Страница 46 из 64
Я делаю еще одну попытку:
– Ты должен знать, что обычно я не… – Я запинаюсь. Не могу пояснить, что чувствовала рядом с ним в вагоне в тот день. Как хотела сблизиться... – Ну ты же знаешь, что я не такая, – заканчиваю я жалкое объяснение.
Смотрю на стол, не в силах встретиться с Коулом взглядом, но чувствую исходящие от него волнами гнев и обиду.
– Анна, я не знаю, какая ты.
Меня обжигает стыд.
– Ты же не серьезно. В какой-то мере ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой.
– Сейчас мне известно лишь, что ты дуришь людей за деньги и шаришь по чужим карманам, когда сбита с толку. Кто знает, может, ты и банки грабишь на досуге? Я считал, что знаю тебя, но ошибся. – Коул бросает злосчастное письмо на стол. – Держи, ты же так хотела его прочесть. Вперед.
А затем уходит.
Глава 22
«Мог бы сделать поблажку за то, что я не прочла письмо», – печально думаю несколько дней спустя. Хотя так ли это важно? Удивительно, но, когда я наконец вышла из кафе, Коул ждал на улице. Я уж решила, что он смягчился и даст мне хотя бы шанс объясниться, но упрямец отказался что-либо обсуждать. Только и сказал:
– Я не могу позволить тебе возвращаться домой одной.
Я вздыхаю и пытаюсь запудрить мешки под глазами и оставшиеся после похищения синяки. Вскоре должна заехать Синтия Гейлорд, чтобы отвезти меня на ужин с доктором Беннетом. Интересно, это его или ее идея? Может, удастся побольше выяснить об Обществе. Хотя мне и так несколько не по себе.
Наверное, стоит все же решиться и поговорить с Коулом о Беннете. Они должны были по крайней мере слышать друг о друге. Вдруг сосед сможет поделиться со мной информацией о докторе. Или же нужно расспросить Беннета о Коуле.
Я стараюсь не думать о том, что Коул, вероятно, вообще со мной больше никогда ни о чем не заговорит. При этой мысли внутри все сжимается.
Я слышу, как хлопает дверь, а затем голос – пришла Синтия. Тряхнув головой, хватаю брошенное на кровать пальто и спешу по коридору.
Мама на кухне вместе с гостьей, и, судя по поднятым бровям и изгибу губ, мадам изнывает от любопытства.
– Синтия сказала, вы собираетесь на ужин с доктором, который исследует проявление духа и спиритуализм. Как… интригующе.
Моя улыбка не отражает ничего, кроме невинного воодушевления.
– Да, думаю, вечер будет увлекательным. Так ведь, Синтия?
Та взволнованно кивает. На фоне огромного воротника из темного меха ее голова кажется бледным цветком. Я жду, что Синтия пригласит маму с нами, но она молчит. Я улыбаюсь. Конечно, она не станет. Зачем ей конкурентки в борьбе за внимание доктора Беннета? Мы спускаемся к автомобилю, оставив мою мать с кучей вопросов. В свете всего произошедшего это кажется весьма справедливым.
Машина сворачивает на Бродвей, и я с удивлением разглядываю гигантские вывески, рекламирующие все подряд: от сигарет «Кэмел» до постановки «Безумства Зигфилда». Видеть, как на западе садится солнце, в то время как все вокруг сияет мириадами сверкающих огней, – настоящее волшебство. Сколько бы раз я ни смотрела, дыхание по-прежнему перехватывает.
– Куда мы едем? – интересуюсь.
Синтия прикуривает сигарету и выдыхает кольцо дыма:
– Когда-нибудь слышала о «Линди»?
Я качаю головой.
– Тебе понравится. Вкусная еда, приятная атмосфера. Никаких пижонов. Я люблю именно такие места.
Я открываю рот, чтобы спросить, о чем она, но Синтия меня прерывает:
– А теперь скажи-ка, в какого из двух красавчиков ты втрескалась?
Я моргаю:
– Что?
Она закатывает глаза:
– Парни с сеанса. Какой из них тебе нравится? Поскольку я не сомневаюсь, что ты нравишься обоим. Они с тебя глаз не сводили.
– О. М-м-м…
Синтия смеется:
– Просто крути обоими, пока не определишься, кто тебе милее. Я сама так и делала, пока папочка не решил все за меня. И я безумно рада, что это оказался Джек. У него куча денег, и он так красив. У второго претендента был отвратительный нос. Не представляю, как можно выйти замуж за такой нос.
Я не знаю, что ответить, но, к счастью, этого вроде и не требуется. Синтия выбрасывает сигарету в окно и достает из сумочки серебристо-зеленую блестящую пудреницу. Проводит пуховкой по носу, обновляет помаду. Затем, щелкнув крышечкой, советует:
– На твоем месте, я бы выбрала высокого, темноволосого. Он, как и Джек, богат.
Автомобиль замедляет ход и подкатывает к тротуару.
– Коул? – смеюсь я. – С чего ты взяла?
– О, такие вещи я просто знаю, – отвечает Синтия, выскальзывая наружу. – Хотя со вторым будет веселее – все зависит от того, что ты ищешь.
Что я ищу? Знай я ответ, жизнь была бы намного проще.
– Дядя Арни! – слышу я визг Синтии и, обернувшись, вижу ее в объятиях импозантного мужчины в строгом черном костюме.
Высокий, с тонкими губами и властным ястребиным носом. И, несмотря на уже наметившуюся на голове залысину, посадка пиджака выдает в нем мужчину в самом расцвете сил. Он кажется смутно знакомым, и я гадаю, где же его видела.
– Как дела, куколка? Как этот чванливый аристократ с тобой обращается?
– Как с королевой, дядя Арни, как с королевой.
– Лучше б так и было. А то я переломаю ему ноги. – Мужчина смеется, но глаза остаются серьезными.
Синтия шлепает его по плечу:
– Будь милым. Я сегодня с подругой. – Она хватает меня и подтаскивает к себе. – Это Анна Ван Хаусен. Они с матерью известные медиумы. У них даже собственное шоу!
Арни протягивает руку:
– Да? Никогда не верил в подобную чепуху. Только не обижайтесь, мисс Ван Хаусен.
– Все в порядке, – уверяю я.
И в тот миг, когда наши ладони соприкасаются, темное противоречивое чувство змеей обвивает всю мою руку, и по коже ползут мурашки. Не знаю, как это назвать, но прежде я ничего подобного не испытывала. Самое странное, что эта эмоция не направлена на меня, Синтию или кого-то еще. Она просто есть. Поцеловав мне руку, Арни отпускает ее, и я вздыхаю с облегчением.
Подходит еще один мужчина в черном костюме и мотает головой в сторону. Арни кивает и поворачивается к нам:
– Надо работать, девочки. Долг зовет. Развлекайтесь. И дайте знать, если что-то понадобится. Хорошо, куколка? – Синтия кивает. – Рад знакомству, мисс Ван Хаусен.
Он уже собирается уйти, но вновь смотрит на меня:
– Ван Хаусен? А не та ли вы иллюзионистка – дочь Гудини? – Я удивленно раскрываю рот, и Арни смеется: – Я в курсе всего происходящего в Нью-Йорке, даже если это лишь слухи. Я знал вашего отца еще до того, как он прославился. Мы заказываем наручники у одного парня. Хороший он человек, этот Гудини.
Арни еще раз дружелюбно мне кивает и исчезает вместе с окружившими его людьми.
Синтия берет меня под руку:
– Пойдем за столик. Доктор Беннет будет с минуты на минуту.
Едва мы переступаем порог, официантка тут же нас усаживает. «Линди» – приятное место, но не столь вычурное и будоражащее, как «Колония».
– Подожди, пока не попробуешь творожный пудинг, – говорит Синтия. – Просто пальчики оближешь.
Мы снимаем пальто и открываем меню.
– Дядя Арни очаровашка, правда? Даже не верится, что он один из самых влиятельных людей в городе. Все его боятся, но на самом деле он просто душка. Ну, если не переходить ему дорогу.
Я застываю, внезапно вспомнив, где видела «душку» прежде. Арнольд «Мозг» Ротштейн – глава еврейской мафии и постоянный герой газетных заголовков. На нем больше обвинений, чем я могу сосчитать, и, по слухам, Ротштейн причастен к скандалу с подкупом «Чикаго Уайт Сокс» во время чемпионата по бейсболу 1919 года.
– Арнольд Ротштейн твой дядя? – пищу я.
Синтия передергивает плечами:
– Ох, только не говори, что не одобряешь. Вот так всегда! Стоит мне с кем-нибудь подружиться, как тут же всплывает информация о моей семье – и бац! – все кончено. Родственники Джека со мной даже не общаются.