Страница 35 из 138
— Да тут нет телефона, — рабочий растерянно огляделся. — А вот в трактире на углу есть.
Не прошло и пятнадцати минут, как у сарая остановилась черная крытая машина без окон. Люди в брезентовых фартуках и резиновых рукавицах погрузили в кузов тело собаки.
— А это вознаграждение для вас, — лейтенант сунул в руку честного канальщика крупную банкноту. — И никому не говорите о своей находке. Дойдет до хозяйки, тогда неизвестно, какой будет ее реакция. Пусть лучше не теряет надежды.
— Э, там… — по-своему отреагировал осчастливленный рабочий. — Болтать я не мастер, молчать мне не в пример сподручнее.
А оставшись один, долго рассматривал полученную банкноту. Такой ему еще не приходилось держать в руках. И все не мог надивиться. «Такая прорва денег за какую-то падаль. Ни в жизнь бы не поверил, расскажи кто… Лимузином увезли, словно лорда какого! Да, бывают причуды у господ!»
На вилле все было по-прежнему, когда лейтенант Гопкинс вернулся.
Джек Грэнмор все еще не мог разобраться с владельцами собак, поток которых не кончался. Шум они подняли на всю округу, вызывая беспокойство хозяев соседних домов. Мисс Хоуп с безнадежным видом осматривала без конца поступавших все новых дворняг.
Безучастно пройдя сквозь толпу людей и собак, собравшуюся перед домом, лейтенант Гопкинс вошел в дом и удобно расположился в мягком кресле гостиной. Протянув озябшие ноги к камину, он достал сигарету из папиросницы, украшенной богатой инкрустацией.
Обитателям дома следователь ни слова не сказал о том, что происходило в жалком сарае на окраине города. Надо признать, у него были причины не делать этого. Очень веские причины. А теперь оставалось только ждать.
Ждать пришлось довольно долго. Несколько раз следователь незаметно посматривал на часы.
Уже стало смеркаться, когда к вилле профессора Хоупа, к калитке, ведущей к черному ходу, подъехала машина, вывозящая мусор.
Обслуживали машину три мусорщика в рабочих комбинезонах. Из них один стал мусорщиком всего несколько минут назад. И через несколько минут перестал им быть. Однако упомянутые несколько минут он изо всех сил помогал своим временным собратьям, проявляя вовсе несвойственное этому контингенту рвение. Из уважения к его трудовому энтузиазму коллеги предоставили ему полную возможность проявить себя и великодушно не перехватывали тяжелые металлические контейнеры с мусором, хотя одному таскать их было тяжеловато.
Этим вечером мусор на вилле профессора Хоупа был убран с необычайной тщательностью. Собрали все вчистую, не оставили ни клочка бумаги, ни огрызка яблока.
XXIV. Химический анализ и морская свинка
Нельзя сказать, что белоснежная медицинская обстановка этого заведения положительно воздействовало на психику Гарри Гопкинса. Он недовольно посматривал по сторонам. Особенно неприятен был резкий запах лекарств и препаратов.
— По правде сказать, я чувствую себя здесь, как в кабинете зубного врача, — проворчал он.
Доктор Свифт добродушно рассмеялся.
— Зубные врачи тоже нуждаются в пациентах.
— Спасибо, я предпочитаю, чтобы их пациентами были другие, а не я.
И кинув искоса взгляд на полную фигуру доктора, с трудом втиснутую в белоснежный халат, поинтересовался:
— Так-таки ничего не удалось обнаружить?
— Ничего.
Пальцем с коротко остриженным ногтем доктор Свифт ткнул в листок бумаги, разделенный на рубрики. Во всех фигурировал прочерк. — Похоже, лейтенант, на сей раз вы промазали.
— Что ж, — ответил тот. — Не всегда же попадать в десятку. А ошибка исключается?
Доктор не обиделся.
— Поверьте, мы работали очень внимательно. Ни следа яда. Цветок как цветок.
— А вторая половина цветка у вас сохранилась?
— Хотите засушить на память? Можете взять.
Встав, доктор Свифт направился к двери в глубине кабинета.
— Не хотите ли, лейтенант, взглянуть на нашу лабораторию?
Гарри Гопкинс прошел вслед за доктором во вторую комнату. С отвращением втянул воздух. Запах лекарств и препаратов здесь был намного сильнее, чем в кабинете.
— Вот ваш засохший цветочек, — доктор блестящим пинцетом ухватил жалкий ошметок орхидеи. — Что вы намерены сделать с ним?
Лейтенант не смотрел на эксперта. Его внимание привлекли суетливые небольшие животные в клетке.
— А это что у вас? Крысы?
— Морские свинки. Бывают случаи, когда они играют роль живых реактивов.
— Ага, понятно. А вы не могли бы, доктор, на минутку одну из этих зверушек одолжить?
— Да вы никак собираетесь самостоятельно продолжить опыт над вашим цветком?
— Что-то в этом роде.
— Что ж, олл райт. Только не представляю, как вам удастся набрать в шприц немного вашей уважаемой орхидеи.
— А я обойдусь без шприца. Вы мне только зверька дайте.
Через минуту морская свинка оказалась на столе. Задрав мордочку вверх, она интенсивно нюхала воздух, двигая носиком.
— Ну, и что дальше? — насмешливо поинтересовался доктор Свифт.
— Предложите ей кусочек орхидеи.
— Неужели вы думаете, что она польстится на ваш засохший цветок? Не такая уж она глупая.
Тем не менее эксперт послушно взял жалкий ошметок орхидеи пинцетом и придвинул его к черному носику. И тут же в изумлении поправил очки, наклонившись к столу:
— О, а это что такое?
Со свинкой произошло что-то странное. В тот момент, когда носик шевельнулся, втягивая запах орхидеи, тельце свинки сотряслось от конвульсии, и бедное животное опрокинулось на стол, лапками вверх. Какое-то время они дергались, потом замерли.
— Вот как оно бывает. — Лейтенант Гопкинс склонился над окоченевшим тельцем. — Ни следа яда. Наверняка несчастная свинка умерла от аллергии на запах орхидеи, не правда ли?
Доктор Свифт вытирал белоснежным платком капельки пота, выступившие на гладкой, как биллиардный шар, лысине.
— Неслыханно! Никогда в жизни я не сталкивался с подобным феноменом! Ведь мы произвели такой тщательный анализ…
— Бедная свинка произвела его еще тщательнее, — бесцеремонно прервал ученого Гарри Гопкинс. — Что ж, доктор, попрошу составить подробный протокол о нашем эксперименте. И приложите мой, как вы изволили выразиться, «засохший цветочек» в качестве вещественного доказательства. Думаю, его место все-таки там, а не в гербарии.
Этим язвительным замечанием лейтенант Гопкинс закончил свое продуктивное общение с начальником лаборатории.
XXV. Недостающее звено
Временами лейтенант Гопкинс просто приходил в отчаяние. Столько сделано, столько затрачено сил, а следствие все еще нельзя было считать законченным. Не хватало последнего звена, чтобы замкнуть цепь, но без этого звена вся работа оказывалась незавершенной. А время поджимало. Каждую секунду могло произойти несчастье. Смутная догадка переросла почти в уверенность, но догадками ограничиваться нельзя. Нужны доказательства.
Не хватало последнего звена.
Лейтенант был убежден в существовании связи между неожиданными пьяными похождениями помощника нотариуса и орхидеей, запах которой нес смерть. Без всякого сомнения такая связь было. Но где она?
Человек со шрамом на левой брови. Может, это? Но такого человека так и не удалось разыскать. Лейтенант несколько раз безуспешно обращался к начальству за разрешением дать приказ о его розыске, с обещанием высокой награды. Полковник Дрейк был неумолим, мотивируя свой отказ отсутствием необходимых средств у Скотленд-Ярда. Наконец начальство удалось уломать. Награда обещалась немалая.
Вдохновленные таким стимулом, агенты с небывалой энергией принялись за дело. Без устали прочесывали они улицу за улицей, заглядывая под шляпы мужчин. В конце концов, не у каждого лондонца шрам на брови, к тому же на левой. Да еще смуглая кожа. Можно и заговорить с подозрительным субъектом, и если у него окажется в довершение прочего гортанный голос…
Излишнее усердие привело к неизбежным ошибкам. После проверки арестованных в спешке ни в чем не повинных граждан пришлось отпустить, извинившись перед ними. Извинения удовлетворили далеко не всех. Некоторые не ограничились руганью в адрес безмозглых бобби и пообещали пожаловаться самому лорду Хранителю печати на превышение полицейскими своих полномочий.