Злой умысел

— В это время я как раз возвращаюсь с работы. Наверное, ты знаешь, я больше не работаю в Вэллей.

— Нет, не знаю.

— После смерти Криса я решила перейти в другое место, так спокойнее. И перебралась в город. Сейчас работаю в Сент-Джос. В блоке интенсивной терапии. Мне здесь нравится больше, чем в реанимационном отделении. А ты по-прежнему в Бостонском Мемориале?

— Вроде бы да, — не стал уточнять Джеффри. Ему было не по себе, он боялся: а вдруг Келли не захочет с ним встретиться? Ведь если честно, кто он ей? У нее своя жизнь, у него — своя. Однако поскольку он зашел уже так далеко, стоило попытаться.

— Келли, — наконец выдавил Джеффри, — я тут хотел тебя спросить… можно я заеду и немного с тобой поболтаю кое о чем?

— Когда ты хочешь? — сразу же спросила она.

— Ну, когда тебе удобно. Я… я мог бы приехать прямо сейчас, если ты не слишком занята.

— Хорошо, приезжай.

— Нет, если это тебе неудобно, я могу…

— Нет-нет! Очень даже удобно. Приезжай, — перебила она его, даже не дав закончить фразу. И в двух словах объяснила, как добраться до ее дома.

Майкл Москони внимательно смотрел на лежащий перед ним чек Джеффри. Прижав трубку к уху, он набирал номер Шаттерли из Бостонского национального банка. С последней цифрой внутри у него что-то неприятно сжалось, хотя он не мог бы сказать, почему. За всю карьеру залогового кредитора он только раз принимал оплату в виде чека. Тогда все закончилось благополучно. Его не надули. Однако от своих коллег он не раз слышал леденящие кровь истории о неудачах других кредиторов. Случалось, они заканчивались сердечными приступами, даже инфарктами, и вследствие этого необходимостью менять работу (как правило, она оказывалась намного хуже). Если сейчас случится что-нибудь непредвиденное, то самой больной проблемой для Майкла будет разбирательство с его андерайтинговой компанией [16], которая запретила ему принимать плату за работу в виде чеков. Майкл не преувеличивал, когда говорил Джеффри, что ставит на карту больше, чем залоговую сумму. Странно, почему у него в животе такое щемящее чувство? Да, все-таки дело необычное. Ведь этот парень был доктором, а не кем-то еще. К тому же сорок пять тысяч наличными могут оказаться в руках залогового кредитора только раз в жизни, если вообще могут. Конечно, Майкл не хотел, чтобы дело досталось кому-нибудь из его конкурентов, поэтому он и пошел на такие уступки. Хотя, по правде сказать, случай был беспрецедентный.

Кто-то поднял трубку и попросил его подождать. Пока в трубке слышалась какая-то музыка. Майкл постукивал пальцами по столу. Было почти четыре часа дня. Он должен убедиться, что деньги лежат на счету доктора и в любой момент он может перевести их на депозит или обналичить. А Шаттерли — его старый друг. Уж он-то всегда поможет ему узнать, что и как.

Когда Шаттерли взял трубку, Майкл все ему объяснил. Особо просить не пришлось. Тот выслушал и коротко бросил:

— Секундочку.

Майкл понял, что Шаттерли что-то набирал на компьютере.

— И на сколько чек? — еще уточнил он.

— Сорок пять штук, — сказал Майкл. Шаттерли громко рассмеялся.

— Счет показывает всего двадцать три доллара и несколько центов.

Возникла пауза. Майкл замер. Щемящее чувство в животе усилилось. Как-то странно сжалось сердце.

— Ты уверен, что сегодня никто не переводил деньги на депозит? — не поверил он.

— Сорок пять тысяч — никто! — отчеканил Шаттерли.

Майкл повесил трубку.

— Проблемы? — Дэвлин О’Ши поднял глаза от старого номера «Пентхауза». Дэвлин был немного полноватым, но сильным и крепким мужчиной. Со стороны он скорее напоминал разбитного мотоциклиста вседозволенной эры шестидесятых годов, чем бывшего бостонского полицейского. В мочке левого уха у него красовалась золотая сережка в виде мальтийского креста. Даже волосы он носил конским хвостом, стягивая их резинкой сзади. Такой стиль не только помогал ему в работе, но и был своеобразной формой протеста против всех видов власти и авторитетов, знаком того, что Дэвлин не собирается утруждать себя чрезмерной заботой об одежде и правилах поведения. Из полиции его выгнали за взятку.

Дэвлин удобно развалился на виниловой кушетке напротив стола Майкла. Джинсовая куртка, «вареные» джинсы и черные ковбойские ботинки стали для него своего рода униформой после изгнания из системы.

Майкл оставил вопрос Дэвлина без ответа.

— Может, я могу чем-нибудь помочь? — снова спросил Дэвлин.

Майкл внимательно посмотрел на него, словно впервые видел эти могучие руки, покрытые татуировками. У Дэвлина недоставало одного переднего зуба, что придавало ему необычайное сходство с ночным вышибалой из бара, которым он, кстати, когда-то действительно был, правда, в силу необходимости и не очень долго.

— Может быть, — протянул Майкл. У него начал рождаться план действий.

Дэвлин заскочил в офис Москони случайно, именно сейчас он искал работу и не знал, за что зацепиться. За несколько дней до этого он вернул из Канады одного убийцу, который был выпущен под залог, но не сдержал слова и удрал за границу. Дэвлин входил в число так называемых «баунти хантеров» [17], к услугам которых Майкл время от времени прибегал.

Пожалуй, Дэвлин как раз тот человек, который ему нужен, чтобы съездить к Джеффри и напомнить тому о его обязательствах, подумал Майкл. Наверняка он сделает это более убедительно, чем он сам.

Откинувшись в кресле, Майкл обрисовал Дэвлину сложившуюся ситуацию. Тот отложил в сторону «Пентхауз» и встал. При шести футах пяти дюймах роста он весил сто шестьдесят восемь фунтов. И хотя его толстый живот перевешивался через ремень брюк, чувствовалось, что под слоем жира еще достаточно сильные мышцы.

— Не беспокойся, я с ним поговорю, — хмыкнул Дэвлин.

— Только будь вежливым, — попросил Майкл. — Сделай так, чтобы все выглядело как можно убедительней, но помни, что он все-таки врач, а не громила-убийца. Мне бы не хотелось, чтобы у него что-нибудь случилось с памятью и он забыл обо мне.

— Ты же знаешь, я сама вежливость, — ухмыльнулся Дэвлин. — Я всегда рассудителен, сдержан и благороден. В этом мое очарование.

Он вышел из офиса, радуясь, что наконец появилась хоть какая-то работа. Плохо только то, что материальная компенсация маловата. Но это его не останавливало, Дэвлину хотелось побыстрее оказаться в Марблхэде, чтобы заскочить в любимый бар на пристани и выпить пару баночек пива.

У Келли был очаровательный двухэтажный особнячок со множеством окон, белыми стенами и черными ставнями. Две трубы над крышей из красного кирпича.

Справа от дома находился гараж на две машины, а слева — застекленная веранда. Джеффри удивило, что здесь, совсем недалеко от центра города, так много деревьев. Дом буквально утопал в зелени берез, кленов, дубов. Остановившись у дома напротив и подрулив к бордюрному камню, через боковое стекло своей машины он разглядывал дом Келли, надеясь, что у него хватит сил и мужества, чтобы подойти к дому и позвонить. Господи, с чего начать разговор? Никогда раньше не приезжал он к другому человеку в поисках сочувствия и понимания. К тому же его тревожило, что при той теплоте и сердечности, с которыми она говорила с ним по телефону, сейчас Келли может оказаться совсем другой. Но ведь она его ждала!

Собравшись с духом, он завел машину и подъехал к дому Келли. Подошел к входной двери и остановился. С дипломатом в руке он чувствовал себя немного неловко. Несмотря на свою профессию, он не носил с собой даже докторского саквояжа и привык к тому, что руки у него свободны. Однако оставлять такую сумму наличными в машине ему тоже не хотелось.

Не успел Джеффри нажать кнопку звонка, как дверь открылась и на пороге появилась Келли. На ней были розовые легинсы поверх черных колготок, розовый спортивный джемпер, такая же повязка на голове и плотные гетры до колен.

16

Компания, гарантирующая выплату залоговой суммы суду в случае нарушения обвиняемым условий его освобождения под залог.

17

Охотник, истребляющий вредных животных с целью получить вознаграждение.