Страница 4 из 4
Им явно овладела параноидальная вера в то, что весь мир настроен враждебно по отношению к антилопе Хоффмейера и стремится ее уничтожить. У него возникла иллюзия — так позже объяснил мне Хеншо, — что, подобно детям, считающим, будто младенцы рождаются лишь благодаря "крепкой любви", он может только силой своей нежной привязанности к самке антилопы продлить существование ее рода. Он стал избегать меня, словно я тоже участвовал во вселенском заговоре. Мы сторонились друг друга на лестнице, как чужие. Наверное, я должен был бороться против его мании, но что-то говорило мне, что я вовсе не враг ему, а напротив — его последний истинный защитник. Я помнил его слова "скорость гепарда, сила медведя…" Позвонил Хеншо и осторожно намекнул, что дяде следовало бы показаться врачу. Я спросил у Хеншо, вправду ли он любит животных.
Как-то ночью мне приснился Хоффмейер. У него была сигара, галстук бабочкой и театральный бинокль, и он шествовал по джунглям, роскошным и фантастическим, как джунгли на картинах Таможенника Руссо. За ним шли двое носильщиков, в руках у них была клетка, а в ней — жалкая фигура моего дяди. Из подлеска опасливо выглядывало четвероногое существо с лицом моей тетки.
Посещаемость моих лекций по философии падала. Я посвятил два занятия монтеневской "Апологии Раймона Себона". Студенты жаловались, что я веду их странными и обрывистыми тропами. Я пропускал их жалобы мимо ушей. Я уже решил, что летом уеду из Лондона.
Дядя Уолтер вдруг снова стал коммуникабельным. Однажды поутру я услыхал, как он поет на кухне. Высокий, пронзительный тенорок — в нем было что-то удивительно юношеское — негромко выводил "Мы сохраним любовь навеки". Дядя собирался на послеполуденное дежурство и перед уходом в зоопарк готовил себе ранний ленч. До меня доносился запах жареного лука. Когда я вошел, дядя приветствовал меня, как по воскресеньям во время оно, будто я еще не вырос из коротких штанишек: "А, Дерек! Привет, дружок, выпей пива", — сказал он, точно сегодня было что отметить. Он подал мне "Гиннесс" и открывалку. Четыре пустые бутылочки уже стояли на подоконнике. Я не знал, что это — чудесное исцеление или последнее гулянье вроде тех, которые люди устраивают, чтобы потом выброситься с балкона. "Дядя?" — сказал я. Но его липкие губы приоткрылись в загадочной усмешке; лицо выражало сдержанную целеустремленность, словно готовое вот-вот исчезнуть; глаза блестели, точно стоило мне вглядеться в них пристальнее, и я увидел бы там отражение картин и пейзажей, знакомых ему одному.
У меня была с собой папка студенческих работ: вечером предстояло идти на семинар по математике. Он посмотрел на нее с презрением. "Все это… — сказал он. — Стал бы лучше смотрителем в зоопарке".
Он вытер рот. Его длинное желтоватое лицо было в морщинах. Я понял, что на свете нет никого, похожего на моего дядю. Я улыбнулся ему.
Той ночью — кажется, около часу — мне позвонил Хеншо. По его голосу чувствовалось, что он на грани паники. Он спросил меня, видел ли я дядю Уолтера. Я ответил, что нет: после занятий в институте я скоротал остаток вечера в пабе и, вернувшись, сразу лег спать. Возможно, дядя лег еще раньше меня. Хеншо объяснил мне, что охранник в зоопарке обнаружил двери в специальное отделение открытыми; что клетка антилопы Хоффмейера была найдена пустой. Сразу же начались поиски в ближайших окрестностях зоопарка, но никаких следов пропавшего животного замечено не было.
— Позовите дядю! — отчаянно выкрикнул Хеншо. — Найдите его!
Я попросил не вешать трубку. Я стоял в коридоре босиком, в пижаме. На миг безотлагательность моего поручения отступила на задний план: я мысленно увидел, как крошечное создание пересекает Принс-Альберт-роуд, трусит по Финчли-роуд, постукивая раздвоенными копытцами по булыжной мостовой, и в его кротких глазах отражаются лучи фонарей, отбрасывая на лондонские улицы печальное мерцание прошлого его лесных предков. И нет ему пары на свете.
Я пошел к комнате дяди Уолтера. Постучал в дверь (которую он нередко запирал), затем открыл ее. Я увидел разбросанные по полу книги, сгнившие остатки сырых овощей, клочки фотографий его жены… Но дядя Уолтер — я уже знал это — исчез.
OCR: Phiper
Перевод с английского В. БАБКОВА