Тяжелые звезды

После окончания школы твердо решил поступать в военное училище. Честно говоря, все равно, в какое, лишь бы стать офицером. Тут как знак свыше. Сказали бы: «Будешь летчиком! Будешь танкистом!», немедленно бы согласился. И что удивительно, скорей всего преуспел бы в этих военных профессиях. Во всяком случае выучился бы не хуже других.

Военная служба была написана мне на роду. Однако призывнику, собирающемуся стать курсантом, как-то несерьезно путаться в таком важном деле, как выбор военного училища.

Отправился в райцентр, в Дивное, чтобы посоветоваться в военкомате со знающими людьми.

Офицер положил передо мной листок бумаги: «На, выбирай!..» Это была разнарядка — список военно-учебных заведений, где были готовы принять абитуриентов из Ставрополья. Впервые понял: и тут существует армейский порядок.

Взгляд сразу зацепился за строку «Орджоникидзевское училище МООП РСФСР имени С.М. Кирова».

Что означала загадочная аббревиатура «МООП РСФСР» я не знал, но отнесся к этим буквам с доверием. Если знают такое учебное заведение в военкомате, значит, оно как-то связано с армией, с военной службой. Написано же: «Офицер мотострелковых войск, срок обучения — три года, после окончания присваивается звание «лейтенант». Есть и гражданский диплом «юрист средней квалификации».

Это меня сразило окончательно: еще и юрист… Большего просто нельзя было пожелать. Тем более, что экзамены — сочинение, русский язык и литература, история — не представляли для меня никакого труда.

Майор из военкомата тоже не знал, как расшифровываются буквы «МООП РСФСР», но мы решили, что я разберусь в этом сам, когда поеду поступать.

Я прошел медкомиссию и был признан годным для учебы на офицера. Все необходимые документы были отосланы. Однако шло время, а вызова из училища не было. Многие из моих сверстников уже успели съездить в свои вузы и провалиться на экзаменах, а я каждый день встречал сельского почтальона. Как потом оказалось, экзамены в этом училище принимали по особому расписанию. В августе поступали военнослужащие — солдаты из армии, и только в сентябре — гражданская молодежь.

Но я об этом не знал и очень волновался.

Отец был в рейсе. Посоветовался с мамой: «Наверное, я поеду… Про меня там, наверное забыли…» Мама (она вообще была неграмотная, нигде никогда не училась, в отличие от отца, окончившего четыре класса церковно-приходской школы) только вздохнула: «Сынок, как считаешь нужным, так и поступай. Школу ты закончил. Наши с отцом полномочия закончились — истекли. Если поедешь, вот тебе пятьдесят рублей на дорогу…»

Надо сказать, что эта сумма по тем временам была немалая: на оставшиеся деньги я купил первые в своей жизни часы.

Город Орджоникидзе (Сейчас Владикавказ. — Авт.) — это столица Северной Осетии. Кажется, через двое суток был уже там. Разузнал дорогу и сел на трамвай. Заметил, что вместе со мной подъехали к воротам училища ребята в солдатской форме. Это были те военнослужащие, поступавшие в августе, в то время как я должен был приехать только через месяц.

Но в учебном отделе ко мне отнеслись в общем-то неплохо: «Вызов тебе пошел, — сказали мне. — С формальной точки зрения ты — законный абитуриент. Ну а если приехал раньше, будешь сдавать экзамены вместе с солдатской группой».

Заодно выяснил, что Орджоникидзевское училище готовит офицеров для внутренних войск, а непонятные буквы — «МООП» — означали его ведомственную принадлежность к Министерству охраны общественного порядка РСФСР.

Пошел сдавать. Солдатская группа приняла меня хорошо. Особенно когда выяснилось, что у меня в чемодане лежит внушительная кипа шпаргалок, которыми меня вооружили знакомые ребята в Ставропольском педагогическом институте. Это были сочинения по литературе. Мне они были не нужны: наша учительница Евдокия Иосифовна Палагота сумела дать нам хорошие знания, и я до сих пор помню наизусть огромные цитаты из Толстого, Гоголя и Тургенева, — но для солдат, которые за несколько лет службы не прикасались к школьным учебникам, мои шпаргалки пришлись весьма кстати.

После успешной сдачи экзаменов меня зачислили в училище. Когда начали подъезжать мои сверстники, я уже ходил в курсантской форме. Откуда они могли знать, что я — такой же бывший школьник, как и они? Что мне нет еще и семнадцати лет?

Первые дни побаивались. Особенно когда меня назначили дежурным по батальону на приемных курсах. По ночам эти гражданские ребята готовились к экзаменам и немного шумели. Но когда я заходил в казарму, слышал, как впереди меня бежала волна тревожного шепота: «Тихо, тихо, идет дежурный!..»

Когда экзамены закончились, я попал в курсантский батальон (тогда он назывался дивизионом), которым командовал подполковник Федор Степанович Измайлов. Умный, тактичный, волевой офицер, он пользовался среди нас непререкаемым авторитетом.

Насколько я помню, был он родом с Алтая, свою военную службу начал в 1942 году. В начале 50-х годов окончил наше Орджоникидзевское училище, а за год до того, как возглавить наш курсантский батальон, — военный факультет Высшей школы КГБ СССР. И сегодня без всяких скидок могу сказать — это выдающийся воспитатель. В училище и на первых порах в войсках все выпускники Измайлова буквально копировали его педагогические приемы и его строгие командирские интонации. И не стеснялись в этом признаваться.

Много лет спустя мы попробовали подсчитать, сколько же генералов воспитал Федор Степанович, только будучи комбатом. Получилось, что около сорока. Только в нашем батальоне до генеральских звезд дослужились, если я не ошибаюсь, девять человек: генерал армии Анатолий Куликов, генерал-полковник Аркадий Баскаев, генерал-лейтенант Анатолий Пониделко, генерал-лейтенант Владимир Дмитрин, генерал-лейтенант Игорь Рубцов, генерал-лейтенант Хачим Шогенов, генерал-майор Анатолий Бобровник, генерал-майор Сергей Заботин, генерал-майор Владимир Мартыненко. Общий подсчет невозможен, так как полковник Измайлов до 1982 года служил заместителем начальника училища и возглавлял учебный отдел. Многие его воспитанники до генеральских высот еще просто не доросли. Но я уверен, что тысячи офицеров, которые окончили прославленное Владикавказское училище, еще не раз вспомнят Федора Степановича добрым словом. И когда придет пора по старой русской традиции опускать в стакан с водкой новые офицерские звездочки и боевые ордена. И когда нам, в свою очередь, придется передавать знания новым курсантам и офицерам. На таких полковниках, как Измайлов, держатся внутренние войска МВД России.

Курсантский батальон Измайлова отличался дружбой, взаимовыручкой и хорошими оценками по всем предметам. Мы забирали все первые места по училищу на спортивных соревнованиях, на соревнованиях по строевой подготовке и даже в конкурсах художественной самодеятельности. Не могло идти речи о каких-то поблажках и слабостях.

Мне, например, пришлось пропустить первые зимние каникулы, чтобы исправить двойку по физической подготовке. На первых порах мне тяжело давался подъем переворотом на перекладине. Надо было сделать пять-семь раз. У меня хватало сил на один или два.

Двойка по физподготовке — это значит, что в военном училище делать нечего. Поэтому домой я не поехал, а все каникулы провел в спортзале. Начал бегать, записался в секцию штангистов. Уже к концу первого курса у меня не было никаких проблем. Позднее стал кандидатом в мастера спорта по стрельбе, имел спортивные разряды по борьбе, тяжелой атлетике и преодолению полосы препятствий.

Все остальные предметы давались мне довольно легко.

Как-то в последний год учебы ко мне подошел курсовой офицер и предупредил: «Куликов, если все выпускные экзамены ты сдашь на «отлично», у тебя выйдет диплом с отличием». Я удивился, потому что никаких подсчетов не вел и не был зубрилой. Оказалось, что наши офицеры куда более внимательно, чем мы сами, следили за нашими успехами. К словам курсового офицера я отнесся очень серьезно.

Диплом с отличием много значил для молодого офицера. Во-первых, мне предоставлялась возможность по своему желанию выбрать место будущей службы. Во-вторых, он давал известные льготы при поступлении в Военную академию имени М.В. Фрунзе — я бы поступал туда «по малому кругу». Две первые пятерки по профилирующим дисциплинам — тактике и боевой технике — освобождали меня от сдачи остальных экзаменов, в том числе по физике и математике, которые доставались мне несколько труднее. Я бы справился и с ними, но теперь у меня появлялась возможность сконцентрировать направление главного удара на те экзамены, которые считались профилирующими и решали исход моего будущего поступления в академию.