Фирма

Официальная процедура регистрации особо не интересовала ни Ленку, ни тем более Толика — главное, чтобы расписали, а где и как, не важно. Но все остальное — торжественное застолье, гости, праздник, распланированный Кудрявцевым, который страшно любил устраивать подобные акции, — было подготовлено с величайшим профессионализмом и тщательностью.

Местом проведения свадьбы выбрали дачу Кудрявцева: его участок был гораздо более обширен и живописен, нежели владения семьи невесты — Ленки Росс.

В день, когда была назначена регистрация и все остальное, жених и невеста проснулись на этой самой даче в одной постели. Хоть брак предполагался фиктивным, но еще до свадьбы Толик и Ленка стали как-то «притираться» друг к другу. Нельзя сказать, что между ними вспыхнула сильная любовь, однако ночевать, по крайней мере, последнюю неделю, предпочитали вместе. «А еще говорят, что браки заключаются на небесах, — усмехался по этому поводу Роман. — Я-то знаю теперь, где они заключаются», — и он хлопал себя ладонью по высокому лбу.

Толик вскочил с кровати, погладил спящую Ленку по спине и направился было в ванную комнату, но появившийся в коридоре Роман преградил ему дорогу.

— С добрым утром, — сказал он мрачно, слишком мрачно для торжественного дня.

— Что-то случилось? — спросил Толик.

— Да, черт бы их подрал… Я не уверен, что регистрация сегодня состоится.

— А в чем дело?

— Путч у них, понимаешь ли, у уродов, случился!

— Что-что? Какой еще путч?

— А ты телевизор посмотри.

После нескольких телефонных звонков и просмотра выпуска новостей, в котором дикторы с советскими лицами сообщали народу об очередном счастливом будущем без бандитов, взяточников, капиталистов и прочей нечисти, а также обещали принудительный выезд части населения на сельскохозяйственные работы, Толик заметно приуныл.

— Слушай, Рома. Что теперь будет-то? Пиздец нам пришел, кажется…

— Да перестань паниковать. Дня в три все образуется. Ты что, не понимаешь, что это игры? Меня больше волнует вопрос — открыт ЗАГС или нет? И вообще, можно ли в Москву на машине въехать? Кажется, дороги перекрыты. Танки там, всякая такая херня…

— Рома, у меня же валюта… — Несмотря на прогноз своего опытного друга, Толик медленно, но верно погружался в пучину паники. — Теперь точно посадят…

— Да не ссы ты, никто тебя не посадит. Говорю же — в три дня все кончится.

— А ты откуда знаешь?

— От верблюда. Ты лучше думай, как тебе жениться сегодня.

— Черт, и в Питере у меня дела запущены…

— Перестань, Толик. У тебя кто-то есть в Ленинграде? Чтобы тебя прикрыл?

— Ну есть.

— Кто это? Я его знаю?

— Буров такой. Мент.

— Буров… Нет, не слышал. Ну тем более, ментов сейчас все одно никто не тронет. Менты при любой власти менты. Ладно, не падай духом, мой юный друг. Прорвемся.

Толик пошел в ванную, а Роман принялся названивать по телефону.

Когда Боян, посвежевший физически, но еще более опустошенный морально, вышел из ванной, Кудрявцев посмотрел на него без улыбки.

— Похоже, у нас сложности.

— Что такое? — похолодев, спросил Боян.

— Да так… Ничего серьезного. Но ехать мне сегодня в столицу не хочется… Могут не впустить в город. Говорят, посты на всех дорогах. Машины тормозят… Ладно, — после короткой паузы сказал Кудрявцев. — Попробую уж… Ради такого дня.

Он снова покрутил диск телефона.

— Алло! Георгий Георгиевич? Кудрявцев беспокоит… Да, знаю, конечно, а как же! Вы так думаете? Я и не волнуюсь особенно, но все-таки… Да?

Роман покосился на Толика и взглядом попросил его выйти из комнаты.

— Пожалуйста, — развел руками Боян. — Секреты, я понимаю…

Выходя в коридор, Толик, однако, успел услышать слова Кудрявцева, что у его друга свадьба и он очень просит… В долгу, разумеется, не останется…

Через три минуты Роман вышел на веранду, где сидел Боян.

— Кажется, распишут вас. Давай буди Ленку, пора стол готовить.

— Что? — вскинулся Толик. — Будем праздновать?

— А ты как думал? Что я, из-за их мозгоебства, буду праздник отменять? Это же ни в какие ворота! Буди невесту!

Через полчаса на даче появился не известный Толику, да, кажется, и Роману, молодой человек в дешевом сереньком костюмчике. Он пошептался с Кудрявцевым на кухне, после чего Роман вызвал Толика и, не представив его гостю, попросил принести паспорта жениха и невесты. Толик отдал документы Кудрявцеву. Роман вручил их серенькому гражданину, тот сунул паспорта во внутренний карман пиджака и, не прощаясь, вышел.

— Что это значит? — спросил Толик.

— Все нормально. Нам помогут. Вернее, вам.

Два часа Боян, Кудрявцев, Ленка и Света — домработница, которую Роман специально вызвал из Москвы, — хлопотали вокруг праздничного стола. Когда хозяин, окинув взглядом веранду, где предполагалось устроить пиршество, заявил, что в общих чертах все готово, серенький гражданин снова возник на даче.

Ни на кого не глядя, он подошел к Роману, сунул ему паспорта Толика и Ленки и, неловко потоптавшись, вытащил из кармана маленькую коробочку.

— Это Георгий Георгиевич просил передать новобрачным.

Отдав коробочку, серенький мужичок исчез так же, как и в первый раз, — тихо, ни с кем не попрощавшись, только шаркнули подошвы его дешевых ботинок. Через минуту фыркнул двигатель невидимой машины, и все — таинственного гостя как и не было.

— Что это? — спросил Боян.

— Держи. — Кудрявцев протянул ему паспорта со штампами о регистрации и свидетельство о браке.

— Ни фига себе… Они что, на танке, что ли, в Москву прорвались?

Кудрявцев посмотрел в окно и тихо ответил:

— Все может быть…

Толик взглянул на коробочку.

— Бери, бери, — сказал Роман, продолжая смотреть в окно. Кажется, его совершенно не интересовал подарок Георгия Георгиевича, переданный сереньким посыльным.

Боян открыл сафьяновую тяжелую крышечку и увидел в углублениях бархатного нутра два тонких золотых кольца с блестящими белыми камешками.

— Ух ты!… Смотри, Рома…

— А?

Кудрявцев взял одно из колец, повертел перед глазами, потом, печально вздохнув, протянул Толику: