Страница 9 из 9
Из предыдущих донесений было известно, что где-то тут у австрийцев стоит передовое охранение из цепи сторожевых постов, за которыми находится их полевой караул. Но точного его расположения лазутчики не знали.
Сердца всех шестерых забились учащенно, когда саженях в двадцати от них, словно из-под земли, выросла ссутулившаяся фигура немолодого, по всей видимости, австрийца, на которую жестом указал шедший впереди казак. Головы разведчиков невольно повернулись в другую сторону, где по всем законам военного искусства должен был находиться еще один часовой. Ну, конечно же, вот и он – из-за высокого куста выглядывает пола серо-голубой шинели…
Казаки легли на землю, артиллеристы последовали их примеру. Передний взял направление между часовыми и медленно пополз на животе, осторожно перекладывая свою винтовку. Остальные проделали то же самое. Вскоре цепь передовых постов осталась позади. Теперь только б не нарваться на полевой караул…
Батарея, на которую охотились россияне, неожиданно открыла пальбу. Неужели она стоит на соседней поляне? Нет, вряд ли, – здесь, в лесу, могут работать только гаубицы, а сейчас, вне сомнений, бьют из пушек…
Тиличеев выбрал самое высокое дерево и залез на него. Знаками показал, что ничего не видно, и спустился наземь.
Лес начал редеть…. А пушки все били и били… Двигаясь на звук, разведчики подползли к опушке леса: прямо перед ними, саженях в пятидесяти, открылись пехотные окопы противника, за которыми и укрылась артбатарея. Самих пушек не было видно, лишь легкий дымок выдавал их место нахождения.
Веверн разложил на снегу карту и нанес на нее все видимое боевое расположение неприятеля. Задание выполнено, пора отправляться в обратный путь!
Спустя несколько часов грязные, измокшие разведчики вернулись домой.
– 6-я батарея к бою!
Снаряды, со свистом рассекая воздух, один за другим посыпались на австрийские позиции.
С того времени неприятель окончательно оставил в покое русскую пехоту.
Веверн и наблюдатель Иван Чухломин рассматривали в бинокль австрийские позиции.
– Ваше благородие, там за кустами как будто кто-то хоронится…
– Где?
– Да вон, у самой батареи…. Стоит и смотрит…. Во, опять пошел! Да все кустами, кустами… Коль простой человек, скажем, крестьянин, шел бы прямо…
Незнакомец все ближе подбирался к ним и, наконец, совершенно неожиданно для себя, наткнулся на русский окоп, замаскированный в кустарнике. С ильный испуг тотчас же отразился на его лице, но мужчина быстро овладел собой и упал в ноги о фицеру.
– Ты кто такой? – спросил Болеслав Вильгельмович.
– Хлоп, панночку, хлоп. Шел на свое поле поискать картопли, може, дэсь ще зосталась…
– А где твое поле?
– Да вон там, – он указал рукой куда-то вниз, под обрыв.
– Почему же ты не шел дорогой, а прятался все время по кустам? И как собирался попасть на свой участок? Прыгнуть с обрыва, что ли?
Русин начал божиться и креститься, пытаясь поцеловать руку Веверна. При этом бормотал так много и так быстро, что разобрать, о чем он говорит, не было никакой возможности.
Капитан вызвал конвой, написал донесение и отправил задержанного к командиру 3-го полка Сухачевскому. Тот поверил крестьянину, пожалел его и отпустил.
А через два дня на позиции 6-й батареи обрушился шквальный огонь противника. Причем двенадцатидюймовые неприятельские снаряды ложились точно в цель – такого за австрийскими артиллеристами никогда ранее не наблюдалось.
Канониру Сидорину полупудовым осколком разрезало до кости всю ногу. Старшему фейерверкеру Куварину разорвало руку от локтя до плеча. Убило несколько лошадей.
– Вот что наделал, гад проклятый, – возмущался Чухломин. – И как только господин полковник его не раскусил? Отпустил подлеца, а ведь ясно было, без всяких сумлений, что он шпион!
И действительно, австрийский шпионаж под Перемышлем (в отличие от российского) был на самом высоком уровне. Подозрительные личности шныряли всюду. Их часто задерживали, но за недостаточностью улик почти всегда отпускали на свободу.
Исключением стал только один местный житель, обосновавший в своей усадьбе, арендованной под штаб русской дивизии… почтово-голубиную станцию. Солдат 1-го полка из немцев-колонистов вошел с ним в связь и заманил в ловушку. Шпиона взяли с поличным и расстреляли.
В то время шпионаж в Австрии был возведен в ранг чуть ли не государственной политики.
Высшим учреждением, руководившим вербовкой и подготовкой тайных агентов, было «Осведомительное бюро Императорского и Королевского Генерального штаба», находившееся в Вене.
Его деятельность в основном сводилась к направлению в нужное русло действий низших органов и обобщению всех разведданных.
Следующую ступень составляли второстепенные бюро и отделы, ведавшие определенными районами и направлениями разведки. Во главе их стояли начальники, имевшие от одного до пяти-шести подчиненных из числа офицерского состава. Плюс агенты и вербовщики шпионов.
Тайные агенты, служившие австрийскому правительству более или менее продолжительное время, пользовались большим доверием и уважением командования. Часть их проживала в пределах Австро-Венгерской империи и выезжала в Россию по мере надобности для выполнения того или иного поручения, часть жила в Румынии или непосредственно в России.
Среди бюро, работавших на восточном направлении, выделялись:
1) Черновицкое под началом полковника Фишера, на которого было возложено общее руководство шпионажем в России. Оно располагало большим количеством агентов, вербовавшихся как в Буковине, так и по всей территории Румынии и России, и имело в своем распоряжении весьма значительные денежные суммы. Кроме обычного сбора различных сведений о противнике, Черновицкое бюро занималось политической пропагандой в пользу Германии и Австрии, ставило себе в задачу порчу русских магистральных железнодорожных линий (например, взрыв железнодорожного моста у Жмеринки) и склоняло русских солдат к дезертирству. Из видных агентов бюро пятеро жили до войны в России: Адам Хаскалович и Станислав Кубик – в Варшаве, Бурдин и Цукерман – в Одессе, Гольдштейн – в Кишиневе.
2) Львовское под началом капитана Ведерина. Обслуживалось оно почти исключительно женщинами, снабженными подложными русскими паспортами.
3) Бухарестское, два видных агента которого – Кунин и Рубинштейн – жили до войны в Москве. Вообще румынской полицией было официально зарегистрировано более семи сотен германских и австрийских шпионов.
4) Бюро в Оршове[11], которым руководил капитан Кляр, имело в своем ведении Сербию, Румынию и часть Черного моря.
При штабах армий, корпусов и даже дивизий состояли также особые разведывательные бюро и отделения; так, в армии Линзингена начальником бюро из четырех сотрудников был обер-лейтенант Фелькель; армию Бем-Эрмоли обслуживало Львовское бюро капитана Ведерина; в 48-й германской дивизии, действовавшей против российской 9-й армии, разведкой заведовал Фехтнер, и так далее…
Пять контрразведывательных бюро находились в Мункаче[12], Ужгороде, Мармарош-Сигете[13], Станиславе[14] и на железнодорожной узловой станции Унгены[15]. Во главе их стояли гражданские лица; например, Ужгородским заведовал доктор права Барецкий, Станиславским – Птачевский, остальными – полицейские комиссары.
Контрразведывательным бюро армии Линзингена в Мункаче руководил капитан Фридман, а в армии Бем-Эрмоли – ротмистр Себастиан, причем его бюро размещалось во Львове.
Для подготовки агентов и шпионов в Австрии существовало три школы: в Вене, Кракове и Кошице (Кашау). Курс обучения длился 2–3 недели. После несложного экзамена выпускники поступали в распоряжение Венского центрального отделения школы, откуда и направлялись на Восточный фронт.
11
Порт в Румынии
12
Теперь Мукачево – райцентр Закарпатской области Украины.
13
Город в Румынии.
14
Теперь Ивано-Франковск – областной центр Украины.
15
Узловая станция на румыно-молдавской границе, ныне райцентр в Молдове.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.