Страница 6 из 17
— Привыкаю быть темной. А ты?
— Омар оправляется после инициации.
— Кем он стал?
— Бурым медведем, — улыбнулась Олеф.
— Что-то подобное я и подозревала. А дар?
— Все в порядке. Мы и медлили по большей части из-за этого. Но все обошлось.
— Я рада за вас.
— Жаль, не могу сказать о тебе того же. Слышала, вы со Славой расстались?
— Вряд ли слово «расстались» можно применить к нашей ситуации. Он меня бросил и уже нашел замену. И месяца не прошло, да что месяца, ровно восемнадцать дней от слов: «я тебя люблю» до: «мне все равно жива ты или нет».
— Не думала, что у вас все так.
— Да ладно, я привыкла, что мне постоянно разбивают сердце, — горько вздохнула я.
— И все же… мне казалось, он очень серьезный человек.
— Конечно. И он вполне серьезно меня послал. Бывает, — я передернула плечами, пытаясь инстинктивно отгородиться от болезненной темы, но Олеф почему-то продолжила говорить.
— Эль, мне очень много лет. И за всю свою жизнь я редко видела истинные чувства, то, что было между вами, то, как он на тебя смотрел. Это не просто так. Это любовь и очень большая.
— Иногда, любовь умирает. Возможно, я сама поспособствовала этому, но поверь, я тоже знаю, что такое любовь, и в последнюю нашу встречу, он четко и ясно дал понять, что я больше ему не нужна.
Но Олеф упрямо покачала головой.
— Если он бросил тебя в такой момент, устранился, тогда он хуже, чем я о нем думала.
— Не поняла? Постой, — мгновенно насторожилась я. — Ты хочешь сказать, что он… он знает? Он знает о видении?
— Я не думала, что это тайна, — попыталась оправдаться она.
— Когда, когда ты ему рассказала?
— Я не помню. Какая разница?
Но я уже не слышала вопросов, в голове крутилось столько мыслей. И ниточки, те самые, которые мы рисовали с Крысом, сейчас я представила новую нить. Диреев узнаёт о пророчестве, интересно, до или после нападения в клубе? Впрочем, не важно. Нападение подтверждает серьезность опасности.
Что он делает дальше? Бросает меня. Зачем? Если предположить что для того, чтобы защитить, то как это связано? Как связаны наш разрыв и видение? И почему он неожиданно становится парнем Венеры? Той самой девушки, которую пытались уничтожить вместе с Шенери? Нет, это выше моего понимания. Я просто не вижу всего, но что будет, если увижу?
Нет, я не могу себе этого позволить. Не могу позволить ни крупицы надежды. Нужно стереть эту нить, уничтожить, забыть, превратить в ничто, иначе. Если я ошибаюсь, если я просто хватаюсь за соломинку, за глупую мечту, то разочарование просто уничтожит меня. Я, словно разбитая ваза, пытаюсь сейчас себя склеить по кусочкам, но новый удар, новое разочарование, боюсь… превратит меня в пыль.
— Оль, помнишь, ты говорила, что-то о той секте — «Темная кровь». Ты не знаешь, чего они хотят?
— Эль, не стоит тебе в это ввязываться.
— Думаю, я уже увязла по уши, дальше не куда, — не согласилась я.
Олеф меня поняла, кивнула и сказала:
— Кажется, это связано с Черным магом, и каким-то его пророчеством.
— Пророчеством? У него тоже был дар ясновидения?
— Не знаю, возможно. Они хотели получить силу, и кажется, для этого нужно выполнить условия из пророчества. Прости, но я никогда не интересовалась всем этим бредом.
Очень жаль. Мой забавный предок оставил после себя такой бардак., а мне теперь разгребай, спасибо тебе дедушка, удружил, так удружил.
— Ты успокоилась? — тем временем спросила Олеф.
— Немного. Так или иначе, я попытаюсь жить дальше.
— Кстати, об этом, у меня к тебе просьба.
— Какая?
— Есть одна девушка, потенциальная искра и.
— Нужен браслет?
— Если ты не против.
— Конечно. Я и сама хотела, как выберу сторону отдать его тому, кто в нем нуждается.
Я расстегнула браслет, погладила и вложила в протянутую руку: «Прощай, мой друг, ты спасал меня много раз, иногда от меня же самой. Спасибо». Тяжело расставаться с частью себя, своего прошлого, но когда-то это нужно сделать. Еще бы и от второго избавиться, сдерживающего. Правда, он особого дискомфорта мне не приносит, и я вообще начала его воспринимать, как продолжение себя. Часть кожи.
— Эта девушка — твоя подруга?
— Надеюсь, скоро станет. Я еще не знакома с ней.
— Даже так?
— Это все Омар. Иногда его видения ясные и красочные, а иногда хаотичные и непонятные.
— А мое видение? Он еще что-то видел?
— Мне очень жаль. Он пытается смотреть, но.
— Ничего не меняется, — озвучила я нашу общую мысль.
— Мне очень жаль, — снова повторила Олеф. — Если тебе понадобится помощь, все что угодно.
— Я обязательно тебя позову.
— Обещаешь? — серьезно спросила она.
— Обещаю, — так же серьезно ответила я. — Поверь, я не собираюсь сдаваться без боя, как бы они не пытались меня сломать.
— Мне нравится твой настрой.
— Это все Ева. Она заряжает меня невероятным морем позитива. Казалось бы, пережив столько несчастий, она должна была озлобиться, но в ней нет никакого зла. И мне хочется быть рядом, дарить ей любовь и тепло, которого она так долго была лишена. А еще мне неловко.
— Из-за Анны?
— Да. Разве я имею право любить Еву больше той, которая меня вырастила?
— Но от того, что ты любишь Еву, разве ты стала любить свою другую маму меньше?
— С Евой мы словно на одной волне. А мама… простая, обычная, родная, но не по крови.
— Думаю, ей не обязательно об этом знать.
— Ты, как всегда права.
— Ну, не даром мне целых шестьсот лет.
— Кошмар, я по сравнению с тобой даже не младенец, эмбрион, молекула.
— Ха, ха, ха, — притворно обиделась Олеф. — Пойдем уже, головастик.
Домой мы возвращались в самом прекрасном расположении духа. Я увидела Олеф, Грета пообещала приехать в ближайшее время вместе с Валери, и всерьез взяться за девичник и свадьбу Ленки, а Валери очень хотела увидеть Женю, уже не как слегка ненормальная девица, притворяющаяся человеком, а веселая и забавная подружка-оборотень. Ох, чувствую, наш город содрогнется от этих двоих, поправка, четверых. Энергия Ленки в союзе с наглостью Греты… это будет нечто.
Ева тоже пребывала в восторге от девчонок. А я в порыве чувств, предложила ей приехать к Лене на свадьбу, в качестве моей гостьи.
— А разве так можно? — удивилась она.
— А почему нет? Ленок вряд ли будет против, зато ты посмотришь на город, в котором я выросла. Конечно, наш город не Прага, но у него тоже есть свой шарм. Пражские елки никогда не сравнятся с теми, что устанавливают перед Белым домом или на главной площади города.
— Умеешь же ты уговаривать, — улыбнулась Ева, давно уже согласная приехать, даже без моей агитации.
— Наверное, это передается по наследству, — также весело ответила я.
— Наверное, — согласилась Ева и внезапно напряглась, посмотрев в зеркало заднего вида. Прибавила скорость, свернула в левый ряд, затем в правый, а я обернулась.
Позади ехал большой черный внедорожник, совершал те же маневры, что и мы. В салоне разом похолодело, а меня буквально пронзило чувство опасности. Точно такое же ощущение, как при недавней встрече с Евой.
— Они нас сканируют?
— Да. Держись.
Ева резко подрезала какой-то седан и свернула, совершив запрещенный маневр, внедорожник отстал, но вскоре снова возник на горизонте.
— Что им от нас надо?
— Не паникуй, — приказала Ева и нажала какую-то кнопку на панели. Мы попытались взлететь, но не вышло. Москвич страшно завибрировал и запищал.
— Черт, они нас держат. Эля, достань мой мобильный из сумки.
Я подчинилась, отстегнула ремень и полезла на заднее сидение и тут, в машину что-то врезалось. Меня откинуло на панель, машину закрутило на дороге, Ева с трудом, но удержала руль.
— Эля, полезай на заднее сидение. Живо.
Теперь времени для промедления не осталось. Я быстро перелезла, и высыпала на сиденье содержимое сумки, схватила мобильный, и тут нас снова зашатало.