Страница 3 из 6
– С вас шестьсот рублей.
Роман продолжал смотреть на слегка сгорбленную спину мужчины, который умело орудовал столовыми приборами.
– С вас шестьсот рублей! – громко повторила девушка, обращая на себя внимание не только капитана, но и остальных посетителей.
Ее голос заставил Романа вернуться к реальности. Положив деньги на стойку, он, забрав свою покупку, медленно двинулся между столиков. Ему очень хотелось посмотреть в глаза мужчины в дорогом костюме. Но незнакомец спокойно поглощал стоящий перед ним салат, не обращая внимания на то, что творится вокруг него. И только когда ротный уже стал выходить из ресторана, он взял высокий пузатый бокал с вином и, делая глоток, приподнял голову и посмотрел в сторону Романа. Их взгляды встретились, но в ту же секунду мужчина как ни в чем не бывало продолжил свою трапезу. Никонов находился в замешательстве. Он смог рассмотреть лицо этого мужчины, но ни одна черта не указывала на то, что перед ним был тот, кого он встретил более десяти лет назад и чье лицо еще долго потом снилось ему. Ничего не понимая, Роман отправился к себе в купе, по дороге рассуждая, как такое может быть.
Открыв дверь во второй тамбур, он вдруг услышал женский голос, тоже показавшийся ему знакомым. Он попытался сильнее открыть дверь, но она оказалась заблокированной. Кто-то держал ее с той стороны, не давая Роману пройти вперед. Ротный еще раз попробовал налечь на нее, но тут в проеме показалась чья-то небритая физиономия и нагло прорычала:
– Что ты рвешься, как голый в баню?! Видишь, тут люди разговаривают!
В этот момент снова раздался женский голос:
– Отпустите меня, негодяи!
Теперь Роман понял, где он слышал этот голос. Ошибки быть не могло – это была Людмила.
Несмотря на то что их возлияния с Иваном не прошли даром и реакция стала немного заторможенной, ротный смог сообразить, что происходит там, за дверями. В первую очередь он поднял руки вверх, показывая небритому, что вполне согласен с его доводами и готов ждать сколько угодно. Но как только небритая физиономия скрылась из виду, Роман сделал два шага назад и тут же бросился вперед, выставив ногу. Мощный удар открываемой двери пришелся небритому прямо в лоб. Вдобавок, отлетев к противоположенной стенке, он ударился головой о торчащую там ручку. Влетев в тамбур, Роман успел заметить, что двое других, прижав Людмилу к стеклу, откровенно «лапали» ее, пытаясь залезть под юбку. Не останавливаясь, Никонов перехватил одну из бутылок за длинное горлышко и со всего маху опустил ее на голову одного из сексуально озабоченных.
Азиатские лица, трехдневная щетина, одежда не первой свежести и застарелый перегар говорили о том, что перед ним гастарбайтеры. Сейчас, когда в стране второй год шел кризис, они перемещались с места на место в поисках работы. Видимо, «перебрав» в дороге, гастарбайтеры забыли, кто они и где находятся, и тут на их пути попалась скромная девушка Людмила.
Третий, видя, что его собратья падают как подкошенные, решил пойти на попятную.
– Брат! Брат! Ты не так все понял! Мы просто решили познакомиться с этой девушкой, – стал он причитать, но ротного уже было не остановить. Прямой удар в челюсть прервал объяснения, и гастарбайтер, потеряв сознание, стал оседать на заплеванный пол.
Как раз в это время дверь со стороны вагона стала открываться, и Роман уже приготовился «отключить» еще одного «гостя», но, к его удивлению, на пороге показался Иван. Вздохнув, Роман протянул руку своей попутчице, помогая ей перешагнуть через лежащих на полу представителей братских государств.
– А что тут произошло? – ничего не понимая, поинтересовался капитан в отставке.
– Да, видишь, ребята не рассчитали с выпивкой, вот и попадали прямо здесь. – Роман подмигнул Людмиле, пропуская ее вперед.
– Ну-ну, – задумчиво произнес Иван, явно не поверив ни одному слову Никонова.
Вернувшись в купе, ротный, ни слова не говоря, налил в стакан водки и, протянув его Людмиле, сказал:
– Выпей! Легче станет!
Людмила секунду подумала, но потом все же взяла стакан из рук Романа. После того как ей с большим трудом удалось выпить порцию алкоголя, она поблагодарила ротного:
– Спасибо вам, Роман.
Никонов лишь махнул рукой – мол, не стоит благодарности, обычное дело. Ему не давал покоя тот мужчина в ресторане, и теперь все его мысли были о нем. Продолжать «банкет» ему уже не хотелось, и ротный, отказавшись от очередного предложения Ивана, прилег на верхнюю полку, подложив руки под голову. Закрыв глаза, он еще с минуту пытался собрать все мысли в кучу, но упрямая память настойчиво тащила его в те далекие девяностые, когда он еще молодым бойцом воевал в Чечне и где первый раз услышал этот голос…
Что же такое на самом деле страх и почему ему так подвластны многие люди?..
Роман Никонов почти никогда не задавал себе этот вопрос – несмотря на то что за его плечами был не один прожитый год. Но, как известно, за все в жизни приходится платить, причем по самой высокой цене. И Роман платил: и в родном городке, где постоянно приходилось доказывать свое превосходство, и в училище, где доводилось махаться с тремя-четырьмя здоровенными старшекурсниками, и в армейской учебке, когда доказывал сержанту-«деду», что он не собирается мыть унитаз зубной щеткой… Бей первым, чтобы не успели ударить тебя, а если все-таки пропустил удар – ответь двумя! Такую нехитрую мудрость Роман усвоил еще в детстве.
Когда пришла повестка, мать разрыдалась в голос. Потому что в то время как раз начиналась война в Чечне. Мать, насмотревшись по телевизору всяких ужасов про войну, боялась, что их единственного сына могут отправить именно туда. Отец же, наоборот, напутствовал сына по-своему: себя в обиду не давай, два-три раза подерешься – больше не полезут, потому что поймут, что не по зубам ты им. А если в Чечню пошлют – ничего страшного, – должен же кто-то и там воевать. А кто, если не мужчины?!
Роман, имея вспыльчивый характер да еще подогретый разведенным спиртом, только нетерпеливо отмахивался: мол, хрен ли нам та Чечня, побьем мы извергов. Деды наши воевали, и мы повоюем. Отстоим честь русского мундира и русского оружия.
«Главное, никого и ничего не бойся, – напутствовал отец на прощанье, – но и на рожон не лезь. Война все-таки».
Никонов действительно ничего не боялся. Ни на призывном пункте, когда огрызался на капитана-«покупателя» и потому не попал в хорошее место, и потом, когда послал на три буквы самого грозного прапорщика, и после, в учебке, пойдя против «дедов».
Два раза он чуть было не загремел в дисциплинарный батальон, и оба раза его спасал случай. Особенно после того, как при всех зарядил молодому старшине – так, что тот еще долго потом искал пятый угол. И попал бы Роман на «дизель» как пить дать, но как раз в их часть прибыли офицеры из Чечни – набирать пополнение. Рядового Никонова и еще парочку неблагонадежных начальство с радостью внесло в списки.
Где именно находится Чечня и кто такие чеченцы, Роман, всю свою недолгую жизнь прожив в средней полосе России, не знал. Знал лишь, что это где-то на Кавказе.
Поначалу Никонов, слушая лекции офицеров по воспитательной работе, узнавал для себя, что эти чеченцы – не кто иные, как самые настоящие преступники, насильники и террористы; о том, что они хотят отделиться от России и потом чуть ли не напасть на нее всем исламским миром.
На самом же деле чеченцы оказались вовсе не такими жестокими и кровожадными, какими их пытались представить офицеры по воспитательной работе, промывая мозги вновь прибывшим. И поэтому Романа очень удивила фраза, брошенная одним из его будущих командиров водителю БТРа: «Увидишь женщину или ребенка на дороге – стреляй или дави. Всех мочи! Стариков, детей, женщин. Если не ты их – так они тебя!» Конечно, Роман много раз слышал рассказы бывших афганцев о том, как против них воевали старики и дети, но все равно не мог понять, как он сможет стрелять в безоружных людей и почему он, собственно, должен это делать, если его послали сюда воевать против вооруженных повстанцев? О том, что политики специально развязали эту войну, он узнал много позже. А пока ему пришлось ходить в атаку, пришлось стрелять и убивать. И уже через несколько месяцев ни он, ни его товарищи по оружию не могли толком объяснить: за что же они тут воюют? Получалось, что они просто мстили за недавно убитых своих товарищей. Каждый день он видел, как отправляли цинковые гробы матерям…