Вечная ночь

На него смотрели два стригоя. Полностью сформировавшиеся вампиры, безволосые и бледные, обнаженные. Он увидел утолщенные артерии на шеях, уходящие над ключицами внутрь груди, точно пульсирующие корни дерева. Один из них когда-то был мужчиной (об этом говорило его более крупное тело), другой – женщиной (груди усохшие и бледные).

Зрелые вампиры отличались также отвислыми бородками на манер индюшачьих. Отвратительная вытянутая плоть, светло-розовая при недоедании, ярко-алая после кормления. Бледные бородки этих стригоев напоминали мошонки, они раскачивались, когда вампиры поворачивали головы. Знак различия и метка искушенного охотника.

Не эти ли двое спугнули Нору и ее мать или как-то иначе выставили их из ОГСМ? Узнать это было невозможно, но что-то подсказывало Эфу, что так и случилось, а если так, Норе, возможно, удалось ускользнуть невредимой.

Ему почудился проблеск узнавания в красных глазах, которые в остальном оставались пустыми. Обычно в вампирских глазах нет ни искры, ни намека на мыслительный процесс, но Эф уже видел такой взгляд прежде и понял, что его узнали. Эти суррогатные глаза передали весть о находке Владыке, чье присутствие заполнило их мозг настоятельным требованием. В считаные минуты в помещение примчится целая орда.

– Доктор Гудвезер… – произнесли два существа одновременно.

Их щебетание звучало с жуткой синхронностью. Тела подтянулись, словно их движениями управлял невидимый шнурок. Владыка.

Как зачарованный, но в то же время с отвращением Эф наблюдал за тем, как в пустых глазах вампиров появилась некая осмысленность, самоуверенность высшего существа; по ним словно прошла волна, они были само сосредоточение, будто кожаная перчатка обрела форму, когда рука заполнила ее объемом и целеполаганием.

Бледные удлиненные лица тварей трансформировались, когда воля Владыки вселилась в их вялые губы и пустые глаза…

– У вас… такой усталый вид… – сказали в унисон близнецы-марионетки. – Думаю, вам нужно отдохнуть… вы так не считаете? Приходите к нам. Сдавайтесь. Я поручусь за вас. Все, что пожелаете…

Монстр был прав: Эф устал, невыносимо, невыносимо устал, и да, он был готов сдаться.

«Смогу ли я?» – подумал он.

– Пожалуйста. Сдавайтесь.

Слезы навернулись ему на глаза, он почувствовал, как подгибаются колени – чуть-чуть подгибаются, словно он собирается присесть.

– Люди, которых вы любите, – те, по кому тоскуете, – живут в моих объятиях… – проговорили посланники-близнецы очень отчетливо.

Так заманчиво, так двусмысленно…

Эф закинул дрожащие руки за плечи и схватил потертые рукояти своих длинных мечей. Он извлек их вертикально, не наклоняя, чтобы не разрезать оружейную сумку. Может быть, опийный препарат переключил какую-то связь в мозгу, но в его воображении два этих монстра мужского и женского пола вдруг превратились в Нору и Фета. Его любовница и близкий друг вступили в заговор против него. Они оба подстерегли здесь Эфа, когда он, будто наркоман, обыскивал шкаф с лекарствами; они увидели его в худшем свете, за который сами и несли прямую ответственность.

– Нет, – надрывно простонал он, отвергая предложение Владыки.

Его голос успел сорваться даже на одном этом слоге. И вместо того чтобы погасить эмоции, Эф выплеснул их, трансформировал в ярость.

– Как угодно, – сказал Владыка. – До свидания. До скорого свидания…

И тут верховная воля отпустила охотников. Раздраженно фыркая, снова вернулись звери, отбросили неестественную стоячую позу, приземлились на все четыре конечности и приготовились окружить жертву. Эф не дал вампирам ни малейшей возможности обойти его с фланга. Он ринулся вперед, сначала на бывшего мужчину, собираясь поразить его двумя мечами. Вампир в последний момент отпрыгнул в сторону – они были проворные, увертливые, – но кончик меча задел его. Порез был настолько глубок, что стригой потерял равновесие, из раны заструилась кровь. Твари редко ощущали физическую боль, но с серебряным оружием дела обстояли иначе. Существо дернулось и ухватилось за бок.

В миг замешательства противника Эф крутанулся, держа меч на уровне плеча. Одним движением он снес голову кровососа с плеч, ударив в шею чуть ниже челюсти. Вампир рефлекторно вздернул руки и тут же рухнул на пол.

Эф снова развернулся – как раз в тот момент, когда бывшая женщина взмыла в воздух. Она перескочила через стол и прыгнула на него, выставив два когтистых средних пальца, чтобы расцарапать ему лицо, но Эфу удалось отбиться от ее рук, и вампирша пролетела мимо и впечаталась в стену. После расправы над первым вампиром оба меча выпали из рук Эфа. Его пальцы ослабли. «О да, да, прошу вас… я так хочу сдаться».

Стригой мигом вскочил на все четыре конечности и повернулся лицом к Эфу. Его сверлили глаза вампирши, суррогаты Владыки, той злобной сущности, которая отобрала у него все. Гнев Эфа вспыхнул с новой силой. Он быстро вытащил свои крючья и приготовился к броску. Стригой атаковал, но человек был готов. Бородка твари подрагивала на фоне горла – идеальная цель. Эф делал это сотни раз, как рабочий на рыбозаводе, снимающий чешую с громадного тунца. Один из крюков вонзился в горло за кожаной складкой, быстро вошел вглубь, зацепился за хрящевую трубку, в которой размещается гортань, и впился в жало. Потащив крюк на себя – сильно потащив, – Эф заблокировал жало и вынудил тварь со свиным визгом упасть на колени. Другой крюк вошел в глазницу, а большой палец Эфа уперся в челюсть вампирши, не давая ей открыть рот.

Как-то летом, много-много лет назад, отец показал ему этот прием, когда они ловили змей на северной речушке. «Зажимай челюсть, – сказал отец, – блокируй пасть, чтобы она не могла ужалить». Не многие змеи были ядовиты, но большинство больно кусалось, а в пасти у них хватало бактерий, чтобы последствия контакта оказались достаточно тяжелыми. И тут выяснилось, что Эф – городской мальчишка Эф – может ловко ловить змей. У него это получалось естественно. Ему удалось как-то раз с гордостью продемонстрировать этот навык сыну, когда он поймал змею в дверях их дома, – Зак тогда был совсем маленьким. Он чувствовал себя суперменом, героем. Но это было давно. За триллион лет до новой эры.

И вот теперь Эф, ослабевший и неуверенный, вкладывая всю свою агрессию и волю, пытался прикончить сильное немертвое существо, горячее на ощупь. Он не стоял по колено в прохладном калифорнийском ручье и не выбирался из своего минивэна, торопясь поймать городскую змею. Он подвергался реальной опасности. Он чувствовал, как его подводят мышцы. Силы покидали его. «Да… да… я бы хотел сдаться…»

Собственная слабость еще больше злила его. Он вспомнил все, что потерял: Келли, Нору, Зака, весь мир – и дернул изо всех сил, с диким криком вырвал трахейную трубку, разодрал прочный хрящ. В тот же миг челюсть щелкнула и выпала из суставов под его грязным пальцем. Хлынула струя червивой крови, и Эф отпрыгнул назад, тщательно избегая паразитов, пританцовывая, как боксер в недосягаемости от противника.

Вампирша вскочила на ноги, скользнула по стене, – бородка и шея были разодраны, из них бил пульсирующий фонтан. Эф сделал ложный выпад, вампирша отступила на несколько шагов, с сопением и воплем, издавая еще какой-то противный звук, похожий на утиное кряканье. Эф снова подался вперед, и на сей раз противник никак не прореагировал. Эфу удалось привести движения твари к определенному ритму, но тут она вдруг напряглась и бросилась наутек.

Если бы Эф когда-нибудь составил список правил борьбы с вампирами, то одним из первых стояло бы: «Никогда не преследуй убегающего вампира». Ничего хорошего из этого не могло выйти. Вампиры за последние два года разработали скоординированные стратегии атаки. Бегство было либо затяжкой, либо неприкрытой хитростью.

И тем не менее Эф в своей ярости сделал то, чего не должен был делать, – знал, что не должен. Он подобрал мечи и бросился в погоню за стригоем к двери с надписью «ЛЕСТНИЦА». Под влиянием злости и жутковатого желания отомстить за всех сразу он распахнул дверь и пробежал два пролета вверх. Там вампирша покинула лестницу, и Эф последовал за ней. Она вприпрыжку бежала по коридору, а Эф несся сзади с длинными мечами в обеих руках. Тварь повернула налево, потом направо, оказалась еще на одной лестнице, взбежала вверх на один пролет.