Страница 4 из 10
Внезапно я понимаю причину замешательства сына. До Бетти тоже доходит. На фаянсовом боку округлыми буквами написано имя — Жером. Бетти хватает чашку, начинает переливать шоколад в «правильную», но у нее так дрожат руки, что ничего не выходит. Она швыряет обе чашки в мойку, мгновенно устыдившись своего жеста, беззвучно плачет, пытается собрать черепки от чашки Жерома, у нее ничего не выходит, и она выбегает из кухни.
Пьер так и не шелохнулся. Его щеки мокры от слез.
Я склоняюсь над ним, хочу положить руку на плечо.
— Ничего, Пьер, ничего.
Он отшатывается и молча уходит к себе.
Я смотрю на лежащую на столе газету: шейх Фейсал указывает на меня пальцем.
Статья называется «Новые подстрекательства». Больше я ничего прочесть не могу — в глазах стоят непролившиеся слезы.
Я встретил Бетти на вечеринке по случаю дня рождения, на который мы с друзьями приглашены не были.
День рождения был ее.
Мы приоделись для выхода: костюм-тройка, рубашка с воротником-стойкой и лакированные мокасины. Мелкая шпана из предместья, собравшаяся на ночную прогулку.
Мы отправились из Лиона в Вильфранш на дискотеку, где обычно праздновали удавшиеся мелкие кражи, решили не ехать по окружной, заблудились в Мон-д'Ор, а в довершение всех бед машина заглохла. Мы вышли, оставив Реми колдовать под капотом.
Вид нашего старенького «пежо» оскорблял пейзаж с вписанными в него роскошными виллами. Мы покуривали, привалившись спиной к ограде дома, стоявшего в глубине ландшафтного сада. Теплый вечер был напоен ароматами свежей зелени.
— Черт, парни, я чую запах деньжат! — бросил Бартоло.
— Не стоит нам тут светиться, — ответил его кузен Витто. — Если кто-нибудь нас заметит, тут же вызовут легавых.
— И что? — отозвался Набиль. — Мы ничего не сделали.
Тут в разговор вступил Реми:
— Парни, я бессилен — головка блока цилиндров полетела.
Мы принялись обсуждать случившийся облом, решая, как будем продолжать вечер, и Витто кивнул на стоявший в конце улицы дом:
— Глядите, там вроде праздник.
У ворот с кичливой позолотой остановились две тачки, из них вышли смеющиеся парни и девушки. Автоприемник замолчал, и легкий вечерний бриз донес до нас приглушенные басы мелодии диско.
— Можем рискнуть и войти, — предложил Витто.
— Хочешь потанцевать с богатенькими? Да они нас и на порог не пустят! — Бартоло был настроен скептически.
— А мы не будем спрашивать разрешения! Войдем — и всё. Прикид у нас подходящий, так что все прокатит. Давайте рискнем!
Идея показалась нам абсурдной. Мы, мелкие хулиганы из квартала Ле-Тотем, пробуем просочиться на вечеринку? Да не просочиться, а войти через парадный подъезд! Обычно двери таких домов мы взламывали.
Окончательное решение принял, как обычно, Соломон:
— Чем мы рискуем? В худшем случае будет драчка. Вперед!
Никто никогда не оспаривал вердиктов Соломона. Его главенство в нашей банде вначале основывалось на исключительной физической силе, но очень скоро и как-то незаметно отношение Соломона к нам утвердило эту роль вожака. Мы были его семьей, его братьями и чувствовали, что он готов отдать за нас жизнь.
Перед домом мы на несколько минут остановились поболтать и перекинуться парой шуточек, после чего без малейших затруднений попали внутрь.
Мы здоровались и кивали тем, кто оборачивался при виде нас, и, как это ни странно, очень быстро оказались в большой гостиной, где шло веселье.
Обстановка была роскошная: высокие потолки, дорогие люстры, изящная мебель, картины на стенах, абстрактная скульптура.
Шикарной была и гулянка: элегантные молодые люди разговаривали с нарядными, красиво причесанными девушками, стойка ломилась от разнообразнейших закусок, слуги в ливреях разносили напитки, звучали мелодии диско и классика рока.
С восторгом маленького Гавроша, попавшего в магазин игрушек, я открывал для себя эту роскошь, этот достаток, эту беззаботную веселость. Мелкому хулиганью из предместья все происходящее вокруг казалось чистым сюрреализмом.
— Черт, Витто, заткни пасть, — рыкнул Бартоло. — Мы из-за тебя засыплемся!
Впрочем, одежда и манера держаться уже нас выдали. Кое-кто из гостей с удивлением комментировал наше присутствие в доме.
— Может, попробуем проскользнуть в комнаты, поглядим, есть ли чем поживиться? — предложил Витто.
— Забудь. Судя по их взглядам, легавые уже в пути, — ответил Набиль.
Собравшиеся смотрели на нас с высокомерным презрением. Мы не принадлежали к их среде, и наш так называемый «хороший вкус» в одежде не только не помог нам слиться с остальными гостями, но сразу нас выдал.
Я взбесился из-за того, что нас так быстро раскрыли, и мне захотелось бросить вызов этим жалким снобам, смутить их, мои друзья чувствовали то же самое. Гости перестали танцевать и тихо переговаривались.
В этот самый момент и появилась Бетти. Красотка в коротком платьице, подчеркивавшем безупречность ее хрупкой фигуры. Черные волосы обрамляли идеальный овал лица. Зеленые глаза смотрели недоверчиво и дерзко.
— Думаю, я вас не приглашала, — бросила она, пытаясь говорить твердо, но я различил в ее голосе опаску.
Витто уже готов был пуститься в наглые лживые объяснения, но я его опередил:
— Не приглашали. Мы ехали мимо вашего дома, у нас сломалась машина, мы увидели, что у вас тут веселье, и понадеялись, что никто нас не вычислит.
Я вдруг успокоился, загипнотизированный взглядом бездонных глаз Бетти: казалось, она видит мою душу до самого дна и выискивает там оправдание для незваных гостей. Много позже она призналась, что влюбилась в меня в тот самый момент — из-за нахального, самоуверенного вида и детской улыбки, предложенной в качестве извинения.
— Не вычислят? — переспросила она. — В таком виде?
Я же понял, что хочу ее, когда она смерила пренебрежительным взглядом мой «выходной» наряд. Бетти была драгоценнейшим из сокровищ этого дома, и во мне сработал рефлекс закоренелого воришки: я хотел присвоить ее и утвердить свое превосходство над розоволицыми ломаками с делаными манерами, которых она позвала на свой день рождения.
— А в чем дело? Что не так с нашими тряпками? — возмутился Реми. — Они фирменные, по полтиннику за штуку!
Бетти едва заметно улыбнулась, но глаз не отвела.
Я понял, что в ее отношении нет ни капли враждебности. Только желание утвердиться.
— Ну да, мы из разных миров, — признал я. — Для нашего мы отлично одеты. А в вашем… кажемся белыми воронами. Если хотите, чтобы мы ушли, проблем не будет.
Мой мягкий тон и сговорчивость удивили Бетти, мгновение она колебалась, глядя мне в глаза и оценивая намерения.
— Знаете что, если обещаете вести себя прилично, оставайтесь, — наконец решила она. — Можете выпить по стаканчику и вызвать техпомощь.
— Техпомощь? — шепотом изумился Реми. — Сказала бы еще — такси!
— Не тревожьтесь, мы хорошие ребята, — ответил я.
— И никогда не покушаемся на собственность тех, кто приглашает нас в гости, — счел нужным добавить Набиль.
— Да, мы тоже получили кое-какое воспитание, — вмешался я, чтобы перевести его слова в шутку.
Бетти сдвинула брови и скорчила очаровательную гримаску на манер голливудских актрис, которые на пресс-конференции смеются любой шутке журналистов.
— Что у вас за банда? — спросила она.
— Банда друзей, поклявшихся до конца дней относиться друг к другу по-братски, — с вызовом бросил Витто, обняв нас с Реми за плечи огромными лапищами.
— Очень трогательно… — кратко прокомментировала Бетти, и я различил в ее голосе не только насмешку, но и интерес.
Она оставила нас и вернулась к гостям. Мы пили и обсуждали их тряпки и манеру танцевать, их спесь и красоту некоторых девушек. Как только зазвучали первые аккорды рока, мои друзья бросились приглашать тех, кого заранее высмотрели. Возник момент неловкости, девицы колебались, их кавалеры злобно на нас поглядывали, но достаточно было согласиться одной, самой отчаянной, и ее примеру последовали остальные.