? Вера, чувак оставил свою жену ради тебя.

- Он этого не сделал.

- Он сделал, и ты это знаешь. Он без ума от тебя, Бог знает почему. Я уверен, что если Матео не считал, что вы можете справиться с этим, то отпустил бы тебя или слинял сам.

- Нет, - ответила я непреклонно. – Он просто не хочет причинять мне боль, поэтому верит в то, что все получится.

- Тогда почему бы и тебе не поверить?

Я замерла, опешив. - Потому что мое счастье не так важно, как семья.

- Может, ты позволишь и Матео решать, а не только себе.

- Джош, - сказала я сурово.

- Вера, - ответил он. – Еще не поздно. Ты все еще в Мадриде, не так ли? В Испании, по крайней мере.

- Да, - сказала я настороженно.

- Тогда, блядь, вернись к нему и сделай так, чтобы все получилось. Ты любишь его, верно?

Я ничего не ответила.

- Ну, ты либо действуешь, либо нет, - добавил он.

- Джош, я еду домой, - сказала я еще громче. - Что сделано, то сделано. Мне нужно, чтобы ты поддержал, ладно? Ты так поддерживал, когда я приехала сюда.

- Потому что я верил в эти ваши безумные планы, - сказал он. – А в это не верю.

- Таким образом, полагаю, ты не собираешься одалживать мне денег.

- Нет, Вера, - сказал он. – Не собираюсь. И не потому, что я мудак, у меня на самом деле нет, нахрен, ни копейки. Все ушло в машину. Он просто кусок дерьма, этот Герман. - Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать, что он говорил о своем Гольфе.