Страница 5 из 6
Что-то больно кольнуло в само сердце и царь, неожиданно сам для себя, пошатнулся.
- О, господи, - тихо пролепетал он, присаживаясь снова на стул, - что это со мной сегодня? Не иначе смерть-матушка подступает, - и небольшая пелена застелила на мгновение ему глаза.
Вдруг, он резко выпрямился, судорожно глотнул воздух и, натянувшись как стрела, так и застыл, глядя куда-то в потолок.
Его глаза уже ничего не отражали, а только блестели в той окружающей его синеве, понемногу заволакивающей все во дворце.
Забежал рассыльный и, завидев царя в таком положении, начал отступать назад, посекундно крестясь и молясь про себя.
- Господи, помилуй мя, господи.., - а, дойдя до двери, быстро выскочил наружу и закричал.
- Царю плохо, царь-батюшка помирает, лекаря поскорее сюда, - и понесся к небольшой комнатушке последнего.
Прислуга забегала, засуетилась и тревожно переглядывалась между собой.
Никто не решался войти в комнату царя, за исключением личного камердинера, который незамедлительно прилетел на крик рассыльного. Спустя минуту он вышел и тихо прошептал:
- У царя на губах пена. Это, наверное, от лекарств, что он ими натирался.
Наконец, возвратился рассыльный, держа в руках маленький чемоданчик. За ним едва поспевал сам лекарь, на ходу натягивая свой выходной сюртук
и закладывая монокль в глаз.
Собравшиеся расступились и впустили его внутрь. Спустя минуты две, он вышел и, тревожно озираясь по сторонам, заговорил:
- Царь мертв, удушен. Это, скорее всего яд какой-то змеи, так как у него пена бледно-розового цвета и, очевидно, были судороги.., - здесь он прервался и снова посмотрел по сторонам, - кто-то отравил батюшку-царя. Уж, не ты ли часом?- обратил взор он на камердинера.
Тот испуганно попятился назад и залепетал:
- Вы что, вы что, господь с вами, я ничего такого ему не давал, за исключением его же лекарств и небольшого завтрака.
- А где это все?- поинтересовался лекарь.
- У меня в покоях. Ну и зловоние от них идет, я вам скажу.
- А где же все? - с тревогой озиралась прислуга по сторонам, - почему никого нет. Даже дежурный oфицеp исчез?!
- Царь сам его услал куда-то, я слышал, - проронил кто-то из собравшихся.
- Странно все это, - тихо прошептал лекарь и зашагал в сторону своей комнатушки.
- Эй, куда же вы? - завопила какая-то женщина, - а нам, что делать?
- Дожидайтесь, - сухо промолвил тот и добавил, - мое дело поставить агностию. Я это сделал. Остальное, дело начальников. И лучше в комнату пока не ходите. Пусть, кто-то из них туда войдет первым.
На этом он повернулся и спокойно зашагал по коридору.
Люди не понимающе посмотрели ему вслед и кто-то произнес:
- Ну и ладно, коли так. Раз никому до этого дела нет, то и мы подождем. Давайте, расходитесь по своим местам, - и люди двинулись, кто куда.
- А мне, что же прикажите делать? - развел руками камердинер, но ему так никто и не ответил.
Постояв примерно с минуту, он тоже повернулся и пошел к себе.
Тело царя так и оставалось не тронутым никем, и все находилось в той же позе, пока кто-то, тайком проникший внутрь откуда-то изнутри, аккуратно не стер платком с его губ и подбородка пену и тихо прикрыл глаза рукой в белой накрахмаленной перчатке.
Затем, с минуту поднатужившись, он усадил царя аккуратно на его законный стул и в великом напряжении попытался придать ему естественный вид.
Кое-что из этого получилось и мужчина, отойдя в сторону и осмотрев выполненную работу, с удовольствием причмокнул языком и почему-то потер руками.
Затем снова, подойдя к телу, он поправил несколько наград и тем же платком подтер пену на полу. Остались едва заметные пятна только на одежде, но они были столь незначительны, что человек попросту махнул на них рукой, думая о том, что вряд ли кто придаст этому какое-то значение.
После этого, отойдя в сторону и убедившись досконально, что все выглядит естественно, человек довольно причмокнул языком и зачем-то кивнул головой.
Затем он подошел к столу и порылся в бумагах. На глаза попался документ о казни нескольких, почти царственных кровей людей.
Человек сунул его в карман, а затем подложил другой документ, подтверждающий их невиновность и освобождающий от наказания. После этого он сунул в руку царя бумагу, а на столе опрокинул чернильницу.
Чернила разлились и закрасили ту часть документа, где должна была стоять подпись самого царя.
Человек снова отошел в сторону и опять удовлетворенно причмокнул языком. Все выглядело более, чем естественно. Царь умер за своим последним занятием.
С минуту покрутившись еще по комнате, человек так же бесследно исчез, оставив после себя лишь часть некоторого дурного запаха от своего костюма.
Человек работал в морге и занимался трупами. Все это он сделал по указке только ему известной личности и не сомневался в исполнении всех обещаний, сделанных тем.
Он опустился в полуподвальное помещение и минут пять шел по довольно темному коридору.
Где-то вдали показался небольшой огонек, затем на секунду исчез, но потом снова загорелся в темноте.
Так повторилось несколько раз. То был сигнал, данный человеком, пославшим его на это весьма щекотливое дело.
Через минуту они встретились. Трупник подал молча документ, и встретивший, прочитав, мгновенно поднес его к огню. Затем положительно кивнул головой и полез в карман за обещанной наградой.
Сухо треснул в полуподвальном помещении выстрел, и исполнивший волю пал на холодный пол.
Встретивший ощупал его руку и проверил дыхание. Затем зачем-то вонзил ему нож в нанесенную пистолетным выстрелом рану и несколько раз покрутил внутри.
После этого сунул глубже и подержал: секунд пять. Возникшее было до этого, хрипение прекратилось, и тело скоро вовсе застыло.
Огромный рост встречавшего позволял ему взвалить тело убиенного на себя и отнести вглубь этого темного коридора.
Остановившись возле какой-то давно заброшенной комнаты, он скинул его и отволок в укромный угол.
Человек не сомневался, что через три дня от этого тела останутся только кости. Здесь полным полно было крыс и даже голодных собак, неизвестно откуда пробиравшихся с улицы.
Он вытащил нож и обтер об полы довольно замызганного пиджака убитого. Затем поднялся и быстро ушел в темноту.
Через час эта комната наполнилась крысами и собаками. Жуткий вой исходил от нее и отпугивал всех желающих узнать, в чем там дело. К вечеру все стихло.
Только в углу уже находился не убитый, а его обглоданные добела кости.
Лишь небольшие кусочки материи валялись разбросанными в стороны и только одна маленькая металлическая деталь откатилась подальше в сторону от места его пребывания. То была пуговица, одна-единственная, на которой держались его штаны.
На ней четко был выгравирован знак NP и что-то вроде гербоносного венца по кругу. Величиной она была с пятикопеечную монету, и тускло поблескивала в проникающих лучах лампы случайно забредшего сюда человека.
Тот, опустившись на колени, поднял ее и осмотрел. Затем положил в карман и двинулся дальше, так и не обратив внимания чуть далее, в угол комнатушки. Тихо скрипнула обшарпанная дверь, и свет унесся вместе с человеком,
Обглоданные крысами кости мрачно подсвечивали в темноте, и наполняли своим небольшим светом холодную окружающую мглу.
Человек скрылся в пустоте коридора, и только кровожадные глаза крыс наблюдали за ним со своих нор.
Спустя минут пять все стихло, и воцарилась мертвая тишина. Лишь изредка были слышны стуки падающих капель воды на холодную землю, и только иногда доносились гулкие шаги, да еще топот откуда-то сверху со стороны.
Мрак поглотил все это в себе и наполнил тишину новым звуком. Завыванием двери и жужжанием сброшенной пружины.