Тяжелые звезды

Грачев и Николаев были единодушны: «Мы тебя полностью поддерживаем. Давай, А.С., делай доклад на Совбезе…»

Такое заседание Совета безопасности вскоре состоялось. Вел его президент Б.Н. Ельцин.

В его конце я попросил слова и, зачитав памятную телеграмму из Сибири, обратился к президенту: «Вы — Верховный Главнокомандующий и должны знать, что армия питается как скот».

Ельцин рассвирепел и начал распекать Владимира Панскова, министра финансов.

Я попытался вклиниться в одну из гневных пауз: «Хочу предложить пути выхода из создавшегося положения…» Но президент, оборвав меня на полуслове, очень сердито сказал: «С этими путями вы лучше разбирайтесь у себя, в правительстве…»

Сидевший неподалеку Черномырдин почти шепотом подтвердил: «А.С., доложите об этом в четверг».

В ближайший четверг, когда заседание правительства уже заканчивалось, свое выступление я опять начал с чтения телеграммы.

Стояла мертвая тишина.

Я обвел взглядом своих коллег и продолжил: «Вот уже восемь месяцев я являюсь членом правительства. На каждом его заседании министры требуют выделения денег для решения по-настоящему важных проблем. Министров упрекнуть трудно: казна, что называется, пуста, в то время как каждый из нас чувствует, что мы приближаемся к катастрофе.

Как делить бюджет — знают все. Однако за эти восемь месяцев я не слышал предложений о том, как его наполнить. В качестве первоочередных мер МВД предлагает усилить государственный контроль за финансовыми потоками и за доходами государственной доли в собственности приватизированных предприятий.

Сегодня, — убеждал я, — март 1996 года. Кто из вас может сказать, какова прибыль от государственной доли собственности в акционерных обществах за январь и февраль этого года? Хотя бы приблизительно?.. А ведь это доля в собственности чрезвычайно прибыльных нефтяных и газовых кампаний, предприятий автомобилестроения и т. д…»

Помню, меня поддержали министр путей сообщения Геннадий Фадеев и первый заместитель министра обороны Андрей Кокошин.

И хотя на следующий день большинство средств массовой информации уже наклеивали мне ярлыки «предводителя гражданской войны» и «коммуниста № 1», некоторые из предложенных мер все же вошли в конкретный план пополнения доходной части бюджета, а сам я, правда, несколько позднее, был назначен вице-премьером, отвечающим, в том числе и за это направление работы российского правительства.

Как правило, каждый из вице-премьеров до предела нагружен работой в разнообразных комиссиях и рабочих группах, которые создаются для того, чтобы отладить механизмы взаимодействия различных правительственных структур. Упрощенно это можно понимать и так, что каждый из заместителей председателей правительства является своеобразным «старшим министром», в ведении которого находятся целые направления российской экономики. В мою зону ответственности, помимо охраны общественного порядка, борьбы с преступностью и незаконными вооруженными формированиями на территории Чечни, входили и вопросы обеспечения доходов федерального бюджета.

Я был заместителем председателя одноименной правительственной комиссии и нес прямую ответственность за то, чтобы финансовые потоки, образованные, например, в результате налоговых сборов или таможенных пошлин, попадали в государственную казну без каких-либо изъятий.

Это очень сложная, опасная и неблагодарная работа, так как по долгу службы нужно вступать в противоборство с большим количеством людей, которые привыкли паразитировать на кисельных берегах этих подлинно молочных рек. Система налоговых и таможенных льгот давала возможность одним предпринимателям поднимать свой бизнес практически на пустом месте, в то время как другие вынуждены были уходить в тень, чтобы спасти свое дело от непомерных налогов и рэкетирских «крыш».

Об этом рассказывалось ранее.

К этому добавлю лишь то, что в результате жестких и справедливых мер нам удалось только в 1997 году прибавить в бюджет государства дополнительно около трех миллиардов долларов, с учетом возвращенных из-за границы капиталов.

В то время это были огромные и крайне необходимые государству деньги.

Устойчивые контакты с зарубежными правоохранительными структурами позволили отчасти прикрыть заслонки в тех финансовых трубопроводах, по которым уходили из страны «теневые» капиталы первых российских олигархов, казнокрадов и мошенников.

В то время еще отсутствовали соглашения о правовой помощи между Россией и многими зарубежными государствами, поэтому некоторые экономические преступления, совершенные в нашей стране, можно было раскрыть лишь благодаря личным дружеским связям с директором Федерального бюро расследований (США) Луисом Фри и министром общественной безопасности Израиля Агвидором Кахалани, а также с руководителями полицейских структур в других странах (в Финляндии, Германии и других), в банки которых, как правило, адресовались денежные суммы, выведенные из России и кое-как «отстиранные» в многочисленных оффшорных зонах.

Постепенно стали сказываться и результаты операции «Чистые руки», целью которой было очищение органов внутренних дел от коррупционеров, предателей и специалистов по «крышеванию», то есть вымогательству денег от руководителей коммерческих предприятий под видом покровительства и защиты.

Те, кто ложился костьми за сомнительные капиталы и политические позиции в околокремлевских и околоправительственных группах, занимавшихся окончательной «зачисткой» народного хозяйства бывшего Советского Союза, конечно, обладали определенными возможностями для нападения. Это были и оговоры в приватных беседах наверху, и попытки некоторых олигархов внедрить в мое окружение своих ставленников, и резкие выпады в средствах массовой информации.

Но знаком того, что с позицией министра внутренних дел вынуждены считаться даже самые отвязные олигархи, послужил для меня заголовок в одной из ежедневных газет, который категорично утверждал, что «Анатолий Куликов вышел на заданную мощность».

Это соответствовало моим собственным ощущениям: кажется, я действительно «вышел на ту мощность», которую, помимо родителей, была задана мне собственным жизненным опытом, приобретенными знаниями и интеллектуальным ресурсом людей, которые меня окружали. А рядом со мной работали по-настоящему умные, талантливые профессионалы своего дела, имевшие в МВД России авторитет специалистов высшего класса. Это генералы — Владимир Васильев, Леонид Втюрин, Николай Гетман, Иван Голубев, Владимир Гордненко, Александр Дементьев, Сергей Игнатов, Игорь Карлин, Александр Карташов, Игорь Кожевников, Владимир Колесников, Владимир Коржов, Александр Костин, Александр Овчинников, Николай Першуткин, Сергей Радивил, Иван Сардак, Александр Сергеев, Валентин Соколов, Андрей Терехов, Владимир Тимошин, Владимир Федоров, Александр Чекалин, Сергей Шауро, Юрий Ямщиков, полковник Руслан Гитинов и подполковник Владимир Цхай. Искренних слов благодарности заслуживает работа моих помощников — генерала Александра Калинина, генерала Владимира Овчинского, генерала Александра Смирного, полковника Михаила Александрова, полковника Павла Афоняева, полковника Николая Журавлева, полковника Лидии Кореневой, полковника Анатолия Ларина, полковника Дмитрия Леньшина, полковника Василия Лукашова, полковника Николая Тарасенко.

Немаловажным казалось и то обстоятельство, что все последние месяцы, предварявшие отставку, я чувствовал поддержку и со стороны президента страны Б.Н. Ельцина.

В то же время хорошо понимал, что день ото дня множится число моих высокопоставленных недругов. Не раз вспоминал слова, некогда сказанные мне добрым знакомым генералом Владимиром Майданюком сразу после его отставки с поста заместителя министра внутренних дел Белоруссии. На мой вопрос, как он себя теперь ощущает, Майданюк ответил: «Ты знаешь, Анатолий, я давно приучил себя к мысли, что после расставания с должностью буду ездить на обычном троллейбусе. Поэтому и не переживаю. Когда это случится с тобой, советую, отнесись спокойно».