Страница 22 из 57
Со стола перед Сарой на неё смотрела безмолвная и непокорная эмблема клана Росомах. Она сияла в белом свете огромной комнаты. Тишина была болезненней, чем сломанные рёбра или повреждённое колено. Мак-Эведи не обращала внимания на взгляды других ханов на её забинтованное и разбитое тело. Она была разгневана поступками этих людей, особенно хана Вдоводелов Джейсона Керриджа. Как и давший название клану паук, хан Керридж плёл паутину лжи и хитрости, видимо, с одобрения ильхана. Это выводило Сару из себя, но не по причинам, которые её враги могли бы понять. «Меня больше задевает то, что они думают, что я глупа; что не знаю, что они творят». Мак-Эведи ненадолго задумалась. «Как история осудит мои поступки в грядущие дни? Я буду выглядеть как патриот или как раковая опухоль кланов?» Она знала, что равные считают, что она не настолько отважная, как ей хотелось бы быть. «Я спасу своих людей, неважно какой ценой» — твёрдо решила она. Сара посмотрела на Николая Керенского и отвела взгляд. «Он старается заставить их подчиниться, запугав. Из нас хотят сделать пример тёмной стороны, пример того, во что они превратятся, если не будут подыгрывать ему».
К чёрту историю!
Были вещи поважнее истории. Николая Керенского почитали люди начатого его отцом Исхода. Он принёс порядок на планеты Пентагона после двух десятилетий жестокой гражданской войны и создал новое общество по собственному представлению, представлению, которое, казалось, развивается и меняется. «Некоторые уже думают о нём, как о божестве. Но не я. Я знаю, что он человек. Я видела, как он истекает кровью». Но было ещё что-то. Николай был известен как человек с диким нравом. Он швырялся вещами, орал, бранил своих ханов, а, мгновение спустя, мог стать ласковым отцом. Большинство ханов делали вид, что ничего не замечают во время подобных вспышек. Другие списывали это на его ритуалы голодания и познания внутреннего «я», которые он начал проводить, когда у него возникла концепция кланов. «Николай хочет, чтобы в будущем его помнили, как божество. Порой, он меньше человек, чем я, потому что поддерживает такое мнение о себе». Ильхан находился на месте Волков зала Великого Совета, и пристально наблюдал за каждым движением Мак-Эведи, которая, очевидно, испытывала боль, осторожно садясь в кресло.
— Хан Мак-Эведи, нас радует ваше присутствие. Я вижу, вы испытываете неудобства. Может, было бы лучше отменить это собрание, пока вы не будете в лучшей форме, чтобы выполнять свои обязанности? — спросил Николай.
— Ильхан, — заметила она вскользь. — Кто бы вам ни сказал, что я не в форме, чтобы исполнять свои обязанности, он не прав. Я — Росомаха.
Она отказывалась признать свою слабость, хотя многие из равных наслаждались её состоянием. Сара должна была быть тут сегодня. Это было первое собрание Совета после испытания отказа. Традиции говорили, что если бы она не участвовала, то Большой Совет не может быть собран. Но встреча не будет отложена из-за неё. «Не тогда, когда столь многое на кону».
Николай ответил на её замечание широкой улыбкой:
— Я просто заботился о здоровье ценного друга и союзника.
— В таком случае, я признательна вам.
— Кажется, все ханы тут. Тогда давайте начнём заседание, чтобы обсудить важные для нас всех дела.
Николай вытянул руки, и ханы заняли свои места вокруг огромного круглого стола. Мак-Эведи смотрела на каждого. Кто-то отводил глаза и, кажется, игнорировал её. Другие считали, что должны пересечься с ней вызывающим взглядом, словно подзадоривая Сару, чтобы та что-то сказала или сделала. Напряжение в воздухе было осязаемо. «Когда-то мы были как семья… а теперь тут только ненависть».
— Ильхан, теперь, когда тут есть представитель Росомах, — ехидно произнёс хан Керридж, — Может, настал хороший момент подвести итоги испытания отказа.
Замечание было уместным. Сахан Робертсон был мёртв, а Мак-Эведи госпитализирована, и Николай лишь формально не объявил победителя. То, что сказал Керридж, не было неправильным, но на самом деле он лишь наслаждался тем, что это задевает Мак-Эведи.
Николай смотрел на неё, она чувствовала это. Наверное, он пытался увидеть реакцию.
— Очень хорошо. Как ильхан и свидетель испытания отказа я объявляю, что решение Большого Совета было утверждено. Арсенал Брайана на Цирцее будет распределён серией боевых испытаний, чтобы убедиться…
«Вот так просто разбиваются вдребезги все законы и традиции».
— Ильхан, я всё ещё протестую по поводу такого исхода. Большой Совет преднамеренно вмешался во внутренние дела моих Росомах. Этот арсенал находился на нашей территории, законно приобретённой и удерживаемой нами годами. Большой Совет, внезапно просто решивший, что его необходимо отобрать, создаёт опасный прецедент, который касается всех нас.
— Не такой опасный, как ваши Росомахи, завладевшие лишними боевыми мехами и тактическим ядерным оружием, — вмешался хан клана Барроков.
— Мои Росомахи сделали что-то клану Баррока, кроме как победили вас в честной битве, что оправдывает это ваше вмешательство в разговор? Что если Большой Совет решит, что владения на Эдеме не по праву ваши? Что вы тогда будете чувствовать? Возможно, на моём месте вы будете чувствовать себя иначе, воут?
Хан клана Баррока прервал её, взмахнув руками:
— Я сделаю запрос в Большой Совет, как сделали вы. Я вызову их соответственным образом. Если я проиграю, я признаю это. В этом, Сара, мы, несомненно, отличаемся. Вы проиграли ваше испытание против Совета. Следуя нашим законам, вопрос решён.
— В обычной ситуации я бы согласилась с вами, — сказала Мак-Эведи, окидывая пристальным взглядом огромный стол. — Недавние события показали, что перевес был не в пользу моего клана. Другие кланы шпионили за Росомахами, заставляя нас делать то же самое. Это началось как одиночные попытки действий против моих людей, но недавно я раскрыла присутствие новой угрозы, чего-то, называемого «Дозор», которое включает в себя множество ваших людей, проникнувших в мой клан и занимающихся шпионажем. С такими попытками, нет ничего удивительного, что честное испытание невозможно.
Она закончила свой осмотр помещения, остановив взгляд на Николае Керенском. Покров тишины окутал большой стол, когда все глаза повернулись к ильхану.
— Дозор никак не влиял на вашу способность защитить свою точку зрения в боевом испытании, — парировал он. — Это организация, отчитывающаяся передо мной. Она преследует мои и только мои цели, и они не обсуждаются на этом совете.
— Меня не просили содействовать этому Дозору, ильхан. Я могла только предположить, что они были задействованы против моих Росомах. В силу этого, и в силу их довольно тёмной и нечестной природы, невозможно сказать, помешали ли они испытанию.
Николай не привык, чтоб его ханы возражали ему, по крайней мере, не так прямо. Он также не привык быть застигнутым врасплох и раскрытым.
— Как посмели вы выдвинуть такие обвинения? — гневно спросил он, его голос, казалось, сотрясал всё тело Сары.
— Я член этого Совета, — ответила она.
— Вы забываете своё место, — подал голос Франклин Озис, хан Дымчатых Ягуаров. — Сара, вы всего лишь хан. Мы все подчиняемся ильхану. Если он желает создать механизм наблюдения, так тому и быть. Он может использовать в нём людей из любых кланов, которых пожелает.
— Вам легко говорить, Франклин, — надавила Мак-Эведи. — Я замечу, что вы ничем не рискуете тут. Целостность вашего клана и его материальных владений не стоит под вопросом. Я знаю вас много лет. Я не сомневаюсь, что вы бы спорили гораздо горячее, чем я сейчас, окажись Ягуары под угрозой оказаться лишёнными ресурсов.
— Тут мы говорим не про Дымчатых Ягуаров, — ответил хан Керридж. — Мы говорим о законе. Вы, кажется, отвернулись от него. Вы проиграли испытание моим Вдоводелам, защищавшим решение ильхана и Большого Совета. Вы игнорируете десятилетия традиций и порядков, державших наших людей в мире и процветании. Кто вы такая, чтобы делать это?
— Я хан клана Росомах, — твёрдо сказала Мак-Эведи. Просто произнеся эти слова, на короткий миг она забыла о ранах и боли. — Это не я забыла свои обязанности и ответственность, Джейсон.