Корона из желудей

— Господин Захария Стоук, мой помощник.

— Он останется?

— Господин Стоук будет вести запись, если не возражаете.

Толстый потеющий коротышка пожал плечами.

— Если вы настаиваете.

— Ральф, — начал Форрест, — имею честь представить вам достопочтенного Томаса Грейе.

Аллин поклонился толстяку.

— Кто же не знает господина Грейе.

Форрест кивнул и обернулся.

Третий гость был моложе прочих, вероятно, чуть старше меня, возмутительно красив и одет с нарочитым шиком. Я стиснул зубы, оценив крой его сюртука и мягкую кордовскую кожу сапог.

— А это лорд Комптон.

— Я думал, лорд Комптон, — удивленно заметил Ральф, — несколько… простите мою неучтивость… старше.

— Дядя умер в Риме в прошлом году. — Юнец выбрал лучшее кресло и вальяжно раскинулся в нем, вытянув ноги. Забавы ради он провел концом трости по коричневым книжным переплетам, сдвинув стопку с места. — Я унаследовал его состояние, которое намереваюсь удвоить.

— Если вас волнуют деньги, лучшего места для их вложения вам не найти, — заметил Форрест с сардонической ухмылкой. Я видел, что ему не нравится лорд Комптон. Того, однако, было трудно смутить: положив трость на стол, он с улыбкой откинулся на спинку кресла. Мне захотелось проткнуть его шпагой.

— Вот увидите, с таким количеством пришлых город скоро станет медвежьей ямой. — Томас Грейе стряхнул пыль с кресла и сел. — Хлыщи, шлюхи и карточные шулеры — вот кого привлекает это место. Скоро сброд со всей Британии слетится сюда, как пчелы на мед!

— Возможно, вы правы, — рассмеялся Ральф Аллин, — однако не забывайте, какую добычу они выслеживают. Богачей, поправляющих здоровье с помощью здешних целебных вод. А богачи привыкли к роскоши, господа. И мы готовы их ублажить: построить красивые дома, разбить широкие улицы и площади, достойные королей. Чертежи Джона — наше будущее.

Я неохотно записал. Со стены подозрительно щурилась жена Форреста, умершая десять лет назад.

Толстяк Грейе оказался говоруном. Его толстые пальцы унизывали золотые перстни, любого из которых хватило бы, чтобы заплатить половину долгов моего отца.

— Дома? Что ж, вы правы. Площадь королевы — большая удача, помяните мое слово. А что вы думаете насчет той пустоши? Ходят слухи…

— Позвольте, я покажу, — перебил Форрест.

Я видел, что ему не терпится продемонстрировать свой замысел. Прошлую ночь он плохо спал из-за астмы и сейчас дышал с присвистом.

Ральф подошел к столу, застланному белым холстом. Под ним что-то топорщилось. Когда к столу приблизился Форрест, раздался протяжный, манерный голос лорда Комптона:

— Вы создаете чертежи для домов вельмож, сэр. — Он повернул голову и устремил на хозяина холодный взгляд голубых глаз. — Между тем в городе толкуют, будто вы приютили в своем доме… распутную девку. Я возмущен, сэр.

Перо замерло в моей руке.

Форрест стоял к ним спиной, лицом ко мне. Я видел, как почернели от гнева его карие глаза, а пальцы вцепились в край холста. Он заметил мой взгляд, и я опустил глаза, успев подумать: «Словно змей, пожирающий свой хвост…»

— Я никому не обязан давать отчет о том, что творится в моем доме.

— Разумеется, — поспешил вставить Аллин. — Уверен, лорд Комптон не имел в виду ничего…

— Вот именно, ничего. — Комптон встал, холодно улыбаясь в спину Форресту. — Ничего такого. — Заметив мой взгляд в зеркале, Комптон поднял бровь. Странно, мне больше не хотелось проткнуть его шпагой.

В городе только и говорили, что о Сильвии. Форрест и не думал таиться. Он купил Сильвии платье, ботинки и зонтик, и без стеснения выходил с нею из дому. Может, решил удочерить ее или взять в услужение? Никто не знал. Даже он сам.

— Чертеж, сэр, — напомнил Аллин. — Нам не терпится его увидеть, не правда ли, господин Грейе?

Толстяк вытер потное лицо.

— Что нам чужие девки? Дело прежде всего. Покажите чертеж.

Аллин посмотрел на Форреста. На миг я усомнился в их дружбе — слишком разными были эти двое. Любезный и предупредительный Аллин — и мой мастер, взрывной, изменчивый как ртуть, превыше всего на свете ставящий собственную гениальность. Однако на сей раз Форрест сдержался. Это стоило ему больших усилий, и я почти пожалел его. Он повернулся к столу и сдернул холст, больше не в силах тянуть.

— Мой новый замысел, господа, — буркнул он. — Я назвал его Королевским кругом.

Перед нами был не чертеж, а превосходный деревянный макет. Теперь я понял, почему свет в кабинете Форреста так часто горел за полночь.

Джентльмены молчали.

Наконец Грейе воскликнул:

— Будь я проклят!

Я встал и бочком приблизился к столу. Бумаги выскользнули и с шелестом упали на пол.

Модель изображала улицу, но не прямую, а в форме окружности. Круга из домов. Вытянутый фасад представлял собой ряды колонн, словно у античного храма или цирка. Не верилось, что здесь будут жить люди. Дорические, ионические и коринфские колонны, одни над другими. Признаюсь, я ленивый ученик, но о классических греческих ордерах слыхал. Смелость замысла поразила меня. Круг из домов! Так просто. Неужели Форрест первый, кому это пришло в голову? Возможно, он и впрямь гений?

— Обычный местный камень, — произнес Форрест хрипло среди полного молчания. — Тридцать домов, каждый будет построен в соответствии с желанием владельца, однако их объединит фасад. Такое же решение я применил для Площади королевы, но на сей раз избрал форму амфитеатра.

Три дороги расходились из сердца круга — пустого пространства посередине. Я подошел совсем близко, никем незамеченный. Все потрясенно взирали на макет. Молчание затянулось.

Его прервал Аллин.

— Весьма… необычно.

Он обошел макет, бледными пальцами коснулся труб, крыши, словно не мог найти нужных слов.

— Джон, это потрясает. Твое величайшее достижение.

Судя по испуганному выражению на лице толстяка и самодовольной ухмылке Комптона, он был одинок в своем суждении.

— Круглая улица? — спросил Грейе.

Форрест кивнул.

— Круг, форма Вселенной. — Мастер прохаживался вдоль стола. — Совершенный круг, без изъяна. Словно солнце. Внутри круга — равносторонний треугольник, символ Троицы. Жить внутри…

— Не хотел бы я жить внутри! — перебил Грейе. — Никакого просвета и перспективы! Куда ни глянь, один бесконечный фасад! Воздух будет застаиваться, а пыль собираться в центре! А грохот лошадиных копыт и экипажей! — Пухлое личико Грейе исказила гримаса, он оживленно замахал руками. — Неужели вы думаете, что изысканным дамам и господам понравится совершать променад по такой головокружительной дуге? Топтаться на месте, словно крысы в клетке!

Форрест вспыхнул. Я быстро сел и притворился, будто записываю, уверенный, что мастеру не придет в голову перечитывать этот вздор. Чего доброго, швырнет бумаги мне в физиономию.

— Вы преувеличиваете, Грейе, — вмешался Аллин. — Местность загородная, чистый воздух, никаких миазмов.

Ответом ему была тишина. Грейе хмыкнул. Все ждали, что скажет лорд Комптон, денежный мешок. Он взирал на макет с плохо скрываемым изумлением. Затем поднял трость, словно собирался нанести удар. Форрест напрягся, однако его светлость лишь изящным движением наставил трость на макет.

— Полагаю, это храм друидов?

Ральф Аллин поморщился. Мы оба видели, к чему клонит Комптон, но Форрест очертя голову ринулся в расставленную ловушку.

— На плане храмы друидов имеют форму круга.

— Стало быть, за основу вы взяли…

— Мои исследования Стонхенджа, сэр. Величайшего храма друидов.

— Стонхенджа? — с ледяным презрением повторил Комптон.

Аллин хотел остановить друга, но не успел. Джонатана Форреста захлестнуло воодушевление.

— Вот именно! Я уверен, еще до прихода римлян, здесь, в Акве Сулис, стоял великий град друидов. В Стентон-Дрю они изучали звезды и движение светил. В Уокли-Хоул проводили обряды, а у священных источников их мудрецы совершали чудеса исцеления. Друиды открыли тайны человеческого тела, его соразмерность и гармонию. Это величайший свод знаний, сэр, а их король Бладуд был высшим жрецом ветров Севера!