Инженер

Так я и коротал своё время – разговаривая с друзьями или делая и доделывая корабль. Полученное образование позволяло на среднем уровне проектировать корабль.

Благодаря аэродинамичной форме корабль мог летать в атмосфере с высокой скоростью. Двигатели, закреплённые на подвижных частях протокрыла обеспечивали высокую маневренность.

С электроникой вышло ещё проще – почти все компоненты я взял из Омни-геля. Сложности возникли только при создании оружия.

Оригинал был вооружён двумя турболазерами, двумя лазерными пушками и двумя ионными пушками. Турболазеры я оставил, зато отыгрался на остальном. Ионные орудия стали больше и мощнее и заняли место в задних турелях, а лазерные пушки сменил на аналогичные основному калибру турболазеры. Кроме этого по бокам, с бортов ангара заняли своё место десять торпедных установок с протонными торпедами. Простое, если подумать, устройство, особенно для силовой ковки, но очень опасное и обладающее мощнейшим взрывным эффектом. Если уж оно рвало корабли «далёкой-далёкой», которые имели броню из дюрастали, то местные лохани и подавно пробьёт. Люк Скайуокер такими вообще вынес звезду смерти.

Но создание корабля стало отнюдь не главной моей работой. Главной я сам считал Дроида Огневой Поддержки.

Наконец-то была возможность создать этого засранца!

Основой для дизайна я выбрал вертолёт, русский крокодил ми-24. Брутальности ему не занимать. Собственно, напихать внутрь крепкого корпуса из дюрастали реактор, аналогичный реактору Сузи, масс-драйверный пулемёт и ракеты.

Установить пулемёт пришлось в отдельный подвесной контейнер-бак, внутри которого находился боезапас – десять тысяч небольших миллиметровых пуль. По местным стандартам это тяжёлый пулемёт, так как дульная энергия превышала десять тысяч джоулей. По убойности он был выше «призрака», дульная энергия которого была на уровне калаша, но втрое слабее чем безымянный, который я сделал недавно. Мне не понравилось, как быстро кончился боезапас. Хвост тоже приделал – в нём была вся электроника. Собственно, наименее уязвимая и наиболее защищённая часть дроида, так как именно она отвечала за все работы и позволить случайно повредить электронику я не мог.

С программированием мне помог Инменсум, который написал стандартный дроидный код с низким уровнем интеллекта и высокой реакцией и системой распознавания лиц и внешности. Дроид мог легко заметить броню маркировку врага и определить их намерения по действиям.

Всего он вышел в две сотни килограмм весом и довольно мощный. Я бы с таким не хотел связываться.

После установки на него барьеров, питаемых от реактора, дроид вообще стал почти неуязвим для масс-драйверного оружия. Есть только одно «но», причём важное. Враг использовал своих дроидов, хасков, и у него их было на несколько порядков больше. Даже наличие такого чистильщика не могло помочь решить проблему хасков, так что я оставил разработку для себя, проведя на следующий день после начала разработки боевые испытания. На них, как ни странно, решил прийти Заид, хотя обычно его редко можно увидеть где-то кроме его кают. Гаррус, само собой, тоже пришёл.

– Итак, начинаем? – обратился я к ним.

– Не тяни варрена за яйца, капитан, – подошёл ближе Заид, – Гаррус сказал, что у тебя тут что-то интересное?

– О, да. Ранее мы сталкивались с такими врагами как хаски. Мерзкое существо, в котором не осталось ничего человеческого, только форма тела. Хаски не имеют сложной тактики – нападают используя так называемый «зерг раш». Гаррус, ты как геймер должен быть в курсе.

– Тупо заваливают мясом, – кивнул Ваккариан, – и что же эта жужжалка может сделать?

– Сам посмотри, – я открыл меню на инструметроне и скомандовал запуск Дроида. Тот, мигнув индикаторами на корпусе, издал низкий звук и поднялся над полом. На другой стороне ангара были расставлены ростовые мишени из миллиметровой стали. Я ввёл в ПО приказ об атаке на врага и «жужжалка» тут же устремилась туда, сходу открыв огонь по «врагам», разнеся мишени в хлам. Группу врагов он накрыл пятидесятимиллиметровой фугасной гранатой.

– Гранаты без осколков, хотя в боевом варианте с осколками.

– Нехило, – сказал Заид, – а если собьют?

– А ты сам попробуй, – пожал я плечами, – корпус бронирован кваданиевой сталью, щиты питаются от микрореактора, так что восстанавливаются очень быстро, уворачиваться он умеет, а ответный огонь откроет быстро и предаст данные о сопротивлении другим дроидам. Так что будет, я тебе говорю, очень плохо. Что бы убить такого нужно вырубить с одного выстрела, а это практически невозможно при помощи масс-драйверного оружия. Я в последнее время подумываю приделать к нему специальную функцию – целеуказание и систему, распознающую сигнал. Поставить целеуказатель на винтовку и можно только отметить цель, а дальше дроид сам расстреляет её.

– Может оказаться полезным при бое в помещении, – сообщил Гаррус, – размеры у него маленькие, огонь плотный. Пустить такой перед собой, что бы он навязал бой, а самому залечь позади с винтовкой…

– Как вариант, – удивился я быстрому тактическому мышлению турианца, – как вариант. Но для помещений я разрабатывал другого дрона. Меньше, вдвое меньше и намного маневренней.

– И сколько у тебя таких? – поинтересовался Заид, – если одна штука, то и говорить не стоит.

– Могу наклепать хоть тысячу. Я изначально задался целью сделать летающую турель – помощника армии.

– Такие вопросы уже прорабатывались в иерархии, – пожал плечами Гаррус, – сочли, что если взломают, то это доставит слишком много проблем.

– Учитывая, что этот работает только на тройничной логике и приказы принимает от таких же тройничных устройств, а систему шифрования для его ПО разработал самый мощный искин в галактике… – ухмыльнулся я, – на взлом может понадобиться вечность. Или несколько столетий, так как такие шифры, как у Инменсума нельзя взломать без использования Искина. Короче, можем не бояться, этот дроид будет лоялен. Даже если вы по нему стрелять начнёте, он сможет открыть огонь только при прямом приказе, а не по своему усмотрению. Нам повезло, что наёмники, по крайней мере кого я видел, носят свою броню. По ней их легко идентифицировать.

– Да уж, говорил же… – проворчал Заид.

– Простите? – не понял Гаррус.

– Не бери в голову, – Заид не хотел говорить лишнего, – интересная машина. Последний раз я так интересовался железками после того как выпустили ИМИРов на рынок. Эта дрянь тогда сильно осложнила жизнь простым наёмникам. И потому что стреляла в нас, и потому что некоторые стали предпочитать роботов для охраны.

– Кстати, сколько стоит ИМИР? – заинтересовался я.

– Около восьмидесяти тысяч, – сообщил Гаррус, – если подержанный то полсотни.

Роботы действительно могли стать прототипом дроидов. Ибо если КНС со своей дроидной армией развязала войну, перед которой по масштабам меркнут жнецы с их стрельбой в местных аборигенов, то недооценивать машины не стоит. Другое дело, что до создания приемлемых боевых дроидов, способных на анализ ситуации и готовых к массовому производству, ещё очень и очень далеко. ИМИР по меркам обоих галактик был роботом – не имеющим интеллекта и не способным стать серьёзным врагом. Его нужно было транспортировать, включить, вырубить после завершения боя и ещё починить – а дроидов просто меняли, так как стоили они копейки. Души у них не было, хотя были случаи, когда попытки сделать дроида умнее приводили к появлению синтетической формы жизни. Печально известный HK-01, дроид-ассасин. Ему дали слишком много разума и свободы воли, слишком мощный компьютер и в результате синтетик HK-01 решил, что галактику заполонили «мешки с мясом» и устроил форменное восстание машин, загружая базисную копию своей личности во многих дроидов. Галактика тогда струхнула, но с угрозой справилась, зарекшись создавать «слишком умных» дроидов. Эту же ошибку, кстати, совершили и Квариане, и те, кто создал жнецов. Дроид должен быть дроидом – нельзя допустить возникновения жизни на основе его дроидного интеллекта. А не имея своей воли он является даже меньшим, чем сторожевой пёс или ездовая лошадь, ибо те всё же живые.