Арктическая экспедиция

Декс чувствовал волнение коллекционера, случайно наткнувшегося на заброшенный шкаф с ценником в двадцать пять долларов в каком то захолустном комиссионном магазинчике… шкаф, в котором он распознал чиппендель.

– Помоги мне достать его, – позвал он уборщика.

Наклонившись, чтобы не стукаться головами о лестницу, они выволокли ящик наружу и подняли его за дно. Декс все таки выпачкал брюки, и у него в волосах застряла паутина.

Они отнесли его в старую лабораторию, размером с железнодорожную станцию, и по дороге Декс опять ощутил то движение внутри ящика. По выражению лица уборщика было ясно, что он тоже почувствовал это. Они опустили ящик на один из столов, покрытых огнеупорной пластмассой. Соседний стол занимали беспорядочно наваленные вещи Чарли Гересона – записные книжки, миллиметровка, контурные карты, калькулятор.

Уборщик отступил назад, тяжело дыша, вытирая руки о свою серую рубашку с двойными карманами.

– Тяжелая штука, – сказал он. – Этот ублюдок, должно быть, весит две сотни фунтов. Профессор Стэнли, вы в порядке?

Декс едва слышал его. Он смотрел на противоположную сторону ящика, где виднелась другая надпись: ПАЭЛЛА/САНТЬЯГО/САН ФРАНЦИСКО/ЧИКАГО/НЬЮ ЙОРК/ХОРЛИКС.

– Профессор?

– Паэлла, – пробормотал Декс, затем произнес это снова, чуть погромче. Его охватило невероятное волнение, сдерживаемое только мыслью, что это могла быть мистификация. – Паэлла!

– Паэлла, Декс? – повторил Генри Нортрап. В небе взошла луна, отливающая серебром.

– Паэлла – это очень маленький остров к югу от Терра дел Фего. Возможно, самый маленький из когда либо населяемых человеческой расой. Несколько монолитов островного типа было обнаружено восточнее перед Второй Мировой. Не слишком интересны по сравнению с их старшими братьями, но такие же таинственные. Аборигены Паэллы и Терра дел Фего были людьми каменного века. Христианские миссионеры убили их своей добротой.

– Прошу прощения?

– Там было очень холодно. Летом температура редко поднималась выше сорока пяти. Миссионеры дали им одеяла, частично для того, чтобы они могли согреться, но в основном чтобы прикрыть их греховную наготу. Одеяла кишели блохами, и аборигены обоих островов вымерли от европейских болезней, против которых у них не было иммунитета. В основном от оспы.

Декс выпил. Скотч добавил его щекам немного цвета, но он был чахоточным и неровным – два ярких пятна лежали на скулах, как румяна.

– Но Терра дел Фего – и эта Паэлла – это же не Арктика, Декс. Это Антарктика.

– Не в 1834, – сказал Декс. Он поставил стакан, осторожно, несмотря на свое возбуждение, опустив его на подставку, принесенную Генри. Если Вилма обнаружит круглое пятно на одном из своих совершенных столиков, его друзья жестоко поплатятся за это.

– Термины субарктический, антарктический и Антарктика еще не были изобретены. В те дни существовала только северная арктика и южная арктика.

– О’Кей.

– Черт, я сам допустил подобную ошибку. Я не мог понять, почему Сан Франциско указан, как порт назначения. Затем осознал, что рассчитываю на Панамский канал, который построят примерно через восемьдесят лет.

– Арктическая экспедиция? В 1834? – спросил Генри с сомнением.

– У меня еще не было возможности проверить записи, – сказал Декс, снова поднимая стакан. – Но я знаю из истории, что «Арктические экспедиции» существовали со времен Френсиса Дрейка. Правда, ни одна из них не достигла цели. Они были убеждены, что найдут золото, серебро, сокровища, потерянные цивилизации, Бог знает что еще. Смитсоновский Институт снарядил разведывательную экспедицию на Северный полюс, я думаю, в 1881 или 82. Все они погибли. Группа людей из Исследовательского Клуба отправилась на Южный полюс в 1850. Их корабль был потоплен айсбергом, но трое или четверо выжили. Они оставались в живых, собирая росу со своей одежды и питаясь водорослями, прицепившимися к их лодке, пока их не подобрали. Они лишились зубов. И утверждали, что видели морских чудовищ.

– Что произошло, Декс? – спросил Генри мягко.

Стэнли поднял глаза.

– Мы открыли ящик, – произнес он невыразительно. – Помоги нам Бог, Генри, мы открыли этот ящик.

Он надолго замолчал, перед тем как заговорить вновь.

– Паэлла? – спросил уборщик. – Что это?

– Остров, у берегов Южной Америки, – сказал Декс. – Не бери в голову. Давай откроем его.

Он открыл один из лабораторных шкафчиков и начал рыться в нем в поисках какого нибудь рычага.

– Бросьте это, – сказал уборщик. Теперь и он выглядел взволнованно. – У меня есть молоток и зубило в чуланчике наверху. Подождите, я принесу.

Он ушел. Ящик стоял на несгораемой поверхности стола, безмолвный и ждущий. «Оно сидит тихо и ждет», – подумал Декс, и вздрогнул. Откуда взялась эта мысль? Из какого то рассказа? Слова подходили к ситуации, но в них было что то неприятное. Декс отбросил их. Он умел отбрасывать лишнее. Он был ученым.

Он огляделся по сторонам, просто затем, чтобы не смотреть на ящик. Не считая стола Чарли, в лаборатории царил непривычный порядок – как и во всем университете. Покрытые белым кафелем стены бодро светились под круглыми лампами; сами лампы, казалось, раздваивались, пойманные и утопленные в полированной несгораемой поверхности, как сверхъестественные источники света, мерцающие глубоко под водой. Огромная, старомодная доска объявлений, синевато серая, господствовала на стене, противоположной раковинам. И шкафы, шкафы повсюду. Можно было легко – пожалуй, слишком легко – увидеть древние, коричневатые тени всех тех зоологических студентов, в белых пальто с зелеными манжетами, с завитыми или напомаженными волосами, делающих вскрытия или пишущих отчеты…

Звук шагов раздался на лестнице, и Декс вздрогнул, вновь вспомнив о ящике, сидящем – да, тихо и выжидающе – под лестницей в течение стольких лет, спустя так много времени после того, как люди, оставившие его там, умерли и обратились в пыль.

«Паэлла», – подумал он, и затем вошел уборщик, с молотком и зубилом.

– Разрешите мне сделать это, профессор? – спросил он, и Декс был готов отказаться, когда увидел его умоляющий, исполненный надежды взгляд.

– Конечно, – сказал он. В конце концов, это же была его находка.

– Может, здесь ничего и нет, кроме кучи камней и растений, таких старых, что они рассыплются, как только вы до них дотронетесь. Но это забавно. Мне просто не терпится.

Декс уклончиво улыбнулся. Он понятия не имел, что в ящике, но сомневался, что это всего лишь растения и образцы камней. Дело было в том неуловимом ощущении движения, когда они перемещали ящик.

– Ну, вперед, – сказал уборщик, и начал загонять зубило под доску быстрыми ударами молотка. Доска слегка приподнялась, обнаруживая двойной ряд гвоздей, абсурдно напомнивших Дексу зубы. Уборщик нажал на рукоятку зубила. Доска приподнялась, с гвоздями, выскакивающими из дерева. Он проделал то же самое с другой стороны, и доска освободилась, брякнувшись на пол. Декс отложил ее в сторону, заметив, что даже гвозди выглядели как то не так – толще, ровнее на конце, и без этого синевато стального блеска, отмечающего сложный плавильный процесс.

Уборщик всматривался внутрь ящика через узкую, длинную полосу, которую он открыл.

– Ничего не видно, – сказал он. – Где я оставил свой фонарь?

– Не важно, – сказал Декс. – Продолжай, открой его.

– Хорошо.

Он отодрал вторую доску, затем третью. Всего сверху было прибито шесть или семь. Он принялся за четвертую, протянув руку через уже раскрытое пространство, чтобы установить зубило под доской, когда ящик начал свистеть.

Звук очень походил на тот, который издает закипающий чайник, сказал Декс Генри Нортрапу. Но не веселый свист, а какой то противный, истерический визг раздраженного ребенка. Внезапно он прервался и сменился низким, хриплым рычанием. Это был негромкий, но примитивный и дикий звук, от которого у Декса стали приподниматься волосы. Уборщик уставился на него, его глаза расширялись… и затем его рука была схвачена. Декс не видел, что схватило ее; его глаза бессознательно застыли на лице человека.

Конец ознакомительного фрагмента.