Страница 10 из 51
– Отправляюсь я к зверю Скиперу, отплачу ему дружбу прежнюю, выручу из плена милых сестёр!
*
И так Перун решил отправиться в Тёмное царство к врагу своему лютому Скиперу-зверю. Испросил он благословения у матушки родной:
– Государыня Лада-матушка, неблизок путь мой в чистом поле. Направляюсь я к зверю Скиперу, чтоб сразить его Мечом-молнией! Дабы родных сестёр, Живу, Марену и Лелю, выручить из лютой неволюшки!
– Ах, младой Перун, славный мой сынок! – матушка рекла. – Труден путь к Скиперу-зверю! Там и птица летучая не пролётывает, и зверь рыскучий не проры́скивает, и на быстром коне никто не проезживает!
И ещё она ему поведала, что заколо́дела та дорожка да замуравела… Там горы с горами сдвигаются, там стекаются реки с реками. И сидит там у чёрной грязи, у быстрой речки Смородины, во дремучем тёмном бору лютая птица Магур. Как закричит та птица Магур по-звериному, зашипит она по-змеиному, так все травушки-муравы уплетаются, все лазоревы цветочки осыпаются, тёмны лесушки к земле приклоняются, а кто был прежде жив, все мертвы́ лежат…
– Государыня Лада-матушка, дай же в дорогу мне благословение. Отпусти меня к зверю Скиперу! Отплачу ему за все обиды!
– Езжай, Перун, к зверю Скиперу, отплати ему за обидушки! – так рекла́ сыну Лада-матушка и дала́ ему благословение.
Бил тогда Бурю-коня Перун Громовержец плёточкой своей – да не семи шелко́в, а семи ветро́в.
Разыгрался тут под Перуном конь. С гор на горы высокие он перескакивал. И с холма на холм отлогий перемахивал. Реки и озёра хвостом расплескал, мелки реченьки копытами потоптал.
Прискакал Перун к дальнему Глухолесью, к бору дремучему и непролазному. В нём деревья сходились с деревьями, ветви тех деревьев сплетались с ветвями, а тропки лесные заросли тёрном колючим. И взмахнул он Мечом-молнией и прогремел громом над тёмными лесами:
– Вы, леса, тёмные, дремучие! Буераки, да овраги и топи! Разойдитеся да расступитеся! Дайте людям дорогу прямоезжую! А иначе я вас буду бить-топтать и рубить на мелкие щепки!
Расступились те леса, разошлись буераки. Да пропали овраги и топи, будто и не было их. И явилась там дорожка прямоезжая.
И помчался далее Перун Сварожич на Буре-коне. И прискакал он к Бурноречью, где клокотали реки бурливые.
Были те реки глубокие и широкие. Не было через те реки мостов. Не было ни броду, ни перепав, лишь камни и скалы острые по берегу крутому всюду разбросаны. Кто захочет пройти – утонет, унесётся вдаль потоком бурным.
Грянул громом Перун и рёк ре́кам быстрым:
– Ой вы, реки, бурные, неспокойные! Потеките, реки, по всей Земле, по крутым горам, да по широким долам и по тёмным дремучим лесам. Там теките, реки, где надобно, дайте людям дорогу прямоезжую!
По велению Перунову расступились те реки быстрые, потекли они там, где велено.
Поскакал Перунушка далее, и прискакал к Лютогорию дальнему. А у тех лютых гор крутые склоны безлесые, да пропастями они прорезаны глубокими.
Сотрясаются те горы лютые и извергаются лавой непрестанно. Тучами тёмными все они укутаны. Ни пройти там пешему, не проехать конному.
И рёк Перун Сварожич тем толкучим горам гласом громо́вым:
– Ой вы, горушки лютые, горы толкучие! Разойдитеся и расшатнитеся! Ну-ка, станьте-ка, горушки, по-старому! А иначе буду вас бить-крошить и раскалывать на мелкие камешки!
Тут горушки расступилися и открылась меж ними дорога прямоезжая.
Поехал грозный бог Перун той дорожкой прямоезжею. Мечом-молнией сверкая, сотрясая небо громом гремучим. С гор на горы конь перескакивал, с холма на холм перемахивал, мелки реченьки пускал промеж ног.
И прискакал Перун к Чёрной грязи, да ко той ко огненной речке Смородине, за которою и было царство Скиперово.
Не было у речки Смородины ни мосточков, ни перевозчиков…
Тут Перун стал вырывать дубы и начал строить мост через ту реченьку. Да только падают дубы во Смородинку, и там сжигает их пламя жаркое. И тогда Перун сотворил заклинание тайное, и протянулась через реченьку веточка калинова. Перешёл Перун чрез ту реченьку по шаткому мосточку Калинову.
Вдруг видит он: сидит у речки Смородины на двенадцати сырых дубах лютая птица Магур. И под птицею той дубы прогибаются, а в когтях её Рыба-кит.
Как зарычала Магур по-звериному да зашипела по-змеиному, так все травы-муравы уплетались, все лазоревы цветы осыпались, а леса к земле приклонялись, и попятился под Перуном конь.
Закричал коню тогда грозный бог Перун:
– Что же ты подо мной спотыкаешься? Аль не слышал крику звериного? Аль не слышал свиста змеиного?
Тут снимал Перун лук тугой с плеча. И засвистела тетива, полетела громовая стрела. Прострелил Перун правое крыло Магура, из гнезда тотчас птица выпала.
И сказал Перун грозной птице:
– Ой ты гой еси, лютая птица! Ты лети, Магур, к морю синему и отпусти туда кита – рыбу чудную. Пей и ешь, Магур, ты из синя моря, будешь ты, Магур, и без меня сыта!
Полетела Магур к морю синему. И всё сделала по велению Перунову.
Так всё ближе и ближе к логову Скипера подъезжал на Буре-коне Перун Сварожич. Видит он, на пути его встало стадо звериное и змеиное. Вот-вот заклюют Перуна грифоны орлиными клювами! Но пустил в них Перун свои стрелы громовые, и грифоны разлетелись во все стороны, а иные и попадали замертво. Вслед за грифонами выползли и василиски – у них голова петушиная, глаза жабьи, а медные крылья как у мышей летучих. И стали выть они да брызгать слюной ядовитой. Но Перун направил на них своё копьё громовое, и разбежались они кто куда.
А то стадо звериное да змеиное пасли три пастыря, то три родные сестры́ Перуна: Леля, Жива, Марена, украденные триста лет назад зверем Скипером. Овладело ими заклятие, испоганил их лютый Скипер-зверь. Бела кожа у них стала, что елова кора, да не волос рос, а ковыль-трава…
И рёк тогда Перун трём сестрицам родимым:
– Вы ступайте, сестрицы, к Алатырским горам. Вы идите-ка к светлому Ирию. Окунитесь в целящую Молочную реку и во чистое Сметанное озеро. Искупайтеся во святой воде и омойте-ка лица белые.
И сказал затем Перун люту стаду змеиному:
– Поднимайтесь, змеи лютые, и о Землю-мать ударяйтесь, рассыпайтесь-ка все да на мелких змей! И ползите вы к болотам! Пейте-ешьте вы от Сырой Земли! Вы же, хищные звери рыскучие, расступитесь да разойдитесь по лесам дремучим и диким, все по два, по три, да по единому.
И с тех пор ползают по лесам змеи лютые, рыскают там звери хищные.
*
Грозный бог Перун ехал полюшком чистым, сверкая сам Мечом-молнией, сотрясая небо громом. С гор на горы конь перескакивал, да с холма на холм перемахивал, мелки реченьки пропускал меж ног.
И приехал он в Тёмное Царство. Горы в тучи там упирались и чертог стоял между чёрных скал. Это был замок лютого Скипера.
Подъехал Перун к замку Скипера-зверя. Стены того замка из людских костей сложены. Вкруг него стоит тын с черепами человечьими, и глазницы тех черепов горят огнём негасимым. У дворца того железные ворота, выкрашены они алой кровью и подперты людскими руками.
Выполз к нему навстречу лютый Скипер-зверь и встретил его надменной речью:
– Я всей Подвселенной царь! Как дойду я до столба небесного, ухвачу крепко колечко булатное, поверну всю Землю на синее Небо. И смешаю я людей земных с богами небесными!
Но Перун не страшился Скипера-зверя. Наехал на него и стал колоть копьём. Изумился Скипер-зверь, выпучил на Перуна глазищи:
– Это что за чудо-чудесное? Али ты витязь, али бог небесный? Мне смерть на роду писана только от грозного Перуна Сварожича, да вот тот Перун – во Земле Сырой. Затопчу я тебя лапами, забодаю рогами, заколю жалом скорпионьим, только мокрое место останется!
Но Перунушка ему так отвечал:
– Не поймавши Орла, рано перья щипать! Я и есть смерть твоя скропостижная! Непосульная и непостижная!