Страница 61 из 73
— Вот именно, зачем? — спросил еще один кореш магната, симпатичный молодой парень, отличающийся от других несколько интеллигентной внешностью. Он мне сразу понравился, я проникся к нему доверием и даже хотел рассказать ему о своей проблеме. Но не успел. Оказалось, что он криминальный авторитет и лидер одной крутой группировки, от одного названия которой дрожат от страха коленные чашечки местных ментов.
Магнат выдержал театральную паузу, обвел всех собравшихся просветленным взором и провозгласил:
— Как зачем? Пробивать фонд помощи бомжам!
Его слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Такого восторга я еще никогда не слышал в своей жизни. Может быть, я и слышал когда-нибудь столько радостных криков, слившихся в один продолжительный гул, но это было в другой жизни, от которой у меня не осталось даже воспоминаний.
Гости орали, свистели и били в ладоши, как матросы в революционном театре. Это продолжалось, как минимум, минут двадцать.
— Ну, молодец! Ну, светлая голова! Надо же такое придумать! — кричали все. — Ну, ты и гений! Вот это чисто конкретное дело! Под эту идею можно выкачать из бюджета такие немеренные бабки, что и америкашкам не снились! Ну, Венька, всех обделал!
Мой магнат даже засмущался от такой похвалы. Я же говорил, что он скромный человек. Ведь за все время, проведенное в его доме, я даже ни разу не видел его рожи по ящику. В отличие от своей. Моя-то физиономия появлялась на голубых экранах города почти каждый день. Но почему-то без всякого результата. Мною никто не интересовался. Я имею в виду, конечно, тех, кто должен был напомнить мне мое место. Вот это-то меня и огорчало! Странно только, что вот эти орущие ребята меня никогда не видели! Хотя понятно, они телевизор не смотрят. У них есть другие развлечения. Телевидение — зрелище для бедных.
— Тот-то я думаю — зачем ты этого бомжару сюда посадил! — заорал молодой толстяк. Он вылез из-за стола и полез ко мне обниматься, лепеча при этом: — Приятно познакомиться! Ой, как приятно! Ну, просто кайф!
До этого он меня даже не замечал и старательно воротил нос. Уж, чего он во мне приятного нашел, не знаю. Только мне было совсем неприятно. От него разило перегаром, куревом и дешевыми духами. Лучше бы от него пахло потом и мочой! Это было бы по-нашему! Все остальные гости тоже оставили свои стулья и полезли ко мне, кто обниматься, кто целоваться, кто хлопать по плечу.
— Ну, какой классный парень! — говорили они. — Просто отличный типаж! Настоящий бомжара! И главное, сообразительный, как ловко провел этих избирателей! И откуда ты такой взялся?
— С помойки… — вяло отвечал я.
Наконец, мне все эти разговоры надоели. И чего они ко мне прицепились? Сижу, никого не трогаю, попиваю коньячок. У меня нет даже никакого желания выступать. Столько навыступался, что язык отсох. Они поорали еще немного, пообнимались со мной все по очереди и про меня благополучно забыли. Все разбрелись по своим местам, чтобы прославлять магната Веньку.
Я вылез из-за стола, подкрался сзади к магнату, пока мои оруженосцы пили коньяк, и сказал ему, что смертельно устал после избирательного марафона, и отпросился в свою конуру на отдых. Магнат меня милостиво отпустил. И даже приказал меня не сопровождать, видно, решил, что теперь я никуда не денусь.
А сопровождать было все равно некому. Мои депутатские помощники ужрались вусмерть и ввязались в пьяный спор. Дима до хрипоты спорил с другим телком о том, кто выиграл в последнем чемпионате по футболу, а Костя орал, что помощникам думских сидельцев из личного оружия надо иметь не только «макары», но и «калаши». На меня они внимания не обращали. По крайней мере, мне так казалось.
Честно говоря, мне все эти игры в политику уже осточертели. Сколько времени прошло, как меня первый раз показали по ТВ, потом еще неоднократно я светился в ящике, так теперь еще на весь город прославили на выборах, а никакого результата. Никто из родственников не поинтересовался мной, не позвонил на телевидение и не сообщил моего настоящего имени. Это доказывало только то, что моим родственникам все эти выборы были до фени. Очевидно, как и большинству населения. Так что никто даже не знал, кого выбирают. И я опять остался никому неизвестной личностью с дурацким именем и еще более дурацкой фамилией.
Я вышел из шумной столовой, прошмыгнул по коридору поближе к гостиной, где располагался выход из дома прямо в сад. Двери были открыты настежь, гости то и дело выходили на участок до ветру и входили обратно. Так что я спокойно вышел наружу. Меня даже никто не спросил, куда и зачем я иду. Понятное дело, куда — под ближайший куст. Да впрочем, всем было на меня наплевать. Даже моим охранникам. Они, видно, полагали, что я уже попал в их команду и никуда не денусь.
Теперь я надеялся только на свои быстрые ноги. Иначе мне грозило страшное наказание — приличный срок в Думе! Четыре года, а это ровно половина срока, который дают за серьезное преступление. При такой же системе охраны и дисциплинарных взысканиях. Так что два срока в Думе можно смело считать за одно убийство при отягчающих. И из этого болота мне не вылезти вовек. Я уже давно понял — если туда попал, оно засасывает основательно, по самое некуда.
На улице уже стемнело, и мне это было только на руку. Под покровом темноты легче всего удастся уйти незамеченным. По всему участку бродили тени — перепившиеся кореша магната, которые блевали под кустами. Я короткими перебежками направился прямо к въездным воротам, надеясь перемахнуть их и скрыться в лесу, прилегающему к особняку. Отправлюсь в город своим ходом, решил я, глядишь, к утру буду на месте. Вряд ли церберы хватятся меня до рассвета. Да и после рассвета тоже — скорее всего они будут отсыпаться до полудня, приходя в себя после глубокого похмелья.
Но у ворот меня ждало первое разочарование. Во-первых, ворота были трехметровой высоты, как и весь забор. О том, чтобы перелезть их, не могло быть и речи. Во-вторых, у ворот стоял страж — пьяный в дупель охранник довольно пожилого возраста. Он держался одной рукой за ограду ворот и, согнувшись в пополам, извергал изнутри себя съеденное и выпитое за победу новой партии. Я решил применить тактику контратаки.
— Открывай ворота, дубина! — крикнул я довольно наглым тоном, чтобы у него сразу сработал инстинкт подчинения. — Хозяева кататься едут! Все уже расселись по тачкам!
— Сей момент! — послушно кивнул он, вытер рот и пошел в свой домик. По-видимому, чтобы найти кнопку, на которую надо нажать, чтобы открыть ворота.
Я увязался за ним, решив прошмыгнуть у него за спиной в дверь, ведущую за пределы охраняемой территории. Такая дверь всегда имеется на любой проходной для прохода безлошадных посетителей. К моему удивлению, в домике охранника такой двери просто не было. И только тут я понял, что она совершенно ни к чему. Никто не проходит через ворота на своих двоих, все, кого заносит сюда судьбы, приезжают на машинах. Это был мой первый прокол. Придется воспользоваться воротами. Хотя ясно, что вручную их не откроешь.
Охранник кнопки не нашел или забыл, какая ему нужна, и стал нажимать все кнопки подряд, но ворота открыть так и не смог. Что-то там пикало на пульте, загорались какие-то лампочки, но ворота так и оставались на месте.
— Бл…е ворота! — ругался охранник, добавляя к сказанному всякие вводные слова, которые употребляются только в устной речи. — Когда надо, бл…, никогда не откроешь!
— Давай я попробую! — предложил я и тоже нажал на кнопку открывания ворот. На трезвую голову я сразу попал в нее пальцем. Но все оказалось впустую! Похоже, ворота заклинило, когда охранник спьяну нажал на обе кнопки — открывания и закрывания.
И тут я услышал грубый голос за своей спиной:
— Даже не пытайся! Иначе я прострелю тебе башку!
У меня все внутри похолодело. Я сразу узнал этот голос. Но откуда он мог тут взяться? Очевидно, взялся вместе с его хозяином. Так он, что, находится здесь?
Я обернулся. Сзади стоял мой лучший друг Димон, пьяный в сосиску. Но, тем не менее, он все соображал и держался рукой за аварийный рубильник, отключающий питание ворот. Рубильник был опущен вниз. Это означало, что теперь ворота не сможет открыть даже фокусник. А я фокусником не был. Я был лидером партии бомжей.