Страница 30 из 138
— Скажите, Броустер, вы смогли бы опознать вашего собутыльника? — поинтересовался он.
— Наверняка узнаю, если встречу, — был ответ. — Столько несчастий принес мне этот человек! Лицо его навсегда врезалось в мою память. Да и запомнить его нетрудно, уж очень характерные черты. Ну, и этот шрам на брови…
— Какой шрам? Вы ничего не упомянули о нем.
— Простите, и в самом деле, просто мне трудно собраться с мыслями. Да, у него был очень заметный шрам. Вот тут, на брови, шел наискосок, — Броустер показал на собственной брови.
Такая характерная примета! Наконец что-то конкретное! Надо спешить!
Представитель Скотленд-Ярда, поднявшись, поблагодарил Броустера за беседу и, прощаясь, сообщил, что тот может завтра опять приступить к работе в нотариальной конторе фирмы Стимс энд Стимс. Ошарашенный помощник нотариуса — теперь уже не бывший! — не мог поверить своему счастью, несколько раз переспросил, не ослышался ли он, а, поверив, чуть с ума не сошел от радости.
Не дослушав его горячих слов благодарности, лейтенант поспешил удалиться.
Не прошло и часа, как десятки агентов Скотленд-Ярда уже получили описание смуглого мужчины со шрамом на левой брови и разбрелись по всему огромному городу в его поисках.
— Да что же конкретно мы ему инкриминируем? — поинтересовался начальник розыскного отдела.
Лейтенант Гопкинс задумался лишь на долю секунды.
— Нарушение тайны служебного документа, — ответил он.
Начальник розыскного отдела удивился.
— Не такое уж это большое преступление в конце концов. А мы по всему городу разослали людей.
— Да, не такое уж большое. Но у меня есть основания полагать, что он будет осужден и повешен.
Начальник онемел.
— Как, за такой проступок…
Но прежде, чем он докончил фразу, лейтенант уже оказался за дверью.
XX. Удачный день констебля Брауна
Тот факт, что в трактире «Дырявый парус» завязалась драка, сам по себе большого интереса не представлял. Драки в этой забегаловке случались чуть ли не каждую ночь. Не представлял собой ничего особенного и приезд кареты «скорой помощи» с красным крестом. Постоянные посетители «Дырявого паруса» в драках поднаторели и дело свое делали хорошо. Вся округа знала об этом.
Констебль Браун ругался на чем свет стоит. Надо же, именно ему выпало дежурить в эту ночь! С большой неохотой отправился он на место происшествия. До чего же надоели эти пьяные бессмысленные драки! Напьются, набузят, им одно удовольствие, а ты изволь разбираться! Ну, порезали друг друга, велика беда! Одним головорезом будет меньше, только и всего. До чего же не везет человеку! Все время приходится заниматься этими осточертевшими, ничтожными делами, а серьезного все не попадается. Такого, в расследовании которого полицейский с головой может сделать карьеру. А уж он, как никто другой, давно заслуживает повышения по службе. Вот и Полли все время твердит об этом. Она права, когда вот-вот родится третий ребенок…
В трактире констебль Браун застал привычную картину. Густой от табачного дыма воздух, казалось, можно ножом резать. На затоптанном полу лужа крови. Пострадавший уложен на составленные рядом стулья. Рана перевязана салфеткой или чьим-то носовым платком.
Доктор «скорой помощи», не торопясь, раскладывает свои инструменты. На вопросительный взгляд полицейского доктор отрицательно покачал головой. Итак, на сей раз обошлось без смертельного исхода.
— Выкарабкается, — еще раз подтвердил свой диагноз врач, с треском разрывая бумажную обертку бинта.
Вытащив блокнот, констебль Браун без всякого интереса приступил к дознанию.
— Кто его ранил?
Столпившиеся вокруг завсегдатаи трактира неохотно цедили слова. Что ж, все как всегда!
— Кто его знает… незнакомый человек… давно сбежал… никто его толкам не рассмотрел.
Полицейский удивился бы, услышав другие ответы. В «Дырявом парусе» всегда безобразничал кто-то посторонний, который к моменту приезда полиции уже давно успевал сбежать. Полиции, как правило, делать здесь было нечего. С тех пор, как эту забегаловку открыл наверняка какой-то случайно уцелевший висельник, дело обстояло всегда именно так.
В заключение полицейский задал чисто формально вопрос, на который не ждал ответа.
— Свидетели есть?
Хозяин в невероятно грязном фартуке, ни на секунду не прекращая перетирать стаканы, ответил:
— Ну что вы, господин полицейский! Откуда же свидетели? Ведь тут всегда дым коромыслом! Вот я, к примеру, едва успеваю обслуживать клиентов, совсем замотался, по сторонам смотреть некогда.
Столпившиеся вокруг клиенты дружным хором подтвердили общую замотанность и совершенную невозможность что-либо в этой забегаловке заметить.
Сержант Браун зевнул во весь рот. Может, полицейскому и не положено зевать при исполнении, но уж очень хотелось спать, а вся эта история навевала неимоверную скуку. Ладно, вроде бы формальности соблюдены, можно закругляться. Ага, еще одно.
— Кто из присутствующих знает пострадавшего?
Его, разумеется, никто не знал. Хозяин беспомощно развел руками.
— Клиент, как все. Вошел, сел, пил. Я документов у них не спрашиваю.
Полицейский подошел к неподвижному телу.
Доктор как раз кончил перевязывать рану. Бросив взгляд на блокнот в руках констебля Брауна, пожал плечами:
— От него вы ничего не узнаете, сержант. Он без сознания.
Полицейский склонился над раненым.
— Индеец?!
Раненый бредил. Из монотонного потока нечленораздельных бессвязных слов можно было понять лишь некоторые.
Констебль уже собрался сунуть в карман ненужный блокнот, как вдруг что-то привлекло его внимание.
— Ого, это интересно! — Он ниже наклонился над человеком, находившимся без сознания и безостановочно говорившим в бреду.
По случайному стечению обстоятельств констеблю Брауну в свое время пришлось служить в комиссариате полиции на одном из рудников в Мексике. Частенько выпивая с краснокожими коллегами по работе, он стал немного разбираться в их языке. Много времени прошло с тех пор, но кое-что в голове осталось…
Сон как рукой сняло. Куда-то подевались скука и усталость. Полицейский слушал бред пострадавшего со все растущим вниманием. А слушать было что!
Так случилось, что несколько дней назад констебль Браун участвовал при расследовании происшествия на территории недвижимости профессора Вильяма Б. Хоупа. Возможно, то, что сейчас бессвязно бормотал вот этот индеец, и не имело никакой связи с убийством во дворе дома профессора, но, возможно, и имело…
Полицейский подошел к телефону.
Помощник инспектора Вуль первым делом как следует обругал его за то, что разбудил его в столь неурочное время.
— Не могли до утра подождать? Тем более, что этим делом мы больше не занимаемся, передали его Ярду!
Энтузиазм констебля Брауна несколько приуменьшился. Иметь дело со Скотленд-Ярдом… Одно дело информировать собственный комиссариат, и совсем другое — задавак из Скотленд-Ярда.
Держа в руке телефонную трубку, констебль не решался позвонить. А ну как еще раз обругают? Впрочем, даже если и обругают, что с того? Пожалуй, стоит рискнуть. Была не была!
Не обругали. И даже были очень вежливы. Дежурный обо всем обстоятельно расспросил и попросил подождать. По ту сторону телефона никто долго не брал трубку. Браун даже подумал, не заснули ли там, но вот в трубке послышался неясный гул голосов. Вроде, оживленный обмен мнениями. Наконец в трубке раздался голос:
— Немедленно отвезите вашего индейца в больницу и там стерегите его как зеницу ока! Глаз с него не спускайте! И никого к нему не пропускайте! Утром я приеду допросить его.
Бросив трубку, полицейский со всех ног кинулся к машине «скорой помощи», уже отъезжавшей. Успел ее задержать и погрузить раненого.
В больнице пришлось поскандалить. Дежурный ординатор и слышать не хотел о том, чтобы раненого индейца поместить в отдельную палату.
— Неужели вы думаете, констебль, что у нас только и дела, чтобы цацкаться с каждым пьяницей, получившим в драке дыру в бок? У нас для серьезных больных нет места, больница переполнена, булавки воткнуть некуда! — ворчал дежурный.