Страница 30 из 41
Из пустыни Син Моисей повел свой народ в сторону от приморского берега. Местность эта еще ужаснее и безотраднее, так что римляне, проходя по ней во время своих воинских походов, ужасались пустынной дикости этих голых, утесистых гор. Народу приходилось то двигаться по тесным ущельям, то взбираться на скалы, то спускаться в овраги – по ужасной, усеянной камнями дороге. Но тяжесть пути вознаграждалась той целью, достижение которой имелось в виду. Неподалеку, именно у горы Дофки, называвшейся у египтян Та-Мафной, находились знаменитые египетские рудники, которые служили главным источником добывания серебра, золота и других металлов для Египта. Рудники эти разрабатывались каторжным трудом ссыльных, которых партиями отправляли сюда, заковывали в цепи и принуждали к насильственным работам. Во времена фараонов-угнетателей они переполнялись каторжниками и между ними, несомненно, было множество израильтян, которых жестокое правительство партиями ссылало сюда для ослабления молодого народа, становившегося опасным для государства. Египетский историк Манефон рассказывает, что фараон Аменофис сослал таким образом в рудники и каменоломни до восьмидесяти тысяч «прокаженных», как, несомненно, назывались израильтяне, не соблюдавшие египетских законов о чистоте. Поэтому, направляясь сюда, Моисей мог иметь в виду не только воспользоваться египетским провиантом и добычей золота и серебра в этих рудниках, но и, главным образом, освободить своих страждущих братий. Небольшой египетский гарнизон, конечно, не мог оказать большого сопротивления и при приближении народа должен был удалиться.
От египетских рудников народ прошел по долине Мокаттеб, где был стан Алуш. Долина эта известна множеством надписей на скалах и целых изображений, представляющих картины странствования какого-то племени (и уже древнее предание видело в этом племени израильский народ).
Большой стан затем был в Рефидиме, самое название которого (место остановки) показывает на продолжительное пребывание в нем. Здесь опять возник ропот по случаю отсутствия воды, и Моисей ударом жезла чудесно источил ее из скалы. Чудесно открытый источник, по-видимому, сделался постоянным, и из него израильтяне пользовались водой во все время пребывания у Синая. Источник этот, по учению ап. Павла, был прообразом Христа, источающего жизнь вечную.
Но израильтянам приходилось бороться не только с тягостями пути и недостатками природы, но и с враждебными племенами. Когда они находились еще в Рефидиме, у долины Фейран, местные жители вознамерились оказать им сопротивление. Это было племя бедуинов, известное под именем амаликитян, самое сильное племя Синайского полуострова в то время. В зимнее время они обыкновенно жили в южных пределах полуострова, а к лету передвигались на север, именно в окрестности долины Фейран, где находили хорошие пастбища для своих стад. Им, поэтому, было крайней, жизненной необходимостью прогнать отсюда вновь вторгшийся народ, который мог отбить у них пастбища. Будучи издавна данниками фараонов, они теперь соединились с египетским гарнизоном, отступившим от рудников Дофки, и совместно ударили на пришельцев. Время и место было выбрано чрезвычайно удачно для них. Народ израильский был крайне истощен тягостями пути и невзгодами, значительно даже деморализован ропотом и неудовольствиями на своего вождя, которого только что перед тем грозил побить даже камнями. Местность была стиснута гранитными скалами, затруднявшими более или менее правильное военное действие, и жар палил невыносимый. Минута была критическая. Правда, израильтяне были гораздо многочисленнее своих врагов, но самая их многочисленность со своими женами, детьми и стадами была их главной слабостью, потому что скорее могла вызвать панику в народе. Моисей быстро взвесил все обстоятельства и распорядился оставить весь обоз с женами и детьми позади, а из колен выбрал наиболее сильных и храбрых воинов, которые должны были сразиться с амаликитянами. Отряд был отдан под начальство Иисуса Навина, имя которого тут впервые появляется в летописях истории. Соединившись с некоторыми более дружественными племенами, искавшими, в свою очередь, союза с израильтянами против угнетавших их амаликитян, именно с кенеями и мадианитянами, израильтяне нанесли полное поражение своим врагам. Сам Моисей во время битвы стоял на горе, наблюдая за ходом сражения и придавая чудесную силу своим воинам поднятием своих рук, знаменовавших силу молитвы и прообразовавшим силу креста. На месте победы Моисей воздвиг жертвенник под названием Иегова Нисси (Господь знамя мое), и получил обетование об окончательном истреблении амаликитян за их коварное нападение на избранный народ.
Вскоре после поражения амаликитян Моисей был обрадован приятной встречей, которая должна была ободрить его в страшных трудах и испытаниях. Отправляясь в Египет, он оставил свою жену Сепфору с двумя сыновьями у тестя своего Иофора для безопасности. Теперь, когда он опять был близ священной горы, ему пришлось вновь увидеть свое маленькое семейство, приведенное к нему тестем. Узнав о его приближении, Моисей вышел к нему навстречу, преклонился перед ним на колена, прикоснулся головой земли, поцеловал у него сначала руку, а затем, поднявшись, поцеловал его в обе щеки и, приветствуя друг друга по всем правилам восточной любезности, они оба вошли в шатер. Тут Моисей рассказал Иофору о всех событиях, сопровождавших избавление народа, и о всех трудностях, которые встречались им на пути. Принесено было благодарственное всесожжение в жертву Богу, устроено угощение, на котором в присутствии Аарона и старейшин заключен был формальный союз между израильтянами и мадианитянами, связавший оба народа узами дружбы, редко нарушавшимися в течение последующей истории.
Пребывание Иофора в израильском стане ознаменовалось важным преобразованием в гражданском устройстве народа. До этого времени у народа совсем не была устроена судебная часть – по разбирательству возникавших дел и тяжб. Со всеми делами непосредственно обращались к самому Моисею, который поэтому и должен был с утра до ночи заниматься разбором бесконечных тяжб и дел. Такой порядок вещей был крайне утомителен для вождя и неудобен для народа. Опытный глаз Иофора тотчас же усмотрел ненормальность такого положения, и он предложил Моисею такое устройство судебного дела, чтобы до него доходили только наиболее важные дела. Он должен был разделить весь народ на определенные части и над каждой частью поставить начальника, к которому и обращалась каждая часть для разбора возникающих в ней дел. Таким образом, явилась та стройная десятичная система народных начальников, которая так много содействовала правильной общественной жизни народа. И были избраны тысяченачальники, стоначальники, пятидесятиначальники и десятиначальники, которые и ведали дела своих частей. Только крупные дела представлялись на разрешение Моисея, который, таким образом освобожденный от мелочных дел, мог всецело посвятить себя высшим интересам народной жизни.
По возвращении Иофора к своему племени израильский народ двинулся дальше. В отдалении уже виднелись величественные высоты Синайских гор, где должно было совершиться великое не только для израильского народа, но и для всего человечества, событие, а именно провозглашение и дарование божественного Синайского законодательства. К этим-то высотам и повел теперь Моисей освобожденный им народ.
XIX
История дарования Синайского законодательства. Золотой телец. Скиния. Священство. Исчисление народа
От Суэцкого залива, где израильтяне перешли через Чермное море, до Синая всего только около двухсот пятидесяти верст, считая все извилины пути; но только в третий месяц по выходе из Египта они могли, наконец, раскинуть свои палатки под сенью священной горы. Под именем Синая, собственно, разумеется целая группа гор, отдельные отроги которой носят различные названия, и определить, какая из них именно была горой законодательства, составляет трудный вопрос науки. Самая величественная из них есть гора Сербал, но перед ней нет такой равнины, на которой мог бы расположиться станом народ. Поэтому в последнее время большинство исследователей начинают склоняться в пользу той горы, которая называется Рас-Сафсафех. Она почти так же величественна, как Сербал, но с той разницей, что перед ней расстилается обширная равнина Эр-Раха (Ладонь), на которой мог помещаться народ, и вообще, особенности этой горы более соответствуют подробностям библейского повествования. С равнины Эр-Раха открывается величественное зрелище, лучше которого и трудно было избрать для великого события – нравственного возрождения народа. Перед станом в страшном величии возвышалась священная гора, гранитные скалы которой отвесными утесами возносятся к небесам и с равнины представляются подобно исполинскому алтарю, неприступному престолу Всевышнего, голос которого мог разноситься далеко по всей равнине, лежащей внизу. У подошвы ее проходит наносная плотина, как раз соответствующая той «черте», которая должна была воспрепятствовать народу «прикасаться к подошве горы», и самая подошва так отвесна и крута, что к ней действительно можно прикасаться как к стене. Равнина закрыта и стеснена горами со всех сторон, но в одном месте она представляет большой выступ, за которым народ, не вынося грозных явлений на горе, мог «отступить и стать вдали». Небольшое возвышение при входе в равнину носит имя Аарона, и по преданию это то самое место, откуда Аарон смотрел на празднество в честь золотого тельца. На вершину горы ведет тропинка, и она имеет особенность, близко соответствующую библейскому повествованию, по которому Моисей, сходя с горы, слышал крик в стане, но не видел самого стана и того, что в нем делалось. Действительно, всякий сходящий с этой горы по тропе, ведущей с нее в равнину, может слышать звуки, разносящиеся по безмолвной равнине, но не видит самой равнины, пока окончательно не сойдет с горы, как это именно и было с Моисеем. Затем поблизости находится и источник, который мог быть именно тем «потоком», в который рассыпан был истертый в прах золотой телец. Наконец, самая равнина, бывшая местом стоянки народа в течение почти целого года, изобилует и пастбищами, которые в прилегающих долинах отличаются особенным богатством. Сюда-то Моисей, для которого известны были здесь всякая тропа и всякий источник, привел народ свой. В народе эта местность должна была возбуждать тем более благоговейное настроение, что эта группа гор издавна считалась священной, и даже в настоящее время около нее ежегодно совершаются религиозные празднества местных арабов, поддерживающих предания глубокой старины.