Страница 24 из 72
перечислили из благ, мне уже обеспечили родители и я сама.
– А как же секс? – с едкой иронией спросил ее Егор.
– А с сексом у меня все в порядке, – развеселилась Алина. – В этом вы за
меня можете не волноваться.
– И муж вам ни к чему, и семью вы создавать не собираетесь? – не мог
остановиться Егор, сам не понимая, зачем он привязался к ней с этими вопросами.
Алина пожала плечами и потянулась за растаявшим мороженым.
– Мне папка подберет кого-нибудь. Попозже, – ответила она, засовывая
ложечку себе в рот.
Егор смотрел и не мог понять: она что, так стебется? Ну это круто.
– А как же ваше нежелание выполнять команды? Подберет, и будете?
Она скорчила гримаску.
– Может, буду, может, нет.
– Ничего не понимаю. Тогда почему бы вам самой не заняться поиском
мужа?
– А как я пойму, что он не бездельник? У папки жизненный опыт, интуиция. А
так выскочишь по любви, а он потом будет, как трутень, по клубам и казино
болтаться. А у нас в семье все работают, отсюда и средства.
– Значит, вы из богатой семьи?
Алине надоело. Она спросила невежливо:
– Что-то я не пойму, к чему эти расспросы? Есть кандидатура? Личная
корысть? Тогда к моему отцу милости прошу. Он вам ответит.
Егор смешался. «Надо же, как она меня… уделала», – с уважением подумал
он и произнес:
– Нет, ну что вы, Алина, какая еще корысть. Я с Ревякиным Николаем
встречался, и выяснил, что он что-то очень всерьез на вас обижен. Надеюсь,
безосновательно. А в такой ситуации лучше быть под защитой мужчины. Но у вас,
я понял, все в порядке, вас батюшка не даст в обиду, верно?
– А за что же конкретно обижен на меня ваш Ревякин? – стараясь не выдать
тревогу, язвительно осведомилась Алина.
Егор, не обратив внимание на этот сарказм, обстоятельно пересказал ей
свой разговор с бывшим одноклассником, добавив от себя, что Колька никогда
сентиментальным не был, тем более сейчас, и ему по фигу, кто перешел ему
дорогу – тетя, дядя, мальчик, девочка, наказывать будет без разбора и
послаблений.
– И вы у него на прицеле, – подвел он итог. – Как человек основательный, он
начал с того, что собрал о вас все возможные сведения, а не только номер
домашнего телефона. Я читал не подряд, не переживайте.
Алину передернуло. Как это оказывается противно – когда тебя раздели и
рассматривают. Отношение к собеседнику у нее от этой новости не исправилось.
– И в связи с этим он просил вам передать…
– Я поняла. «Верните вещь, женщина». Но у меня нет никакого настольного
письменного набора, Егор!
– Ну, я его почти убедил в этом, но с Колькой нет никаких гарантий. Вы ведь
говорили, что хорошо знакомы с Сашкиной женой? Вдовой, я хотел сказать. Может,
она поищет там у себя в квартире? Вдруг найдется что-нибудь.
– Да, – произнесла задумчиво Алина, – может, и найдется.
А сама подумала, что вряд ли. Вспомнила магнитофонную запись с голосом
этого самого Сашки. Он тогда ясно сказал «гниде» Додику, что «ее» спрятал
хорошо. Значит, скорее всего, не в квартире.
А вот если рассмотреть вариант… Может ли быть, что в том разговоре речь
шла о какой-то другой вещи? Может, но вероятнее, что все же об этой.
В таком случае, откуда письменный набор мог оказаться у Шурика, прежде
чем он его хорошо спрятал? Егор говорит, что не Шурик был на квартире у его
учительницы, а кто-то другой. Кто? Загадочный Додик? Как хоть его зовут по-
человечески?..
Притянуто за уши, конечно. Этим вором мог быть он, а мог быть совсем
даже кто-то третий. Но допустим, все-таки Додик. Допустим, это он увел предмет
антиквариата у Дорошиной, а Шурик потом изъял его у Додика.
Зачем? Что в этой чернильнице такого, отчего такие страсти? Если Шурик
сам захотел нагреть на ней руки, то уж точно не стал бы своему подельнику в этом
признаваться, а сбыл бы товар по-тихому и все. Хотя, возможно, что Шурик так
понимал справедливость. Типа, доля мала, вот и забрал себе. Вроде бы речь о
деньгах там шла тоже.
Кстати, тетя Тамара сказала, что они коллеги. Надо будет ее
порасспрашивать.
Что он там говорил еще? Вроде, про пузырек какой-то.
Может быть, пузырек уже нашла Алина? Ту самую шкатулочку или
пудреницу, на поверку оказавшуюся одной из двух чернильниц, входящих в набор?
Как-то все слишком многовариантно и неопределенно. Но, если взять за
основу версию, что Поляничев перепрятал письменный набор бывшей
учительницы, да и еще в известность об этом Додика поставил, да еще и грозил
ему чем-то и за что-то, то не исключено, что Додик и отправил Шурика в иную
реальность, после чего, порывшись в квартире, спрятанный письменный набор
обнаружил и забрал себе.
Нужно искать Додика. Как она и собиралась. Только теперь все намного
серьезнее.
После разговора с Радовыми у нее, конечно, возникла идея встретиться с
этим легендарным персонажем, она рассчитывала получить от него какие-либо
дополнительные сведения. То, что он мог быть убийцей, Алина всерьез не
предполагала. Теперь же выяснился возможный мотив, а Додик стал главным
подозреваемым.
– Я поговорю с тетей… с Тамарой Михайловной, – официальным голосом
произнесла она. – Который час, не подскажете, Егор?
Он мельком взглянул на часы:
– Пятнадцать минут третьего всего-навсего, времени вагон. И поэтому я
приглашаю вас в зоопарк.
Ошарашенная Алина не нашлась сразу, что ответить.
Она что, перешла на второй уровень? Или это уже третий, если считать, что
первый был с Лори на ВВЦ, а второй – про «замуж невтерпеж»? Он что, хочет еще
раз увидеть ее реакцию, только на этот раз в зоопарке? А какой будет квест?
– У меня там подопечный обитает, – пояснил Егор. – Я время от времени его
навещаю, но тут закрутился что-то, давно уже не был, с середины июля. Это
нехорошо. Может, прокатимся вместе?
– Подопечный? – вежливо удивилась Алина. – И кто он?
– Бурый мишка одиннадцати лет. По кличке Барон. Но на самом деле у него
другое, так сказать, имя. На самом деле зовут его Петров Сидор Кузьмич.
«Что-то моя девушка всерьез на меня надулась, – думал невесело Егор. –
Может, оттает?.. Дурак ты старый. Довыпендривался, лошара».
– Хотите, я расскажу вам предысторию? Вам это может показаться
забавным.
Алина молча кивнула.
Как-то, лет десять назад, занесла судьба Егора Росомахина на
Баррикадную, а всем известно, что оттуда крепостные стены зоопарка видны, как
на ладони. Взгрустнулось ему, вспомнилось детство, захотелось еще раз
побродить между вольерами и клетками. Вот и пошел.
Вообще говоря, животных в нашем московском зоопарке Егор всегда жалел,
особенно, когда старше стал. Грязные, худые и в глазах тоска смертная. А тут
смотрит – нет, веселые звери, ухоженные. Обратил внимание, что на многих
клетках таблички повешены с надписью, что вот эта данная семья волков или,
допустим, лис находится под опекой такой-сякой фирмы, или фонда, или
уважаемого господина предпринимателя такого-то.
Егору это так понравилось, что захотелось поучаствовать. Прошелся по
аллеям, выбрал непристроенное животное, то есть, живущее в вольере без
таблички. Медвежонка по кличке Барон. Вернее, подростка медвежьего.
Отправился в дирекцию, заявил о своем намерении. Это для того, чтобы его
медвежонка никто себе не заграбастал. Застолбил, короче. Но тут начались «но».
Дело это происходило то ли в две тысячи втором, то ли в две тысячи
третьем. В то время буржуям, желающим перечислить денежки в какой-нибудь
благотворительный фонд или приют, или больницу, льгот никаких не полагалось,
не то что сейчас. И к тому же тогдашний его партнер по бизнесу жмотом был