Страница 3 из 5
лет уж прошло, да и точно квартиры не помнил его я.
Раз только как-то шатался по дворику возле подъезда,
где проживал Михаил, и глазами искал его окна,
вспомнить пытаясь этаж, как на детской площадке увидел
трех мужиков, что "козла" забивали, за столиком сидя.
Пиво они распивали и громко смеялись, горланя.
Мне показалось, что был среди них и мой Миша. Обрюзг он
и полысел, но его я узнал, если только, конечно,
не ошибался. К нему подходить мне совсем не хотелось.
Надо же, как изменяет нас время. А ведь он тянулся
все же к прекрасному. Где те порывы? Где лучшие чувства?
Нет, не сдаваться. И гибнуть как дерево - стоя. Вот кредо.
В поезде плотно прижали меня окружавшие люди,
что, как и я, на работу, наверное, путь свой держали.
Малоприятный момент, - не люблю, когда много народу
в поезде, - душно и воздуха всем не хватает. И грустно
как-то становится. Впрочем, себя приучить я стараюсь
даже такие моменты ценить - ведь и их не воротишь!
Время, что плавно течет, я стараюсь дробить до молекул,
кайф находя в мимолетностях. В поезде можно, к примеру,
лица людей изучать и пытаться понять о них что-то,
что сокровенным зовется. И в целом я должен заметить -
грустно становится... Мало счастливых увидите глаз вы.
Или еще на рекламу смешную иной раз взгляд бросишь
и улыбнешься игривому ты содержанию оной.
Шутки люблю я. Люблю посмеяться. Что сделаешь? Грешен.
Так, кое-как, я доехал до станции, имя носившей
очень любимого мною поэта, который лет десять
где-то назад просто душу лечил мне своими стихами,
просто бальзамом ложился на сердце влюбленное. О, Маяковский!
Сколько я глупостей слышал о нем от людей оскопленных
в области сердца! И где эти люди? А где Маяковский?
То-то же... Этих людей, что хулили его, знать не знаю...
По эскалатору вверх подыматься я стал - для здоровья
вновь зашагал вверх по лестнице, - мышцы чуть-чуть разработать.
Спортом любил заниматься все школьные годы, - футболом
я увлекался, борьбою классической, - был чемпионом
Крыма аж несколько раз среди юношей младших, в четверку
лучших борцов Украины один раз вошел, но по правде
все ж через силу борьбой занимался, - душа не лежала.
Больше футбол я любил. Да и прочьи командные игры.
В армии тоже пришлось подружиться со спортом, там, правда,
были свои заморочки, далекие, в общем, от спорта.
А в институте уже расслабуха пошла в этом смысле.
Хоть и играли порою в футбол мы на сцене во время
тех репетиций, где не было мастера, ибо он точно
нас отругал бы за это, но все ж это было не часто.
Ну, а потом, после ГИТИСа, спорт я забросил совсем уж.
Так, иногда, отожмуся от пола иль вот, как сегодня,
просто по лестнице вверх устремлюсь, разминаясь немного.
Выйдя на улицу, я с наслаждением солнце увидел.
Взял я листок, что у входа в метро раздавал всем прохожим
бледный мужчина в потертом пальто и дырявых ботинках.
Мельком взглянул на листок: зазывают на платные курсы
по изученью английского. Русский язык бы освоить!
Скомкал листочек и выбросил: некогда этим заняться!
Да и желания нет. Да и денег мне жалко на это.
Да ведь и денег же нет. Стоп. О деньгах покамест не думать.
Вот на работу приду... Наслаждаясь чудеснейшим утром,
я зашагал вдоль забора. Беспечность полезна для духа.
ГЛАВКА ЧЕТВЕРТАЯ
Как хорошо бы сейчас оказаться на родине, возле
моря спокойного. Утром в такую погоду подобна
глади стекла его даль, и едва возле берега дышит
море, волну за волной нагоняя на берег беззвучно.
Там тишина. Только чаек порой крик услышишь да хлюпнет
тельце баклана о воду, охотника за мелкой рыбой.
Здесь же, в Москве, если вслушаться - гул беспрестанный и ночью.
Днем же - и скрежет, и вой, и сигналы - безумие, словом.
Если не жить этим ритмом и, скажем, приехать в столицу
со стороны, то подумаешь: бедные, бедные люди!
Да и себя станет жалко: как в джунглях таких одиноко!
Если же есть чем заняться, как мне, например, то привыкнешь
к этому ритму и впишешься в архитектонику эту.
Впрочем, мечта моя вне этой жизни лежит. Я хотел бы
жить сибаритом и с женщиной близкой, любимой шататься
по континентам и странам, в гостиницах разных ночуя.
Там бы любовью я с ней занимался (чем чаще, тем лучше)
и наслаждался красотами чуждой обоим нам жизни.
И оттого, что вокруг ни души нет знакомой, нам было б
вместе с любимой так странно, так мы бы друг друга любили!
Два одиноких, заброшенных в мир человека, вдруг стали б
целым одним. О, как я бы хотел этой жизни на грани
света и тьмы. Думать лишь о любви и о смерти - вот благо!
Но для такой праздной жизни нужны людям деньги. О горе!
Вот и работаю я, чтоб хотя бы частицу мечтаний
осуществить. А другого мне в жизни, пожалуй, не надо.
Раньше я славы хотел, да и нынче бы не отказался
если б пришла она, но не умру без нее - это точно.
А без любви не прожить. Для чего тогда, братцы, работать?
Да и работать желательно мало. Чем меньше, тем лучше.
Все же до нищенства не доводить себя - в нем униженье.
Я и писателем стал потому лишь, чтоб дома работать.
Ну, это я завернул - все же были к тому предпосылки.
Да и не платят за труд ни гроша мне писательский. Фирму
вынужден был я создать по устройству людей на работу
вместе с приятелем. Этим кормлюсь я на самом-то деле.
Вот и иду на работу. В подъезд захожу того дома,
что знаменит тем, что здесь жил когда-то Булгаков, и здесь же
происходили событья, известные нам по роману
про Маргариту и Мастера, - рядом "плохая квартира".
Ну, а в подъезде, куда я вошел, если верить газете,
Фанни Каплан проживала, что в Ленина хоть и стреляла,
но только ранила. Впрочем, что здесь проживала эсерка -
я почерпнул из "МК", если память мне не изменяет.
Верить ли вам сей газете, - решайте вы сами. Я верю.
Так интересней. По лестнице стал подниматься я быстро.
Был здесь недавно ремонт косметический,- стены белили,-
так что все чисто вокруг, а до этого стены все были
сильно исписаны в разное время фломастером, ручкой,
краской, помадой губной и еще черти чем - непонятно.
Надписи были на русском, а также еще на английском.
Я свой имел интерес, когда каждую новую надпись
взглядом оценивал, но раскрывать тайный смысл вам не буду.
Детские игры... Но ладно... Поднявшись под самую крышу,
я позвонил. Мне охранник открыл дверь с улыбкою сонной.
Как все течет и меняется! Только недавно другие
были соседями нашими по этажу, - торговали
то ли бензином они, то ли чем-то еще, а теперь уж
наши соседи маркетингом заняты. Ихняя фирма
полэтажа занимает, а мы лишь одну комнатушку.