Страница 11 из 25
– На набережную Брайтона мы выходим вечерами со своим «походным иконостасом», молимся о спасении душ этих людей. Обычно там, в беседке, собирается человек десять-пятнадцать. А недавно собралось столько, что стоящий рядом со мной помощник шепнул дрогнувшим голосом: «Батюшка, пора уходить, пока не поздно». На что я ему ответил: «Поздно, мы опоздали лет на десять. Посмотри, во что они превратились».
Для этих молений у нас есть незыблемое правило: никогда не отправляться туда в одиночку, только с охраной. Главное – чтобы не были осквернены иконы и не покалечили никого из нас. Народ там пьяный и злой, могут и в драку полезть, и бутылкой по голове дать. Мы никогда не вмешиваемся в происходящее. Мы только молимся, показываем этим людям путь из тьмы к свету. Они же сами решают, что им делать: молиться с нами о своем спасении и возвращаться к нормальной жизни, или продолжать пить водку, драться, резаться, умирать.
Отец Вадим во время исполнения своего пастырского долга: посещает духовных чад в тюрьме; приобщает падших к вере в беседке на Брайтоне.
ПРИВИДЕНИЕ
Постояльцы приюта – народ действительно тяжелый. Нужно быть готовым к тому, что эти люди отплатят за добро черной неблагодарностью. Отец Вадим не хочет рассказывать, как однажды в приют кто-то принес водку, и люди, только что вернувшиеся с церковной службы, напились и устроили пьяный дебош. Как один из постояльцев, вечером целовавший батюшке руку, ночью украл церковный ящик с деньгами и сбежал. Как постояльцы порой воруют друг у друга деньги, мобильники. Как, выгнанные из приюта, снова приходят пьяные, устраивают сцены, угрожают. Потом, правда, протрезвев, извиняются. На одного из них отец Вадим не раз вызывал полицию за драки и даже добился, чтобы того посадили в тюрьму. И правильно сделал, ведь если бы не тюрьма, парень бы погиб от водки или, невменяемый, кого-то убил.
Не все истории, однако, такие мрачные. Вот, скажем, рассказ про Андрея (кличка Привидение): 49 лет, львовянин, когда-то окончил политехнический институт, работал инженером. В Америку приехал с семьей по грин-карте. С женой вскоре отношения разладились, и Андрей ушел из семьи. Запил, потерял работу. Оказался на улице.
Сначала жил под мостом. «Матрас, одеяло, бутылка водки на ночь, – вспоминает он. – Полиция иногда забирала и отвозила в американские приюты. Но там не всегда были свободные места, нередко мне приходилось сидеть на стуле всю ночь. Даже ботинки не разрешали снять. Если кто умирал, того засовывали в черный мешок для мусора и увозили хоронить в общей могиле».
Затем он перебрался на пляж, под беседку. «Мы там, под беседкой, втроем жили. Однажды утром просыпаюсь – один дружок умер. Сколько раз я и сам думал: все, конец, белая горячка! Как-то зимой, помню, толкал ночью тележку с пустыми бутылками, неподалеку от здания ООН. Чувствую, сейчас упаду и замерзну...».
На нью-йоркской улице Андрей прожил восемь лет. Иногда ему удавалось получить временную работу разносчика газет, но жить продолжал на улице. Последние два года прожил в палатке в лесу возле аэропорта Кеннеди.
Осенью он пришел в этот приют: бегающие глазки, шея втянута, хоть и не холодно, на голове шапка-ушанка. Поставили перед ним тарелку горячего борща. Дрожащими руками поднес ложку ко рту и... зарыдал.
Живя в приюте, по ночам Андрей тихонько выскальзывал – шел по привычке собирать пустые бутылки. Но со временем обжился, отогрелся. Через полгода стал прислужником при алтаре. Сегодня живет на собственные заработанные деньги, снимает квартиру, четыре года не пьет.
ОТ РЮМКИ – К «НЕУПИВАЕМОЙ ЧАШЕ»
Рассказ о храме Божией Матери «Неупиваемая Чаша» и приюте будет неполным, если не поведать об одной иконе, ставшей покровительницей этого прихода.
Икона «Неупивемая чаша» в России всегда почиталась особо. Эта чудотворная икона прославилась в конце ХVIII века. Неупиваемая – значит неистощимая, неиссякаемая. Она приносила исцеление от различных недугов, но в первую очередь – от пьянства. На иконе изображена Богородица, перед Ней золотая чаша, в чаше младенец Христос с благословляющими руками.
Эту икону писала монахиня Феодора, из сестричества Св. Елизаветы.
– Писать эту икону мне было очень трудно, – делится монахиня Феодора. – Я и так пишу долго, а тут... Очень долго не получался лик Богородицы. Однажды, устав от этой борьбы, я буквально взмолилась: «Матерь Божия! Перед Твоим образом будут молиться тяжело больные люди, они будут просить у Тебя исцеления. Прошу, ради них, явись такой, какой Ты Сама хочешь!» И вдруг мне что-то приоткрылось… Лик Богородицы получился величественным, но и любящим, внушающим надежду.
Когда я писала эту икону, то представляла себе улицы Нью-Йорка, шумные, визгливые, в огнях и рекламах. Все бегут, все заняты. И там – наши, растоптанные, униженные, больные… А еще я думала о том, что люди, страдающие алкоголизмом, в чем-то напоминают детей. Всех их – избитых, беззубых, часто уже седых – когда-то, пусть хоть недолго, но обязательно любила мать. В эту любовь они еще способны верить. Моя мама рассказывала, как однажды к ней в метро в Петербурге подошел странного вида человек и сказал: «Поговори со мной, мать. Я только что из тюрьмы вышел». Мама долго с ним говорила. Никогда больше она этого человека не видела. Но в тот момент ему только того и надо было – сочувствие пожилой незнакомой женщины…
– В эту икону вы вложили столько сил и любви. Наверное, расставаться с нею было непросто?
– Да, нелегко. Знаете, как иногда было во время писания: смотришь на Нее, а потом вдруг – Она на тебя. Таинственный момент...
2010 г.
«ЖЕЛТЫЙ КОРОЛЬ» ВЛАДИМИР ЛОБАС
– Вы хотите стать писателем? Забудьте! Если можете, выбросьте это из головы! Мой вам совет – станьте программистом, адвокатом, дантистом, кем угодно, только займитесь тем, что может принести вам деньги. Забудьте это слово «писать»! Вы еще молоды, поверьте мне, вы искалечите свою жизнь! Вы столкнетесь с таким непониманием в издательском мире, с таким хамством... – меня приглашал войти в свою квартиру мужчина, внешность которого не вязалась с воображаемой еще минуту назад.
…После прочтения романа «Желтые короли. Записки нью-йоркского таксиста» автор книги, Владимир Лобас, наверняка представляется читателю этаким крутым шоферюгой. «На фото в его удостоверении таксиста, помещенном в книжке, он выглядел, как будто недавно пришел из далекого ГУЛАГа», – так писала о нем газета «Ньюсдей».
Однако рядом со мной сейчас шел интеллигентного вида немолодой мужчина, с умными, чуточку насмешливыми глазами.
В его квартире вдоль стен, от пола до потолка – полки с книгами, что встречается не так часто в домах русскоязычных иммигрантов в США. Он приглашает к журнальному столику с приготовленными экземплярами «Желтых королей» на русском, двумя изданиями на английском языке, письмами читателей, снимками и целым ворохом газет, полосы которых пестрят фотографиями шофера, сидящего в такси с собственной книжкой в руках.
Писатель Владимир Лобас
ххх
Владимир Лобас – родом из Винницы. Созданная на Киевской киностудии научно-популярных фильмов его картина «Портрет хирурга», принесла ее автору звание члена Союза кинематографистов СССР. В 1972 году он уехал в США. До 1980-го работал журналистом на радиостанции «Свобода», печатался в эмигрантской прессе, а заодно крутил баранку нью-йоркского такси. Тогда же начал заносить в свой блокнот наблюдения из жизни русского иммигранта, рядового кэбби – водителя «желтого такси», который в силу обстоятельств сделался таксистом и пополнил многочисленную армию «желтых королей» Нью-Йорка.