Котуйская история

- Леха, скажи мне, что ты вынес из трюма, что чувствуешь?

- Злость безмерную на беспредел ментовский, а особенно на Шакала.

- Скажи своими словами, что они с нами сотворили?

Леха пожал плечами, но немного подумав, ответил:

- Опять же, озлобили, да и только.

- И что самое наглое в их действиях, так это нарушение не только наших прав, но и законов, какие написали они же. В каком законе написано, чтобы к нам применяли пытки, голодомор? Нет такого закона! В 1988 году отменили ограничение еды в изоляторах и БУРах, а на нашей командировке с подачи кума и режимника, эти законы ни во что не ставят. Весь беспредел творится с легкой руки местных "князьков". Прокурор по надзору с мусорами зоновскими заодно.

- И как их урезонить?

- Теперь никак. А знаешь почему? - Лешка пожал плечами.- Власть всегда была кормушкой для тех, кто ей старательно зализывает зад. Ты думаешь, они на одну зарплату живут? Не тут - то было. Жируют, как свиньи. Вот ты Леха и другие молодые в настоящее время, как думаете, правильно вы делаете, что людей грабите?

- Спекулянтов, коммерсантов сам Бог велел "на уши" ставить - ответил Леха.

- Ты к ним причисляешь бывших цеховиков?

- Конечно, они все оттуда вылезли.

- А теперь смотри, какая интересная картина вырисовывается:

еще при царе были купцы, которых с легкой руки советы окрестили перекупщиками, то есть спекулянтами. Затем были крепкие крестьяне, единоличники, середняки, их большевики назвали мироедами, кулаками, эксплуатирующими бедноту. Прошло несколько десятилетий и сейчас на тех же людей снова стараются надеть хомут, но только за них принялся сам народ - то есть братва. Ты же к ним относишься?

Леха внимательно слушал Заху, ему было интересно узнать, для чего он начал свой подход издалека.

- Заха, ты считаешь, что нынешние коммерсы и бывшие торговцы имеют одни корни?

- Имеют, потому что хотят зарабатывать своей хребтиной. А кто, по - твоему во всей этой неразберихе нагреет руки?

- Власть конечно, ну, и нам кое-что перепадет.

- Так почему вам молодым не переключиться на власть? Ведь там кучкуются все именитые хрычи. Уважающий себя вор, не полезет в карман к старухе, не станет обирать нищего, который на вокзале просит милостыню. Не залезет в хату к молодке, которая вот - вот собралась рожать. Вор не станет красть у работяги, который получил гроши за свой каторжный труд и спешит домой накормить семью. Где у нынешних братков и их лидеров старые понятия. Тебя, к примеру, учили, чтобы ты последнюю сигарету, даже у мента не забирал?

- Я слышал об этом.

- Но не пробовал на деле... - Заха хитро улыбнулся, - Леха, сынок, когда ты гнил в трюме, ты сравнялся с нищим на вокзале или просящим на паперти, ты даже угодил на уровень ниже, так как они свободны душой, а твоя томится в клетке. На воле не проходи мимо бедных, просящих на краюху хлеба. Отбери у богатого и поделись с нищим - это так просто. Но не забывай, что все богатые тянутся к деньгам, либо это сила, она гнет их и делает рабами, зависящими от финансов.

В проходе собрались парни, мужики, им было интересно послушать старого и мудрого горца.

- Я видел много людей, которых менты ломали, как спички. Вот ты - Леха, готов снова попасть в тот ад, из которого только что выбрался?

Змей задумался, желваки заходили на его скулах, и тут он вспомнил своего отца, вечно, отрицающего порядки власти. "И все-таки, я в батю характером" - подумал он и сказал вслух:

- Они не сломают меня.

- Значит, твой хребет с годами и поступками становится стальным, несгибаемым.- Заха махнул рукой,- мужики, на сегодня закругляемся, проверка сейчас будет.

Перед сном Заха поманил Леху и указал рукой, чтобы он сел рядом на его постель.

- Я смотрю, ты много писем получил, если не секрет, от кого?

- От матери и невесты.

- Я анекдот вспомнил: Сидят в КПЗ два арестанта, один другого спрашивает: - Тебе сколь втерли? Пятнадцать, а тебе? Мне тоже пятнадцать. Тот, кому присудили пятнадцать суток, говорит: Счастливый ты, зима - лето, зима - лето, пятнадцать пасок (1 год) и домой, а у меня впереди: день - ночь, день - ночь...

Леха улыбнулся, понимая, на что намекает Заха.

- Она обещала ждать.

- Тяжело ей будет, сынок, женщина - это продукт природы, одним словом - мать. Мы их на воле чуточку развращаем, а когда покидаем надолго, проявляется вся сущность женщины. Понимаешь, если она мимолетно, один раз, не устояла против природы, не стоит ее казнить, ее пожалеть нужно, понять. Если она тебя не бросила, ждет - значит любит, надеется. Ты понимаешь, о чем я?

У Лехи заныло в паху, ему не хотелось думать, что его Галинка может так поступить с ним. Но он вспомнил, переданную ей записку после суда, в которой предлагал сделать свой выбор, и Галя решила его ждать.

- Заха, я все понимаю.

- Ну, и молодец, правильно мыслишь, дай ей свободу и увидишь, какой бывает женщина, она горы свернет, но своего добьется. Не ревнуй - эта зараза сжигает душу. Ревность - это слабость людская, если твоя женщина повернулась к другому, ты сам виноват. Отпусти ее, дай ей сделать выбор, и ты узнаешь, твоя она или нет. Уйдет, так тому и быть. Пойдет за тобой твоя Галинка, значит вас сам Господь свел. Береги эти чувства, они нам один раз в жизни спускаются свыше, упустишь - не вернешь.

Заха, как будто чувствовал, что наступает его конец, он сказал Лехе все, что хотел, теперь ему решать, нужны ли ему советы старого горца или он поступит по - своему.

Вскоре Заху перенесли в санчасть. Леха каждый день ходил к нему и видел, как заострились скулы, нос. Глаза, некогда горящие от внутренней энергии, постепенно угасали. В последний вечер, он как будто бы приободрился и даже поговорил со Змеем.

- Знаешь, Леха, когда мы предстаем перед Всевышним, то все равны. Я всю жизнь стремился к людскому, старался не делать зла, потому ухожу спокойно. Шакалу, прежде, чем предстать перед Богом, придется доживать в муках, болезнях и одиночестве. Я ухожу с радостью, перед своей совестью и Всевышним я чист и потому мне не страшно умирать.

Наутро старого Захи не стало, зона проводила его до ворот, и Леха-Змей успел вложить в безжизненные руки маленькую, святую панагию, изготовленную кустарным способом. Расконвоированные зэки приняли гроб и унесли покойного на старое кладбище, где хоронили всех умерших зэков. Еще один свежий холмик сырой земли и колышек с порядковым номером, занял свое место на погосте.

Глава 12

Ответственное решение

Остались позади: прощальная записка к маме, тайное бегство из Москвы и долгая дорога на Красноярск. Галя взяла с собой чемодан с теплыми вещами, догадывалась, что сибирский край - это не столица и морозы здесь бывают лютые. В поезде она познакомилась с мужчиной - стариком и, разговорившись, узнала много полезных для себя вещей. Дядя Паша был приветлив и с охотой впадал в разные объяснения.

- Далеко ли путь держишь?- обратился он к Гале.

- Пока в Красноярск, а затем на север.

- Однако далече, ты случаем не от экспедиции отстала, в такое время, да на север?

- Нет, дядя Паш, я к своему жениху еду.

- Он у тебя геолог или кто?

- Вахтовым методом трудится.

- Ну, ты даешь, девонька, ай да повезло парню, сама к нему едет, обычно - наоборот.

- Вы мне не подскажете, как лучше до него добраться?

- Так куда тебе нужно - то?

Галя достала карту и, повернув ее к дяде Паше, ткнула пальце в отметку.

- Вот, поселок Радужный.

Старик недоуменно посмотрел на нее и покачал головой.

- Что-то ты Галинка не договариваешь, ты хоть слышала, что это за место. Как твой жених там оказался, он что, там работает?

Галя поняла, что - то она не так преподнесла старику и, увильнув от ответа, повторила вопрос, но уже настойчиво: