Австро-Венгерская империя

Существование «железного занавеса», разделявшего Европу во второй половине XX столетия, породило идеологизированный термин «Восточная Европа». К ней было принято относить все европейские социалистические страны — но не всегда СССР, который рассматривался сам по себе, как метрополия колоссальной коммунистической суперимперии. Однако после распада соцлагеря стало особенно очевидно, что между народами этих стран есть множество глубоких культурных, исторических, экономических, социально-психологических и прочих различий. Впрочем, еще до антикоммунистических революций 1989—1990 гг. в «Восточной Европе» на это обращали внимание многие исследователи — как западные, так и представители стран региона. В 90-е гг. в научной литературе активно использовался термин «Центрально-Восточная Европа» (ЦВЕ, калька с английского East Central Europe), как бы подчеркивавший, с одной стороны, историческое разделение географической Центральной Европы, а с другой — сохраняющееся отличие этого региона от так называемого «постсоветского пространства».

При этом явные различия в посткоммунистическом развитии, с одной стороны, Польши, Чехии, Венгрии, Словении и (с оговорками) Словакии, а с другой — балканских стран и Румынии привели к необходимости если не отказа от понятия ЦВЕ, то по крайней мере выделения в ее рамках двух субрегионов — северного и южного. В российских научных и публицистических материалах можно встретить и название «Средняя Европа». Одно время пользовался им и автор этих строк — скорее по стилистическим, чем концептуальным соображениям: «Центральное» — это нечто такое, вокруг чего обращается все остальное. Пуп земли, центр мироздания. Словом, то, чем конгломерат небольших... народов, живущих между Дунаем, Одером и Бугом, никогда не был» (Шимов Я. Средняя Европа: путь домой // Неприкосновеный запас. Дебаты о политике и культуре. 2001. № 4. С. 76). Между тем в самих бывших соцстранах название «Центральная Европа» стало общеупотребительным применительно к северной части бывшей социалистической «Восточной Европы». Быстро закрепляется этот термин и в западных научных публикациях. В России он приживается несколько медленнее, что, возможно, связано с фантомными болями российского имперского сознания, психологическим восприятием стран региона как бывших союзников, «повернувшихся к нам спиной».

Тем не менее название «Центральная Европа» представляется мне наиболее точным и правильным для той «Европы между Россией и Германией», которая на протяжении многих веков была в определенном смысле центром тяжести европейского субконтинента, оставаясь не только перекрестком торговых путей и культурных влияний, пограничьем западнохристианской, православной и исламской цивилизаций, но и связующим элементом, мостом между Западом, Россией и Балканами. Каждый, кому доводилось бывать в четырех регионах Европы, не мог не заметить различий не только между ними, но и между каждым из них и Центральной Европой. К более подробному анализу этих различий я вернусь в самом конце книги, пока же отмечу, что с исторической точки зрения их существование во многом обусловлено длительной борьбой за господство в центре, на востоке и юго-востоке Европы между тремя великими империями прошлого — габсбургской (Австрийской), турецкой (Османской) и Российской.

Тот факт, что Габсбургам удалось закрепиться на пространстве от Альп до Трансильвании и от Галиции до Далмации, дать народам, населяющим это пространство, общие государственно-правовые рамки и создать условия для их экономического, политического и культурного сотрудничества (а позднее и соперничества), стал определяющим для дальнейшего развития Центральной Европы. Можно сказать, что Центральная Европа в историко-политическом и отчасти культурном смысле является следствием взаимодействия австрийской династии и народов региона, плодом их исторического брака, который был заключен скорее по расчету, чем по любви, но оказался на удивление долгим и прочным. Таким образом, задачу, которую попытался решить автор этой книги, можно сформулировать следующим образом: написать очерк истории Центральной Европы в XVI—XX вв., сделав его главными героями Габсбургов и их народы, взаимоотношения между которыми не только определили облик и историческую судьбу данного региона, но и в значительной степени отразились на ходе европейской и мировой истории.

* * *

Насколько мне известно, это первая попытка такого рода в отечественной историографии, и я далек от иллюзий относительно того, что мне удалось исчерпывающим образом решить поставленную задачу. Эта книга — скорее набросок, эскиз исторического портрета региона, с которым на протяжении многих веков были довольно тесно связаны судьбы моей родины и с которым в силу обстоятельств оказалась связана моя собственная судьба. Кроме того, это попытка хотя бы отчасти восполнить явный пробел в российской историографии, которая до самого недавнего времени хоть и уделяла внимание истории отдельных народов и государств Центральной Европы, но удивительным образом оставляла без внимания феномен габсбургской империи как многонационального государства, не говоря уже об исторической роли самой австрийской династии. Ничего удивительного — в советскую эпоху такая история «с монархическим уклоном» была не в чести. (Подробнее см.: Islamov Т., Miller A., Pavlenko О. Soviet Historiography on the Habsburg Empire//Austrian History Yearbook. Mi