Страница 109 из 115
Инспектор резко развернулся на носках.
— Что это значит, Эллери? Нам нельзя терять времени.
Эллери спокойно выдержал обескураженные взгляды со всех сторон.
— Хорошо, — сказал он, — я поясню. Знаете, почему сейчас бесполезно ехать в город? Потому что этот человек никогда не придет в условленное место. Потому что нас водят за нос. — Эллери повернулся к банкиру. — Не могли бы вы позвонить дворецкому, мистер Нокс?
Старый дворецкий явился незамедлительно.
— Чего вы хотите, мистер Нокс?
Вместо Нокса ответил Эллери:
— Вас зовут…
У старика от удивления поднялись кустистые седые брови.
— Крафт, сэр.
— Вам знакома охранная сигнализация в этом доме, Крафт?
— Да, сэр…
— Пойдите и проверьте, как она функционирует.
Прошло несколько минут напряженного молчания.
Наконец Крафт вбежал в кабинет.
— Там кто-то копался, сэр… Она не работает! А еще вчера была в полном порядке, сэр!
— Что? — закричал Нокс.
Эллери сказал ледяным тоном:
— Именно этого я и ждал. Благодарю вас, Крафт… Мистер Нокс, мне кажется, я доказал вам и всем сомневающимся коллегам, что нас обвели вокруг пальца. Предлагаю вам, мистер Нокс, бросить взгляд на известную вам картину.
Нокс вздрогнул. Его серые глаза затуманились. Не произнося ни слова, он бросился вон из комнаты. Эллери рванулся за ним, все остальные — следом.
Нокс взбежал по лестнице и ворвался в зал на верхнем этаже, в котором на стенах висели в позолоченных рамах картины старинных мастеров. Он, как фокусник, нажал на обивку стены, и деревянные панели разошлись, открыв глубокое отверстие, куда Нокс сунул руку. И — застыл с безумным взглядом.
— Ее нет! — воскликнул он. — Ее украли!
— Как и следовало ожидать, — ледяным тоном сказал Эллери.
30
— Вы совершенно уверены в том, что картину украли, мистер Нокс? Вы лично прятали ее в этот секретный шкаф? — спросил Эллери.
Биржевой король уже взял себя в руки. Он кивнул в ответ.
— Неделю назад я в последний раз заглядывал туда, и она еще была на месте. Про этот секретный шкаф не знает никто в доме. Я распорядился сделать его много лет назад.
— Вначале следует выяснить, когда была украдена картина, — сказал инспектор. — Выяснить, как вор проник в дом, и откуда он знал, где она спрятана.
— Ее не могли украсть сегодня вечером — это совершенно ясно, — спокойно размышлял прокурор. — Но почему же тогда выведена из строя система охранной сигнализации?
Нокс пожал плечами.
— Все сейчас выяснится, — сказал Эллери. — Пожалуйста, пройдите со мной в кабинет.
В кабинете Нокса Эллери вдруг проявил необычайную деловитость. Он попросил Пеппера встать у двери и никого не впускать, чтобы не помешали. Затем занялся широкой решеткой художественной ковки, которая была вделана в стену. Он вынул ее и положил на пол. В образовавшемся проеме, будто трубы органа, открылись трубы парового отопления. Эллери ощупал их.
— Прошу заметить, — сказал он, улыбаясь, — что семь труб очень горячие, а восьмая — на удивление холодная.
Он что-то повертел на этой восьмой трубе, и она вдруг легко вынулась из стены. Эллери без напряжения, как фокусник, отвернул крышку, перед глазами у всех присутствующих повертел трубу, оказавшуюся асбестовой, и элегантным движением перевернул ее отверстием вниз. Выскользнул рулон простого холста, и Эллери ловко поймал его.
— Что это? — прошептал инспектор.
Эллери развернул рулон. Открылась картина, на которой яркими красками были изображены средневековые воины, сражающиеся за знамя.
Эллери полностью развернул картину на письменном столе Нокса.
— Хотите — верьте, хотите — нет, — сказал он, — но вы видите перед собой миллион долларов. Другими словами, это наша картина Леонардо, на поиски которой затрачено столько сил.
— Ерунда! — вдруг резко сказал кто-то. Эллери обернулся и оказался лицом к лицу с Ноксом, который стоял не отрывая взгляда от картины.
— Я, прошу простить меня за дерзость, позволил себе сегодня порыться в вашем доме и нашел этот шедевр, мистер Нокс. Вы утверждаете, что его у вас украли. Как тут свести концы с концами, а?
— Если я говорю «ерунда», значит, ерунда и есть. — Нокс хохотнул. — Во всяком случае я должен признать, что недооценил ваш ум, Квин. И тем не менее вы ошибаетесь. Я сказал правду. Подлинную картину Леонардо действительно украли. Я надеялся скрыть, что у меня две такие картины…
— Две? — растерянно спросил прокурор.
— Да. — Нокс вздохнул. — То, что вы видите перед собой — копия. Хотя копия сделана так, что до последнего мазка соответствует оригиналу, стоит она лишь мизерную долю от стоимости оригинала. Когда я купил подлинник картины Леонардо у Халькиса — да, я купил его! — у меня уже была эта копия. Я умолчал об этом, потому что намеревался вернуть в музей Виктории — если уж припрут к стенке — дешевую копию и заявить, что именно ее мне продал Халькис…
— Нам не приходится жаловаться на недостаток новостей, слушая вас, мистер Нокс, — заметил Сампсон и сверкнул очами на миллионера. — А что же с оригиналом?
Нокс продолжал упорствовать.
— Его украли.
Сампсон отвел Эллери, инспектора и Пеппера в угол пошептаться. Эллери внимательно выслушал сказанное, покивал, а затем они вернулись к Ноксу, который в печальной позе взирал на сочные краски картины Леонардо. Джоан Бретт замерла, прислонившись к стенке. Глаза ее были широко раскрыты. Дышала она глубоко и часто.
— Тут возникли некоторые расхождения во мнениях, мистер Нокс, — сказал Эллери. — Прокурор и инспектор Квин считают, что под давлением обстоятельств они не вправе принять на веру ваши утверждения о том, что эта картина — копия, а не подлинник Леонардо. Поскольку никто из нас не может притязать на роль эксперта в вопросах искусства, я предлагаю пригласить нейтрального эксперта. Разрешите…
Он не стал ждать согласия Нокса, подошел к телефону и быстро поговорил с кем-то.
— Я позвонил Тоуби Джонсу. Вы его знаете, мистер Нокс?
— Нас как-то знакомили, — буркнул Нокс.
Тоуби Джонс оказался маленьким, по важным старым господином с пронзительным взором. Эллери взял на себя необходимые объяснения.
— Речь идет о весьма серьезном деле, мистер Джонс, о деле, которое требует от всех нас полнейшей секретности.
Джонс кивнул так, что стало понятно: такие предисловия ему часто приходилось слышать.
Эллери указал на картину.
— Вы можете определить, кто написал это, мистер Джонс?
Эксперт приставил к глазу лупу, как часовщик, и с помощью Эллери и Пеппера развернул картину на полу. Затем стал включать и выключать светильники, пока не добился нужного ему освещения. Он работал около получаса, обследуя сантиметр за сантиметром.
— У этой картины особенная история, — начал Джонс торжественно. — На протяжении столетий известно, что существуют две картины, похожие как две капли воды…
Джонс увлекся и, казалось, постепенно забыл, где он находится, забыл о существовании слушателей. Он с головой ушел в глубины истории живописи. Он так и сыпал именами, вспоминал судьбы художников, живших в давно забытые времена. Штрих за штрихом вырисовывалось то, что уже было известно присутствующим: возможно, Лоренцо ди Креди скопировал фрагмент картины Леонардо. Вынести же окончательное решение, как заявил Джонс в завершение, можно будет только лишь тогда, когда перед его взором предстанут сразу обе картины.
Эллери рассыпался перед важным маленьким господином в самых восторженных комплиментах.
— К черту всю эту историю живописи! — с изрядной долей презрения воскликнул инспектор, когда Джонс ушел. — Мы засели в этом болоте еще глубже, чем раньше!
— Я не склонен видеть все в таком черном цвете, — задумчиво сказал прокурор. — В любом случае, Джонс подтвердил утверждение Нокса, что есть две совершенно похожие картины. Правда, мы и сейчас не знаем, какая из них стоит миллион. Нам не остается ничего другого, кроме как продолжать поиски вора.