Страница 19 из 23
Адальберт хорошо помнил, что Рэан снял медальон и отдал его сестре примерно за месяц до беды. Почему это было сделано – Крей так и не мог понять. То ли охотник чуял что, то ли была еще какая-то причина. Айша не смогла переубедить брата, и в итоге… Кто знает, не сними парень эту штуку, может, и не случилось бы той катастрофы. Что удивительно, обычно такие вещи имели свою легенду, полную мрачных пророчеств и предсказаний, но у медальона рода Кел-ле не было легенды. Было только имя – Сангра…
Бессознательное состояние не принесло предсказательнице покоя, темнота была перемешана видениями из прошлого. Перед внутренним взором пронеслась вся ее жизнь. Где-то мелькали лица прародителей, родителей. Там, среди них, мелькал и Рэан, и сколько женщина к нему ни рвалась, ей не удавалось его догнать… Картинки то расплывались и рассыпались осколками, то, вновь причудливо собираясь, создавали странные переплетения из настоящего и прошлого. И все это сопровождалось болью, пронизывающей все существо, не дающей нормально вздохнуть…
– Айша… – голос был незнаком, – возвращайся…
– Почему?
– Там нет Рэана.
– Где он? – предсказательница рванулась вновь, но снова бесполезно. – Он жив?!
Возникшая перед ней женщина грустно отвела взгляд:
– Прости.
Кел-ле закрыла лицо руками и расплакалась:
– За что?
– У Судьбы на нас иные виды…
– К демонам такую Судьбу, он должен был жить!
– Не нам решать…
Айша открыла глаза, пытаясь сообразить, что все-таки происходит. Последнее, что она помнила, – сдавившую виски боль. Подушка почему-то была мокрая. Она провела ладонью по лицу – слезы. Женщина плакала, не приходя в сознание. Смутные картинки, виденные там, ускользали от памяти… Предсказательница села, осматриваясь – и в комнате, и за окнами царила темнота. Она поднялась, вытирая рукавом лицо, и вышла в приемную комнату… Адальберт, с удобством вытянув ноги на второй стул, что-то лихорадочно записывал на листочках, отщипывая куски от свежей краюхи хлеба. Сангра так и лежал на столе.
– Аль?
Маг оторвался от писанины и внимательно взглянул поверх листа:
– Плохо?
Она пожала плечами:
– Плохо, – и скривилась. – Больно по-прежнему. Зачем ты его принес?
– Я не могу больше держать его у себя. Физически не могу.
– Почему?
– Не знаю.
Айша молча подошла, помедлила и все же взяла «капельки» в руки, баюкая, как и свои камни:
– Ты знаешь, Сангра передается только мужчинам нашей семьи.
Крей невесело усмехнулся – кроме нее никого не было, а искать иных наследников не было ни желания, ни времени. Да и сомнения были, что где-то еще существовали представители рода Кел-ле, наделенные такими способностями.
– Сыну передашь.
Она только головой покачала и все же повесила его на шею.
– Значит, пусть будет так… – согласилась нехотя и несколько вяло поблагодарила: – Спасибо.
Мэтр Крей пожал плечами:
– Не за что вроде бы, – он поднялся. – Раз тебе лучше, то я пойду.
– Да, тебе лучше уйти.
Когда за Адальбертом закрылась дверь, предсказательница тяжело осела на стул и закрыла лицо руками. Очень хотелось плакать. Сангра чужеродным предметом висел на шее, тревожа память… Долго, очень долго Кел-ле сидела и пыталась собрать в кучу разбегающиеся мысли. Получалось плохо. Стоило бы пойти, отдохнуть, но спать не хотелось, да и боязно было. С тяжелым вздохом Айша поднялась на ноги и подошла к полке. Хотелось напиться, но алкоголь организм не принимал хронически. И ничего не изменилось. Оставалось только сделать отвар и тихо выпить. На отвар много времени не ушло, все необходимое давно было готово. Какое-то время предсказательница вдыхала аромат трав и не выдержала, вышла из дома в темень и уселась на ступеньки – не хватало свежего воздуха… Ночь – лучшее время для раздумий, когда никто не мешает и не просит погадать, не стоит под дверью, ожидая внимания, и не пытается качать права. Ночь принесла тишину и спокойствие на эту улицу. Айша расслабилась, неторопливо потягивая отвар. Мысли текли вяло, неспешно. Думать и оценивать абсолютно не хотелось. Сангра неприятно холодил кожу, но снимать его уже не хотелось. Минута тянулась за минутой, складываясь в часы, а женщина и не думала уходить в дом. Пустая кружка стояла рядом, ночная прохлада норовила забраться под рубашку, но Кел-ле было все равно. Мучающаяся болью душа не давала покоя… Из переулка кто-то резко вынырнул и быстрым шагом устремился вдоль улицы. Айша не обратила на него никакого внимания, а вот он на нее обратил – резко притормозил, присматриваясь и не понимая, в чем дело. Простая рубаха, штаны, заправленные в высокие сапоги, и отсутствующий взгляд. Он пару минут стоял и молчал, но потом все же решился, подошел к крыльцу:
– Предсказательница?
Айша сморгнула, очнувшись от недобрых мыслей, и с некоторым трудом сфокусировала взгляд на мужчине:
– Что?
Он помялся:
– У вас все в порядке?
Женщина помедлила, рассматривая нежданного прохожего. В такую темень мало кто рисковал ходить просто так по этой части города.
– Все в порядке.
Но он не спешил уходить:
– Просто… у вас такой потерянный вид.
Днем он бы и не осмелился с ней заговорить так просто, но ночь стирала некоторые границы. Он знал, что беловолосая Айша и была Безымянкой, когда-то она поймала его за рукав на одной из улиц и выдала короткое сообщение о беде. Предсказание сбылось, но он успел уйти в сторону от дела и не пострадал.
Айша криво улыбнулась:
– Тяжело не потеряться во всем этом. – Она обвела рукой пустую темную улицу и кивнула: – Присаживайся, если хочешь.
– Спасибо, – он присел на ступеньку рядом с ней. Помолчал и неожиданно понял, что, по сути, предсказательница очень одинока в этом мире и боль постоянно гложет ее душу. – Вам очень одиноко.
Она пожала плечами:
– Ничего не поделаешь.
– Может, все-таки можно? – Гость помолчал, пытаясь сформулировать свою мысль. – Ведь всем от вас нужно предсказание будущего, но и только.
Айша внезапно заинтересовалась:
– Предлагаешь отойти от дел?
– Почему бы и нет, если вам станет проще.
– Не станет, – женщина криво улыбнулась, – не отпустит. – Четки привычно заструились между пальцев.
Мужчина вздохнул:
– Тяжело обладать таким талантом?
Она вдруг светло улыбнулась:
– Не знаю, не с чем сравнивать. – И улыбка моментом ускользнула. – Будущее по большей части делает сам человек. Какая-то ошибка не фатальна, и даже если впереди только смерть, еще можно как-то исправить. Какая-то – фатальна, и даже если человек будет знать о беде, то только туже затянет петлю на шее своими метаниями.
Прохожий с интересом взглянул на женщину:
– Поэтому у вас такая выборка? Вы сразу видите, кто может исправить, а кто нет?
– Да.
– Но не может же быть всегда так!
– Есть исключения, но человек должен быть сильным, тогда он сможет что-то изменить, – кривая усмешка в темноте скорей ощущалась, нежели виделась. – Но иногда и сильным не по плечу вырваться из паутины, – и внезапно поинтересовалась: – Зовут-то тебя как, понимающий?
Мужчина машинально отозвался:
– Тильвег.
– Почему ты остановился?
– Не знаю.
Айша только вздохнула. Все эти «не знаю» и «так надо» стояли поперек горла. Она чувствовала, что где-то в глубине зарождается глухая черная злость на все происходящее. Злость ей не нравилась, было в ней что-то нехорошее, болезненное, бьющее по нервам. Она глубоко вдохнула, отмечая, что… А вот конкретизировать сил не хватало.
Небо потихоньку светлело, намекая на скорый приход нового дня.
– Вам нужно отдохнуть. – Тильвег поднялся.
– Возможно. – Айша кивнула на так и лежавший у двери кошелечек с серебром. – Возьми их.
Он опешил:
– Зачем?
– Утопи где-нибудь в отхожем месте. Или врагам отдай.
Мужчина совсем перестал что-либо понимать: